Замечательный аттракцион, верно?
— Абсолютно согласен. Отдыхайте. Я схожу за билетами.
— Не потеряешься?
— Не надейтесь. Я скоро вернусь.
Отличный ребенок, умный, добрый, заботливый. Если немного сощуриться, его видно издалека. Не зря я привязала воздушный шарик к талии Джошуа.
— Можно мне плед? Когда мы проезжали вниз головой немного дуло по ногам, — обратилась я к служителю парка, но тот как-то странно на меня посмотрел. Нет, я понимаю, что это не самолёт, но плед-то дать можно? Или очки от солнца. Мешает дремать.
Джошуа вернулся мгновенно. Бегом, он, что ли, бежал?
— Я зафрахтовал наши сидения на час.
— Молодец. Садись рядом. Устраивайся, пристегни ремни, — бумс и я снова сплю. Самолёт, под нами тайга, следом межконтинентальный рейс, турбулентность, жёсткая посадка в грозу из-за поломки. А мне не нужно никуда идти и никого успокаивать тоже не надо! Счастье! Несколько раз меня пытались будить. Злые же тут работают люди. Поспать не дают.
— Мы можем идти, Надежда. Билеты закончились, и я проголодался, — глаза мальчишки светятся от восторга. В самом прямом смысле светятся. Я никогда не думала, что так бывает. Полагала, что это просто крылатое выражение. Но тени от ресниц ложатся на личико весьма однозначно. Забавно узнать о таком эффекте, будучи взрослой.
— Банковскую карту не потерял?
— Она уже у вас в кошельке, вы сами убрали ее.
— Не помню, прости, — потянулась и только теперь заметила глазеющую на нас толпу. Что-то не так? Вроде бы я ничего плохого не сделала. Ну, волосы дыбом стоят немного. Подумаешь, здесь ветрено. Встала и вовсе под аплодисменты. Странные люди. Нет, ну вот честно. Что такого произошло?
— Девушка, скажите, кем вы работаете? — с благоговением подошло ко мне какой-то мужчина.
— Гувернанткой.
— Героическая профессия.
— Ничего особенного.
В кафе я заказала себе чашечку кофе, и жизнь заиграла новыми красками. Ребенок уплетает за обе щеки все, что ему предлагают, даже урчит от удовольствия. На нас опять смотрят. Пусть ест, растущему организму нужно много еды. Не за руку же мне его хватать? Или я дурацкая гувернантка? Но и кашу в стаканчиках вроде не продают. А кормить воспитанника точно необходимо. Мимо шашлычной мы тоже не смогли спокойно пройти, Джошуа и там все подъел. Восточные мужчины парнишку очень хвалили. Вынесли вердикт, что вырастет он непременно джигитом.
— Это кто? — подозрительно сощурился в ответ Джошуа.
— Тот, кто смел в бою и любит свободу.
— Вы удивительно правы, господин. Заверните мне с собой вон тот шашлык потолще. Не стоит экономить на будущем знатного рода в моем лице.
— Тот шашлык? Это начинка для шавермы.
— Лепёшек не надо. Раздайте их бедным. На мое счастье.
— Но там два килограмма баранины. Я сам нанизывал.
— Мальчик растет. Отец велел кормить его досыта. И чашечку кофе для меня. Если можно, с конфеткой.
— К-конечно.
Ракета, ещё другие аттракционы. Я почти отдохнула за этот чудесный денёк. Мальчишка абсолютно везде себя ведёт как взрослый, у меня сложилось полное ощущение, что впервые я провела день рядом с настоящим мужчиной. Рыцарем или лордом, дворянином, а может, наследным принцем. Одним из тех самых мужчин, о которых пишут в романах. И дверь откроет, и сумочку подаст, проследит, чтоб я ничего не забыла. Везде улыбается, кажется, он по-настоящему счастлив. Расплавленное золото так и плещется в глубине карих глаз, да и улыбка не сходит с загорелого личика.
— Домой? Скоро вечер. Отец, наверняка беспокоится.
— Барон очень смел. Этим подозрением вы его оскорбите.
— Я имею в виду, он беспокоится за тебя. Мы очень давно ушли.
— У него исчезнут все причины для беспокойства, как только мы вернёмся домой. Вызывайте такси.
— Медленное?
— Самое быстрое из тех, что здесь водятся.
Машина подъехала сразу, мальчишка взялся за ручку чтобы открыть передо мной дверь. Кошмар! Аллергия! Да ещё какая! Все пальцы разнесло, на них проступили крупные пятна и те будто горят в огне. Покормила, называется, досыта, идиотка! Это наверняка на шашлык? Или на колбаски? А может, на ведро конфеток? Да какая, к бесу, разница! Сейчас начнет задыхаться, если отек переползет ещё и на горло, что тогда? Прикоснулась к руке. Так и есть, полыхает.
— Надежда, это у нас семейное. Нужно просто приложить лёд.
— Семейное у него! То, что твой отец аллергию не лечит — это его личное дело. Он взрослый и сам разберётся, как ему поступать. И потом, я не его гувернантка.
— Вы едете? Или отменяем? — донеслось меланхоличное из салона машины.
— В поликлинику срочно! Нет, в детский медцентр! Самый лучший! У нас аллергия! — таксист задумчиво посмотрел на зажатую а моих пальцах руку, почесал подбородок и неспешно тронулся с места.
— Может, измазался чем? Вы с краю подковырните. У меня у племяшки так было. Успели троих врачей обойти, пока не догадались как следует руку отмыть. И кто догадался? Профессор! Сестре тот кусок эпоксидки и пластилина обошёлся тысяч в пятьдесят, если не больше. Так ещё радовались, что профессор отмыл. Можно подумать, у них дома пустыня, и мыло только по праздникам завозят. Ну, что, отдирается? Нет?
— Тут ещё и пластик прилип.
— Значит, ожог. Ну площадь-то вроде бы небольшая. Да и на детях все заживает лучше, чем на скотине. Второй племяш в костер падал. Ничего. Зажило быстро. Только зад болел месяц.
— Он туда сел, что ли?
— Не, бабушка, моя мама, розгами отходила. Чтоб неповадно было прыгать через костер. Она умеет. Нас с сестрой вырастила одна. Выходите, вон клиника. Но я бы на вашем месте начал с допроса.
— Кого?
— Пацана. Диагноз будет проще поставить. Он же говорящий, верно? И глаза вроде смышленые… Парень, а с глазищами-то ты чё учудил? Ладно, мать — кура, но ты-то, вроде взрослый мужик? Это линзы такие? Во мода что творит!
— А что с глазами?
— Светятся вовсю.
— Это у нас с папой родовое. Когда нервничаем, светятся. Мы раньше жили в горах, там так у многих.
— Уран, что ли, добывают поблизости? Жесть, конечно. Идите, надеюсь, вам помогут. Но, конечно, не факт. Это тебе не суп из гадюки есть немытыми руками. Тут точно врач нужен. Да и на борщевик не похоже. Хотя?
Я вылетела из такси, крепко ухватив ребенка за руку. Тот трепыхается чуть позади, как воздушный шарик. Кстати, где шарик? Не потерял? На месте. Сумочка тоже на месте… Дверь клиники открыла рывком, точно так же, как открывала недавно люк самолёта. С душой так, во всю ширину. Люди в холле при виде нас расступились и правильно сделали.
— Нам к врачу!
— По записи?
— Без.
— Без записи не
