за поясную сумку с деньгами.
– Пусти меня! Отвали! Отпусти, и я верну деньги!
– Этого недостаточно! Я хочу восстановить справедливость.
Чжэёль дернул за сумку с такой силой, что Хвапён упал. Когда он попытался встать и убежать, Чжэёль бросился на него и повалил обратно на землю. Тем временем у въезда в переулок остановилась патрульная машина, и вскоре на запястьях Хвапёна защелкнулись наручники.
– Мы поймали его… Спасибо вам… Большое спасибо… – хватая ртом воздух, сообщил Чжэёль по конференц-связи.
Все – Сеун в прачечной, господин Чан, Мира и Ёну на месте происшествия, а также Хаджун и Ёрым, у которых только что закончилось выступление, и еще Хёнсик, ожидающий в такси на случай чрезвычайной ситуации, – все они с облегчением вздохнули и наконец расслабили напряженные плечи.
Когда Хвапёна арестовали и повели в полицейскую машину, он повернулся к Ёну и, закашлявшись, сказал:
– Эй ты, хозяйка кота! Откуда у меня твой номер? – Он усмехнулся. – Ах да, листовки!
Вздрогнув, Ёну отвела взгляд, однако потом смело посмотрела на Хвапёна и показала ему средний палец. Она уже не та, что прежде. Она стала сильнее, чтобы защитить тех, кто ей дорог.
Из пореза на щеке Чжэёля текла кровь. Рукой, все еще дрожащей от напряжения, он прикоснулся к ране. Его глаза расширились от понимания. Наконец-то он может навестить своего брата! Еще ведь не слишком поздно? Двадцать пятое ноября, годовщина смерти брата. Он хотел оставить на его могиле чашку рамена.
– Я скоро приду, брат. Наконец-то я приду.
Господин Чан подошел к Чжэёлю и крепко прижал носовой платок к его щеке, чтобы остановить кровотечение.
– Мой сын – пластический хирург. Он работает в университетской больнице неподалеку. Сын не всегда меня понимает, но он прекрасный специалист. Давайте избавимся от этого шрама и обработаем сегодняшний порез. Я провожу вас.
Только теперь Чжэёль наконец широко улыбнулся, обнажая аккуратные зубы. Он посмотрел на небо. Какое же оно голубое, какое прекрасное! Легкий ветерок коснулся кончика носа. Какой чудесный день! Просто идеальный для того, чтобы заглянуть в прачечную и постирать давно измятое сердце. Если бы Юёль знал это место, то, возможно, не покончил бы с собой… Невидимый ветер заключил Чжэёля в теплые, ласковые объятия. Совсем как брат. Чжэёль осторожно прикрыл глаза.
Откуда-то донесся тонкий запах человеческого тепла, который приветствовал его тогда, когда он впервые вошел в прачечную «Бингуль-Бингуль».
Глава пятая
Отвар из фиников
Тэчжу ждал звонка от Сучхана, который находился на другом конце земного шара и в другом часовом поясе, отстающем от Южной Кореи на семнадцать часов. Было пять утра. Скоро нужно вставать и идти на работу, однако тело отказывалось двигаться. Из-за неожиданного похолодания Тэчжу мерз и чувствовал слабость. «В Америке уже полдень. Почему он не звонит?» Тэчжу снова проверил телефон. Для того чтобы Сучхан поскорее выучил английский, жена позволяла ему говорить по-корейски только раз в день, во время звонка домой. Они придерживались этого правила уже несколько месяцев, и жена отмечала, что произношение Сучхана заметно улучшилось.
Наверное, со стороны казалось, что Тэчжу, профессору университетской больницы и известному специалисту в области пластической хирургии, можно только позавидовать, однако в действительности его жизнь не сильно отличалась от жизни большинства других людей. Многие коллеги Тэчжу не могли иметь детей, но ему боги послали Сучхана на втором году брака. Сучхан рос здоровым и умненьким мальчиком, даже вундеркиндом, и вот теперь его отправили в округ Ориндж, штат Калифорния, – сражаться с английским языком. Там, среди детей из более обеспеченных семей, Сучхану довелось испытать прежде незнакомое ему чувство неполноценности.
Солнце уже взошло и теперь тускло выглядывало из-за облаков, но звонка до сих пор не было. Тэчжу уже начал беспокоиться, когда пришло сообщение.
«Извини, дорогой. Похоже, сегодня мы не сможем позвонить. Надо готовить Сучхана к уроку верховой езды».
Тэчжу поднялся с кровати. Все утро у него забито операциями, поэтому нужно перекусить на скорую руку, пока есть время. Ближе к сорока годам ему стало тяжело обходиться без завтрака. Вскоре на пустом обеденном столе, рассчитанном на четырех человек, стояло три белых пластиковых контейнера с готовой едой из круглосуточного минимаркета, который располагался в этом же доме. Три контейнера, десять тысяч вон. Говядина, тушенная в соевом соусе, жареное кимчхи и тушенные с сушеными финиками анчоусы. Тэчжу хмуро уставился на финики.
Накануне вечером, закончив последнюю операцию, он поспешил в магазин и забрал все, что оставалось на полках в холодильнике, не обращая внимания на то, что берет.
В детстве Тэчжу дразнили, обзывая фиником[17], и со временем он, естественно, начал недолюбливать эти фрукты. Даже теперь, когда ему почти сорок, он по-прежнему не любил финики и ел их разве что на поминальной службе по матери. Поэтому жаркое из анчоусов с сушеными финиками не вызвало у него энтузиазма.
Бип-бип-бип.
Микроволновая печь запищала, сигнализируя о том, что рис готов. Тэчжу хотел было переложить его в керамическую миску, но потом решил не заморачиваться. Зачем прилагать усилия ради одного человека? У него не было времени рассиживаться, только быстро поесть. Первое время ему не нравился слабый запах пластика, исходящий от такого риса, но теперь он сравнивал себя с роботом, которому просто нужно зарядить аккумулятор. Еда стала для него безвкусной и не приносила радости.
– Профессор, здравствуйте!
К тому времени, как Тэчжу вышел из своего кабинета, его уже ждали интерны и ординаторы, которые должны были сопровождать его на обходах. Они выглядели свежими и полными сил, несмотря на то что провели без сна несколько ночей.
«Когда-то я тоже был таким…» – подумал Тэчжу. Его внимание привлек один из интернов. Халат у него был белый-белый и с гордостью отглаженный. Тэчжу почувствовал укол зависти. «Кажется, я постарел. Завидую молодости…» После краткого приветствия Тэчжу начал обход. Как и обычно, он прописывал более сильные обезболивающие и антибиотики пациентам, жалующимся на боль, и советовал выписаться пациентам, которые больше не приносили больнице прибыли. В отделении пластической хирургии было много пациенток, которые перенесли реконструктивную маммопластику после рака молочной железы. За большинством ухаживали дочери, и Тэчжу задумался, не потому ли говорят, что так важно иметь хотя бы одну дочь. Но он не мог позволить себе мыслей о втором ребенке, когда его банковский счет находился в таком плачевном состоянии.
Он вернулся к себе в кабинет, когда завибрировал телефон.
Звонила жена.
– Как подготовка к уроку?
– Хорошо, дорогой. Ты ждал звонка утром, да? Извини, нужно было многое успеть. Нам
