взгляд и смотрю в ее глаза в отражении зеркала, - это же я, милый!..
- Я вижу, Ин…
- Что с тобой?
- Со мной все в порядке, - проговариваю ровно, - а вот с тобой, похоже, нет.
- Это из-за ребенка? Разве мы не хотели малыша?
- Он тебе не нужен.
- Нужен! Я три недели по процедурам бегала!
Мою руки и вытираю их полотенцем, после чего поворачиваюсь к жене.
- Этот ребенок всегда нужен был твоему отцу, а не тебе.
- Нет! – выкрикивает, отбивая мои руки, когда я пытаюсь взять ее за плечи, - я всегда мечтала о малыше, ты это знаешь!
- Да, ты всегда это говорила, потому что этого хотел твой отец.
- Ты тоже этого хотел!
- Хотел! - киваю согласно, - но признай, тебе нужен был ребенок, чтобы оправдать ожидания отца.
- Что в этом плохого?
- А сейчас, когда его ожидания может оправдать кто-то другой, ты запаниковала!
- А ты нет? – толкает меня в грудь, - ты готов вот так легко от всего отказаться?!
- От чего, от всего, Ина?..
- От его поддержки, любви… денег, наследства!.. Я не отдам этой выскочке ни копейки!
- И ради этого ты готова принять чужого ребенка?! Ты уверена, что справишься?!
Я, например, нет, не уверен. Инга не в состоянии заботится о ком-то, кроме себя. Я помню, как она купила себе собаку, а через две недели отвезла ее своей матери, потому что та отнимала слишком много ее времени.
- Справлюсь, Арс! Если нет, то мы наймем няню!..
- Ина, это не игрушка…
- Мне нужен этот ребенок! – кричит ультразвуком, и я вижу, как из глаз ее брызжут слезы.
Бл*дь!.. Не выношу женских истерик. Вообще не понимаю, что делать в таких случаях.
- Не плачь… - обняв за плечи, притягиваю ее к себе.
Она слабо отбивается, но в итоге обнимает меня за шею и утыкается мокрым лицом в грудь.
- Арсений… что с тобой?.. – всхлипывает громко, - я тебя не узнаю.
- Успокойся, все…
- Ты же всегда меня во всем поддерживал.
Абсолютно всегда и во всем, пока не заметил, что с мнением моим вообще считаться перестали.
Машины, недвижимость, где провести отпуск и с кем отметить Новый год… Похер, это не то, за что можно драться и ругаться с женщиной.
Но, мать вашу - ребенок.
Мой ребенок от левой бабы, который нужен Инге, чтобы не потерять эксклюзивные права на отцовскую любовь… Извините.
- Ты разлюбил меня, да? – затихнув, спрашивает шепотом.
- Ина… - язык немеет во рту, и в голове необъяснимая вспышка случается.
- Не спорь, Арс… Ты отвык от меня, я сама виновата… Я больше никогда не оставлю тебя так надолго…
Я обнимаю ее крепко, носом в волосы зарываюсь и… ничего…
- Я хочу настоящую семью, я хочу ребенка… я хочу дом большой загородом, как у папы.
У нас есть, но напомнить я не решаюсь.
Там… нельзя туда Инге.
- С ребенком притормозим, о’кей?..
- Нет! – восклицает, снова начиная плакать, - если все пойдет хорошо, через год у нас уже будет малыш!
Обхватив ее лицо руками, заставляю посмотреть в глаза.
- Я не хочу детей от донорской клетки.
Пусть монстром меня считает, истерит или угрожает, но я действительно не хочу сейчас детей. Даже наших с ней. Не знаю, не могу себе объяснить, почему, но срабатывает какой-то блок.
Думать надо. В себе разобраться, а пока поставить все на паузу.
Инга, выбравшись из моих объятий, плачет, а мне хочется одеться, выйти из дома и идти, куда глаза глядят.
- Я все равно заведу ребенка! – выкрикивает с обидой, выходя из ванной.
- Заводят собак, Ина!
- А ты!.. – оборачивается через плечо, - у тебя очень короткая память, Арсений!
Приехали. Вот и от жены упреки начались. До этого они были привилегией ее отца.
Глава 41.
Черные стрелки и агрессивный макияж добавляют мне возраста и делают лицо каким-то костлявым. Мне не нравится, но смывать макияж я уже не стану. Он очень хорошо гармонирует с моим душевным состоянием.
Тщательно расчесав волосы, собираю их в высокий хвост. По случаю вечеринки Хэллоуин я немного изменила их цвет. Теперь они стали на пару тонов темнее. Закрепляю их черной резинкой и наношу на губы помаду.
Прошло уже две недели, но легче не становится. Врут, значит, про то, что время лечит. Нет, боль притупилась, и уже не хочется ежесекундно реветь, но в груди образовалась какая-то ужасающая пустота, и она, мать вашу, болит!
Я скучаю, тоскую и постоянно думаю о нем. И еще я ревную. Виной тому наша встреча на том приеме. Если бы ее не было, если бы я не видела его руку на ее пояснице и не смотрела в ее счастливые глаза, мне уже давно стало бы легче.
Тяжело вздохнув, растягиваю губы в механической улыбке, больше похожей на ухмылку, и покрываю их еще одним слоем помады.
Мы с Юлькой и Оливией все-таки идем на вечеринку, посвященную празднованию Хэллоуина. Подруге уже легче - Игорь объявился на прошлых выходных с цветами. Она собирается его еще «помучить», но заметно повеселела. Говорит, он разведется с женой, как только у их сына начнется ремиссия.
Я больше не пытаюсь ни в чем ее убедить. Она все равно не слушает никого, кроме него.
Приложение такси сообщает, что машина прибыла. Надеваю черные ботинки, кожаную куртку, которая не уже не по погоде, но очень подходит к образу, беру рюкзак и выхожу из квартиры.
- Греховцева! – восклицает Юля, обвиняюще тыча в меня пальцем, - мы же договорились все быть в белом!
В баре полно народа, гремит музыка и по полу плывет искусственный дым. Вообще, это очень модное место, раньше здесь был ресторан, потом дела его пошли плохо, и он переквалифицировался в кофейню, а год назад, когда владелец погиб, наследники открыли этот бар.
- Я не обещала, что буду в белом, - смеюсь над их недовольными мордахами.
Я сегодня женщина – кошка. На мне черный кожаный костюм с глубоким декольте и металлическим поясом в виде цепи. Вынимаю из рюкзака и надеваю на голову черные ушки.
- Секси, - комментирует Ева.
На ней костюм медсестрички, халатик едва прикрывает зад, а на бедре красуется красная
