руками, плетусь к дому. Алекс, чувствуя мое настроение, не окликает и не догоняет.
Оказавшись внутри, я сразу иду в комнаты бабушки. Медленно переходя от одного интерьера мебели к другому, я только сейчас начинаю осознавать, что больше никогда не увижу ее в этом кресле – качалке, эти карты никогда не почувствуют на себе ее пальцев, никогда горький табак ее сигарет на наполнит эту гостиную. Никогда не услышу ее прокуренного голоса и не увижу цепкого взгляда бесцветных глаз.
Закрыв лицо руками, прерывисто вздыхаю. Начинается откат.
Вылетаю из комнаты и, увидев в конце коридора высокую фигуру Алекса, с разбега врезаюсь в его тело. Обвиваю руками его торс и прижимаюсь лицом к груди.
- Не отталкивай меня… - впиваясь пальцами в спину, судорожно шепчу я.
- Глупая…
Присосавшись к нему, как пиявка, нагло ворую его тепло. Алекс гладит спину, зарывшись носом в мои волосы, шумно дышит.
- Я любила ее.
- Я знаю. Она тебя тоже.
Нежный низкий голос крушит лед внутри, что помогал мне держаться последние дни. Там становится больно, меня начинают душить рыдания.
Отпрянув, собираюсь уйти в свою комнату. Не хочу, чтобы он видел меня такой, но Алекс не отпускает. Прижимает еще сильнее и целует висок.
- Хватит, отпусти…
- Не закрывайся, Ирма.
Я не закрываюсь, просто не хочу его жалости.
Боже… кого я обманываю? Я хочу, чтобы он меня жалел, но еще больше я хочу его любви.
- Почему ты вернулся? - снова спрашиваю я.
- Потому что хочу быть рядом, хочу, если потребуется, снова закрыть тебя собой.
- Врешь… - выдыхаю еле слышно.
Знаю, что нет, не врет. Это не Кляйс, у которого язык как помело. Алекс лучше промолчит, чем соврет.
Закинув руки на его шею, я целую Грозового в губы. Он тут же откликается, фиксирует мой затылок рукой и забирает инициативу.
Почувствовав его язык во рту, я внутренне рыдаю. От дикого восторга, которым мгновенно зажигается мое тело и от тепла, что заполняет пустоту в груди.
Мы обнимаемся и целуемся несколько минут. Алекс вжимает меня в себя, ласкает руками, но большего себе не позволяет. Не трогает грудь и не лезет под подол, за что я ему безмерно благодарна.
Растворяясь в крепких объятиях, вдруг ловлю себя на мысли, что он всегда тонко чувствовал меня. Знал, когда мне нужны были понимание и нежность, а когда – грубость и напористость. Всегда был мне ближе остальных.
Но это было тогда, а сейчас что?..
- Катя больше здесь не работает, - желая прояснить для себя один момент, проговариваю я, - ее бабушка уволила, когда ты в больнице был.
- Я знаю.
- Расстроился?
Алекс тяжело вздыхает, сводит брови, глядя на меня сверху вниз.
- Ирма, я проявил слабость, сам от себя не ожидал… Бомбануло меня тогда.
- Ты спал с ней? – спрашиваю зачем-то, хотя уже знаю ответ.
- Это было всего один раз. Прости…
Отвожу взгляд и пытаюсь проглотить застрявший в горле камень. Понимаю, что разговор этот заводить вообще не нужно было, но теперь не могу себя остановить.
- Зачем? Хотел причинить мне боль?
- Нет, - отвечает уверенно, - хотел утолить собственную, она просто под руку попалась…
Слышать это больно, но ему тогда, наверное, тоже нелегко было.
- Я думала, ты с ней встречаться хотел…
- Не собирался.
Прижимаюсь щекой к его груди. Прикрыв глаза, слушаю, как гулко стучит сердце.
- А что Лена?
- Лена?..
- Она ждет тебя… там… в твоем доме?
- Она ушла в тот самый день, когда ты приезжала, - проговаривает Алекс тихо.
Подняв лицо, я смотрю в его серьезные глаза.
- Почему?
- Я попросил.
Глава 42.
Глава 42.
Боль утраты притупляется с каждым днем. Близость Алекса на меня так действует или наказ бабки перед смертью - не реветь - я не знаю, но жизнь постепенно возвращается в привычную колею.
В целях безопасности на ее могилу мы ездим нечасто, но это я компенсирую мысленным общением с ней, сидя в ее кресле-качалке.
Со стороны Шумовых пока затишье, утечки какой-либо информации больше не было.
Предатель на время затаился.
Но это не значит, что мы расслабились и успокоились. Скорее, наоборот. Алекс осторожно и методично отрабатывал каждого нашего сотрудника, не привлекая к этому процессу ненужного внимания.
И мне кажется, он уже знает, кто это.
Я тоже соблюдаю все меры предосторожности. Скрупулезно выполняю все требования Грозового. Ссылаясь на депрессию, почти не покидаю усадьбы, предпочитая решать рабочие моменты дистанционно.
Сегодня в салон пришла партия оборудования из Швейцарии, администратор утверждает, что все проверил, и все исправно, но завтра я хочу убедиться в этом сама.
Поговорив с администратором салона, открываю на экране Макбука ежемесячный отчет отдела кадров, но не успеваю сосредоточиться на его изучении, потому что меня отвлекает входящий на телефон с неизвестного номера.
Немного замешкавшись, я все-таки принимаю вызов.
- Слушаю.
- Ириша?.. – раздается на том конце нетрезвый голос Марка, - привет, Ириш…
Быстро оглянувшись на дверь, я подскакиваю на ноги. Чувствуя, как из глубин поднимается глухая ярость, шиплю в трубку:
- Как ты смеешь мне звонить?!
- Соскучился… - икает пьяно.
- Иди к черту, Кляйс!
- Ириша! Ириш, подожди, не отключайся!.. У меня проблемы, Ир…
- Поздравляю! Я тут при чем?
- Мне деньги нужны… - слышу шумный вздох, - много денег.
- И ты решил, что я их тебе дам? – не могу сдержать смешка, - серьезно?..
- Почему дать? У меня есть то, что ты захочешь купить…
- И что же это?
- Информация, - пытается произнести это интригующе, но заплетающийся язык мало этому способствует.
- Иди ты, знаешь куда…
- Я знаю, что один из ваших людей работает на Шумовых…
- Откуда? – сглотнув вязкую слюну, я вся обращаюсь в слух.
- Видел их вместе…
- Кто это?
В трубке раздается хриплый смех, от которого меня передергивает.
- Иришка… курочка моя… Ты мне золотое яичко, а я тебе – информацию.
- Сколько?
- Три ляма.
- Сколько?! Ты в своем уме?!
- Три ляма деревянных, Ириш. И ни рублем меньше.
Понимаю, что никто ему платить не будет, но продолжаю упираться для правдоподобности.
- Побойся Бога, Марк! У меня нет таких денег.
- Ай-яй-яй… Иринка. Ты же никогда не была жадиной.
