Взяв мензурку с водой, «испытуемый» вопросительно глянул на Михалыча. Тот уверенным кивком подтвердил безопасность продукта. И Паша, резко выдохнув, одним махом проглотил спирт, тут же заливая водой опалённое жидким огнём горло. Если химикаты и были, он их не почувствовал.
Доктор подсунул кусок огурца ему под нос. Павел сцапал его зубами и с удовольствием принялся жевать.
– Умгу, – промычал в знак благодарности.
От выпитого по внутренностям начало растекаться приятное тепло.
– Ты к подрезанному пришёл? – безо всякого перехода спросил Михалыч, наливая из флакона себе. Павел снова утвердительно угукнул. – Тогда тебе точно дезинфекция понадобится. Столько грязи услышишь… – Он выпил, занюхал пирожком, и, смачно крякнув, положил закуску на место, взяв конфету. – Побеседуешь, возвращайся сюда.
– Его уже перевели из реанимации?
– А что ему там делать? Он же пьяный был, как свинья, – при этих словах доктор громко икнул, чем вызвал ехидный смешок у Петра Сергеевича. Не удостоив весёлого коллегу вниманием, Михалыч невозмутимо продолжил: – Под местной анестезией обработали рану, заштопали, и гуляй Вася. Сразу в палату отправили.
Узнав номер палаты, Павел направился туда, отклонив предложение доктора «повторить». Пришлось, правда, пообещать, что заглянет на обратном пути. На самом деле надеялся незаметно улизнуть из больницы, не без основания опасаясь, что Михалыч окопался тут надолго, и не отстанет, пока не уничтожит весь запас спирта в ординаторской.
Бердяев лежал в кровати на боку лицом к двери. В палате он был один. Соседи, похоже, ушли на перекур. Это кстати. Пусть погуляют, будет возможность побеседовать с глазу на глаз.
– Здорово, Бердяй, – Манин придвинул стул и уселся на него возле кровати бандита, с подозрением взирающего на гостя снизу вверх.
– Здоровей видали, – угрюмо отозвался тот. – Ты кто?
– Конь в пальто, – в тон Бердяеву ответил Паша, поднося к его глазам раскрытое удостоверение. – Рассказывай, кто тебя подрезал. Только не впаривай мне свои страшилки про неизвестных дядек с ножами и в масках. Это американский боевик с ниндзями получится.
Мрак, заботливо укутавший тело раненого бандита, едва заметно шевелился. Как чёрный плащ, лениво развевающийся от дуновений лёгкого ветерка. Казалось, он полностью игнорирует Манина, занятый исцелением своего носителя.
– Как вы достали, – недовольно пробурчал Бердяев. – Сколько можно повторять. Приехали какие-то крутые на трёх джипах, начали наркоту в посёлке толкать. Я вышел к ним разобраться. Сказал, чтобы духу их здесь не было. Слово за слово, разругались. Завязалась драка. Кто-то из них меня сзади ножом пырнул. Они попрыгали в свои машины и свалили. Видел их впервые в жизни. Рожи не запомнил, опознать не смогу. Кто такие, откуда – не знаю. Что ещё-то надо?
– Классная история, – Манин цокнул языком, изображая восхищение. – Тебе бы книжки писать. Такой талант сказочника пропадает. И почему ты совсем другими делами занялся? Того и гляди, погубишь себя в борьбе за жёлтый металл на том полигоне, с которого тебя согнали.
Вот теперь Мрак забеспокоился, пришёл в движение, ощетинился, как ёж. На мгновение залил чернотой насторожённый взгляд Бердяя и снова уплыл в глубину.
– Не лез бы ты с расспросами, начальник. Сами как-нибудь разберёмся, без ментов. Неужели не понимаешь, что правду я тебе всё равно не скажу. Западло это. Меня пырнули, мне с тех ребят и спрашивать. А твоё дело сторона.
– Ну, если сам не хочешь правду говорить, пусть твой хозяин расскажет.
– Какой ещё…
Но Манин не стал выслушивать очередные отговорки носителя, протянул к нему невидимые руки, схватил демона и выдернул из тела. Не успев опомниться, тот оказался в Зыби на ристалище, чья арена ещё хранила память прошлой схватки Стража с Мраком. Кулак крепко сжимал гигантского слизня посередине туловища, передавив его пополам, не давая выскользнуть. Бесформенное существо, как ни трепыхалось, не могло вырваться.
Верхний конец перегнулся через руку, вытягиваясь до земли, раздвоился книзу. Песка коснулись уже два отростка, вполне похожие на ноги. Тело слизня утолщалось, росло, постепенно трансформируясь. На изгибе туловища выросла голова, сформировались плечи. Спустя мгновение, Павел держал за руку обычного человека, точную копию Бердяева. Только лицо тёмное, искажённое лютой ненавистью. В глазах беснуется адское пламя, а на лбу два узких рога, точно стилеты. Торчат вперёд остриями, готовые пронзить любого встречного.
– Страж!.. – выдохнул демон, обдав Пашу зловонным перегаром.
– Ага, – подтвердил тот, хотя это и не звучало как вопрос. – А ты, значит, Свищ, если не ошибаюсь?
Собеседник не удостоил его ответом. Зачем? Он же не новичок в Упорядоченном, наверняка сразу всё понял. Страж охотился именно за ним. Что ж, поймал. По логике вещей сейчас ему должны объявить Поединок. Только Страж почему-то медлит. Но и не отпускает от себя ни на шаг. Странно. Что-то задумал? Посмотрев на руку Павла, тисками сдавившую плечо, Мрак прогудел:
– Что тебе надо?
– Вот это другой разговор, – улыбнулся Манин. – Для начала поведаешь мне о своих делах в Упорядоченном. Подробно и с деталями, не забыв указать всех подельников.
– Что, если я откажусь?
– Тогда поговорим с позиции силы, – Павел извлёк из ножен шпагу, поиграв лезвием перед глазами Свища.
– А если расскажу всё, как ты хочешь, отпустишь с миром?
Манин помедлил. Опять придётся давать Мраку обещание, которое нельзя нарушить. Не слишком ли часто последнее время он идёт на сделку с демонами? Оставалось надеяться, что оно того стоит.
– Да, – нехотя выдавил из себя, не забыв уточнить: – Если правдиво ответишь на все мои вопросы, тогда гуляй.
– Хорошо, Страж. Что ты хочешь знать?..
После освобождения из-под ареста Свищ-Бердяй с удивлением обнаружил на своём полигоне каких-то посторонних людей. Они уже вовсю хозяйничали там, заняв привезённые вагончики, не пуская на занятую территорию его людей, и уходить не собирались.
Чужой бригадой заправляли двое братьев Пономарёвых, Пётр и Славка. Жили они вместе на одной квартире в посёлке Бельчак. Были известны, как пьяницы и дебоширы. Старший из братьев, Пётр, успел отсидеть в колонии за хулиганство и причинение тяжкого вреда здоровью: средь бела дня подрезал соседа в своём дворе прямо на глазах у жильцов дома. Под стать ему был и младший братик, Славка. Разве только не судимый, а по характеру такой же. Одного поля ягоды. Не мудрено, что обоих братьев обуздал Мрак.
Но даже носители не вели бы себя так дерзко с одержимым Бердяем, не стой за их спинами кто покруче. Это Свищ почувствовал, когда пришёл на квартиру к братьям разбираться по поводу захваченного полигона. Мало того, что те не захотели его слушать, так ещё и за дверь начали силком выставлять. А после того, как он саданул старшего по морде, Славка сзади ударил Бердяя ножом.
Зря он ходил туда в одиночку, надеясь решить всё нахрапом. Надо было пасынка с собою взять, Олега Желдака. Тот парень здоровый, хоть и тупой. В своё время Свищ подсадил в него подручного демона. Вдвоём они бы враз образумили братьев. Те потом и пикнуть бы не посмели. Даже хозяин их, Гидон, ничем бы не помог.
– С самим-то Гидоном разговаривал? – живо поинтересовался Павел.
– На кой он сдался? Плевать на него. Пусть убирается с полигона, и сам себе место хлебное ищет. А это моё, и уступать его я не собираюсь.
Всё складывалось именно так, как хотел Манин. Свищ с Гидоном начинают бодаться.
– Что собираешься дальше делать?
– Вернуть месторождение, что ещё. А эти Пономарёвы ответят за то, что пытались меня из Упорядоченного выкинуть. – Тут Свищ покосился на Павла. – Э-э, ты и там вроде Стража. Мешать мне будешь?
– А тебя это остановит?
– Никогда!
Манин криво усмехнулся и, отпустив демона, покинул Зыбь. Он узнал всё, что хотел. Теперь надо было разобраться с мирскими делами в Упорядоченном.
Замолчав на полуслове, Бердяй так и лежал на кровати с приоткрытым ртом и глупо таращился на оперативника. Паша взял принесённую с собой папку, достал чистый лист с ручкой и протянул больному.
– Значит так, Бердяев, не хочешь говорить правду, не надо. Но и сказки твои про несуществующих злодеев я расследовать не собираюсь. Пиши заявление, что поскользнулся дома на кухне, когда резал хлеб. Упал на спину, рука с ножом подвернулась, и ты поранил себя сам. Поскольку повреждения получил по собственной неосторожности, претензий ни к кому не имеешь.
Дежурный, читая заявление, сразу и не понял, о чём речь. Только со второй попытки уловил смысл написанного, и его глаза полезли на лоб. Разведя руки в стороны, Валерий Палыч какое-то время стоял, не в силах что-либо произнести. Потом резко выдохнул:
– Ну, блин, Манин, ты даёшь… Сначала, значит, у нас была поножовщина, по которой я задействовал обе группы. Те пахали, как проклятые, весь посёлок поставили на уши. Кучу материала насобирали, установили жуликов этих, братьев Пономарёвых… Сюда приволокли. Колют сидят. И тут нарисовываешься ты с двумя бумажками, из которых следует, что никакого преступления не было и в помине. Так, несчастный случай… Что я начальству-то доложу?
