Дыхание перехватывает, и я замираю, когда Воронов наклоняется к моему лицу, окутывая своим теплом.
— Скажи честно, — начинает, а я не знаю, куда деть взгляд. Всё это так… Искушающе. Хочется толкнуться навстречу и поцеловать манящие губы, которые шепчут слишком волнующие слова: — Скучала по мне?
Приоткрываю рот, чтобы возмутиться.
— Нет, Кристина, — не даёт сказать, прерывая. — Ты сейчас просто скажешь «да» или «нет» без лишних слов.
Качаю головой, глупо усмехаясь.
— Ты ненормальный, Воронов, — говорю то, что думала. Не понимала его совершенно. Что вообще это значит? Мы только говорили о мести Роме, а сейчас он переходит на наше личное прошлое. — Спрашивать такое в этот момент.
— А чем он плох? — произносит так легко, что мне становится не по себе. — Я ещё не сказал самого главного. Поэтому сейчас не самый худший момент.
На этих словах напрягаюсь.
— Что ты имеешь в виду? — сжимаю ладони, всё это время покоящиеся на плечах мужчины.
— Вопрос на вопрос. Ты ответишь на мой, а я на твой, — и он снова играет. Манипулирует, как он любит это делать.
— У меня два вопроса, — предупреждаю его.
Но он только качает головой.
— Только один ответ.
Закусываю губу от досады. Я могу потребовать два, не играя в эти игры, но знаю, что Кирилл не ответит. Такой он человек. Противный.
И что мне делать? Спросить то, о чём он сейчас говорит, или откуда он знает меня? Признаться, что я подслушала его разговор с отцом?
— Ты невыносим, — признаюсь, взглядом бегая по фактурному лицу. Его глаза такие красивые, особенно после стольких месяцев разлуки. Сейчас он вообще кажется мне нереальным. — Но я узнаю оба. Первый. Откуда ты знаешь меня? Я слышала ваш разговор на том вечере. Ты приходил к отцу, разговаривал обо мне. Ты знал меня до той встречи в баре.
На секунду мне кажется, что глаза Воронова расширяются. Но, нет, мне кажется. Этот человек настолько продуманный, что даже мой вопрос не застаёт его врасплох.
— Так вот, в чём дело, — равнодушно произносит, убирая руки с моей талии. И мне резко становится пусто. Одиноко. Будто оторвали частицу от меня. — Ты слышала. Именно поэтому ты тогда пришла ко мне и сказала, что любишь Березникова.
Господи! Его волнует только это?
— Ты уходишь от ответа, — мне становится не до игр.
— Я не могу сказать. Ты не поверишь. Тебе нужно вспомнить об этом самой, — говорит серьёзно, отчего становится страшно. Серьёзный Воронов, опять же, жди беды.
— Ла-адно, — соглашаюсь ошарашенно, обещая себе вернуться к этому вопросу позже. — Тогда я требую ответа на другой вопрос. Что значит «не сказал самого главного»?
Прищуриваюсь, пытаясь уследить за каждым изменением лица Кирилла. Чтобы он случайно не солгал. Хотя… Когда он вообще мне врал? Да, не договаривал, но чтобы выдавал ложь за правду — никогда. Или я просто не заметила?
Но вместо ответа словами, Ворон снова играет по-своему. Делает шаг вперёд, оказываясь между моих широко расставленных ног, и поднимает ладонь, вплетая пальцы в волосы. Дёргает голову на себя, и я не сопротивляюсь, соприкасаясь с его губами.
Целует жёстко, изголодавшись.
И меня это ничуть не заботит, потому что я делаю то же самое. Поднимаю руки и обхватываю его шею, притягивая ближе. Отдаюсь безумному поцелую, который был похож на тайфун. Такой же сметающий всё на своём пути.
Как же сильно я по нему скучала…
И знакомый древесно-мускусный с нотками лаванды запах ударяет в нос, пробуждая во мне новые, похороненные за эти месяца чувства.
Не сдерживаюсь, постанывая ему в рот, принимая его сумасшедшую игру. Языки сплетаются воедино, губы сминают друг друга, а мысли уходят из головы, давая волю эмоциям и чувствам.
А мне просто хочется чувствовать его рядом. Вдыхать аромат его тела, ощущать его прикосновения на моём теле. Даже если они грубые, небрежные. Из-за него я полюбила подчинение. И готова была на всё. На любые эксперименты, авантюры, только бы он был рядом.
Кирилл резко отстраняется, и я разочарованно выдыхаю. Почему? Почему он сделал это? Нам ведь так хорошо вместе.
Его лоб соприкасается с моим лбом, и я снова чувствую себя лучше. Будто мне дали таблетку, которая в один миг улучшает состояние. И моя панацея — Кирилл. Но этого он ещё не знает. И не узнает. Потому что чем ближе к нему, тем чаще отключаю мозг. Иду на поводу у желания, похоти, разврата и других чувств.
Хотя, несмотря на это, мне было достаточно сидеть так. Просто чувствовать его близко, и всё. Этого хватит, чтобы насладиться им на долгие недели.
— Прости, роза, — извиняющимся тоном шепчет мне в лицо. Говорит виновато, с сожалением. У Ворона вообще оно есть? Не знала. — Я не должен был этого делать. Особенно перед тем, что сейчас скажу тебе. Я эгоист и поступил слишком эгоистично. Потому что знаю, после того, как ты услышишь мои слова, наверняка, сорвёшься с места, сметая всё на своём пути. Но я не могу скрывать этого от тебя.
Меня пугают его слова. От этого хочется закрыть его рот ладонями и не дать сказать следующих слов. Но мне нужно знать всё, прежде чем вживаться в роль вернувшейся с отдыха невесты.
Ворон поднимает свой взгляд и отстраняется на несколько сантиметров, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Твой отец, Кристин, умер не от сердечного приступа.
Глава 59
— Ясно, — кидаю сухо, отворачиваясь.
Для меня не было это новостью. Я неглупая и давно об этом догадалась. Ну, ладно, вру, сравнительно недавно. Около двух недель назад начала подозревать, что здесь было что-то не так.
Березников мог запросто всё это подстроить. Потому что он был последним, кто видел отца. А ещё та кружка на полу, которую я заметила не сразу, ибо в тот момент было явно не до неё. А потом и завещание…
Да и Рома простил меня слишком быстро.
Всё это казалось странным, и я думала, что накручиваю себя, но нет.
Наверное, я должна плакать и метать, но слёз не осталось. Отец предал меня, отдав всё своё самое дорогое Роме, вот пусть оно у него и будет. В руках его же убийцы.
— Ты в порядке?
Киваю, опускаю ладони и убираю руки Кирилла от себя. Спрыгиваю со стола, делаю несколько шагов в сторону и произношу:
— Когда приступаем и что мне нужно делать?
Мне нужно отвлечься. А единственное, как я могла это сделать — включиться в работу. Можно ещё, конечно, напиться, но в моём положении делать этого было нельзя.
— Завтра.
Слышу это слово и снова безэмоционально киваю. Кажется, всё моё настроение полетело на дно.
В очередной раз киваю Кириллу и иду на выход, не обращая внимания на прожигающий лопатки взгляд.
***
На следующий день
— Поправь наушник, — командует Шевцова, чем немного раздражает меня. Нашлась тут командирша. — Вдруг понадобится на экстренный случай. Мы будем недалеко и постараемся тебе помочь.
— Ладно, — соглашаюсь спокойно, сберегая все силы для сегодняшнего шоу.
— Обговорим ещё раз, — снова начинает Аня, пока Кирилл спокойно сидит на столе, осматривая меня с ног до головы. Да, сегодня на мне было безумно короткое чёрное платье с поясом. И такой же длины пиджак, который единственный прикрывал пятую точку. К шпилькам моя любовь не угасла, поэтому они завершали образ.
— Я всё помню, — произношу вымученно. — Иду к Роме, говорю, что хочу вернуться. Разговор, жаркие объятия, откровенные подробности. Проникаю в его квартиру, разогреваю, опаиваю снотворным, ищу документы и по-тихому линяю. Вы будете ждать меня внизу. Всё помню, не беспокойтесь.
Поправляю пиджак и поднимаю взгляд на Воронова. Напряжённый. Волнуется. Не знаю, за кого. То ли за меня, то ли за задание. Скорее всего, второе, но… Даже если у меня и не выйдет, мы сможем повторить попытку. Главное — не выдать себя, и всё.
— Если видишь, что что-то не так, отвлекай, — даёт Шевцова советы, от которых закатываю глаза. — Надо будет — поцелуй. Потрахайтесь, но сделай всё, чтобы тебя не раскрыли.
