– К черту, это уже не граница – это линия фронта, и мы на войне! Ты видишь что-нибудь на земле?
– Вижу какие-то строения, от них уходят в небо два дымных шлейфа.
– Сбрасывай скорость, противника в воздухе пока не видно. И баки тоже сбрасывай, они все равно уже почти пустые, – скомандовал Хартманн.
– Вижу следы гусениц, они ведут во двор, к корпусам! – азартно выкрикнул ведомый. – А в зданиях большие ворота!
– Пойдем дальше, здесь мы ничего не сможем сделать, у нас только пушки.
– Bubi, это дежурное звено, – прорезался в наушниках новый голос. – Иду на форсаже, буду у вас через пять минут. У нас по шесть двухсотпятидесяток. А нашей базе, похоже, конец – мы видели над ней взрыв, и она не отвечает.
– Накройте три корпуса на опушке! – приказал Хартманн. – Ориентир – Роггенсторф, сразу за лесом, возле дороги!
– Bubi, я их вижу! – взволнованно заорал ведомый. – Два бензовоза, две гусеничных установки и еще машины! Эти еще стоят на стартовых позициях!
Командир 3-й батареи третьего дивизиона 159-й ракетной бригады допустил роковую ошибку. Он приказал поднимать столы у пусковых установок – согласно инструкции. При транспортировке опущенный стол очень пачкается в грязи, он может зацепиться за кочку и даже прийти в негодность. Комбат-три был первый день на войне и не подумал, что его батарея может вся прийти в негодность, если замешкается на позиции. На стартовом агрегате 2П19 стол поднимается вручную, с помощью механической лебедки, вдобавок стол очень тяжелый – ему ведь надо выдерживать и вес ракеты, и яростное пламя ее двигателя на старте. По два человека на каждой пусковой уже заканчивали крутить рукоятки лебедок, когда над батареей пронеслась ревущая смерть. Длинной очередью из пушки М61 «Bubi» Хартманн прошелся по батарее, расстреляв оба расчета и наделав дырок в пусковых установках. Его ведомый, увидев в последний момент машину с антеннами, чуть довернул и прострочил ее, всадив в машину не меньше полусотни снарядов; она загорелась и взорвалась.
– Делаем второй заход, добьем пусковые и расстреляем цистерны! – приказал Эрих. За цистерны он принял обмывочно-нейтрализационные машины 8Т311, водители которых разбегались во все стороны от летящего ужаса с черным тюльпаном на фюзеляже. Посмотрев вниз на развороте, Эрих увидел, как две гусеничных машины пришли в движение. Мехводы третьей батареи пытались уйти от обстрела в спасительный лес.
«Не успеют, сейчас мы их прикончим!» – злорадно подумал Хартманн.
Однако у Гюнтера Фюльграббе на этот счет было другое мнение. Гауптманн Гюнтер Фюльграббе, бывший во Вторую Мировую войну ведомым у самого Германа Графа, в начавшейся Третьей Мировой вел свою четверку МиГ-17Ф второго штаффеля четвертого авиаполка ВВС Национальной народной армии ГДР над самой землей к месту боя.
МиГ-17Ф ВВС ННА ГДР
Десять минут назад его эскадрилью, дежурившую на полевом аэродроме возле Висмара, подняли по тревоге, приказав прикрывать район в треугольнике Дассов-Дамсхаген-Калькхорст. Комэск разбил эскадрилью на боевые четверки, и они начали барражировать над лесным массивом на малой высоте. Это был единственный способ не быть сбитым сразу – Гюнтер не испытывал иллюзий по поводу возможностей своих МиГ-17. Если они будут прикрывать свой район на высоте, новейшие двухмаховые «Старфайтеры» и «Тандерчифы» НАТО атакуют и собьют их ракетами безнаказанно. А на малой высоте их МиГи еще надо заметить, притом на фоне земли прицельное оборудование и головки ракет будет работать далеко не идеально. Поэтому у них есть шанс – правда, наземные части гарантированно подвергнутся удару. Но потом его МиГи зайдут в хвост снизившимся самолетам противника, которые к тому же сбросят скорость – на двух «М» не то что прицелиться, заметить что-то на земле слишком сложно.
Появление пары F-104G Фюльграббе заметил поздно, когда они уже зашли на цели – на какие-то машины на опушке леса. Но когда «Старфайтеры» начали разворачиваться для второго захода, Гюнтер бросил в ларингофон:
– Вторая пара, атакуйте ведущего!
И пошел в атаку на замыкающий «Старфайтер». Четверка выполнила боевой разворот попарно, и его вторая пара оказалась впереди первой. «Его» F-104G уже влез в оптический прицел АСП-3НМ (правда, не идеально, где-то в три четверти ракурса). Но все равно, надо стрелять, пока противник не заметил атакующие МиГи – тогда он даст форсаж и легко уйдет. Гюнтер чуть довернул свой самолет и дал длинную очередь из всех пушек, стараясь держать в прицеле ускользающий вправо «сто четвёртый». И увидел, что попал – один, чуть ли не последний снаряд из очереди пушки НР-23 разорвался на самом кончике руля высоты.
– Нас атакуют, у меня на хвосте пара Fresco![78]
Хартманн услышал крик ведомого в том момент, когда уже начал ловить в прицел гусеничную установку. Он оглянулся назад, и вовремя: еще одна пара МиГ-17 заходила ему в хвост, но почему-то не стреляла. «Как же я их прозевал, понятно, что они заходили снизу, почти от земли, но все равно, я не должен был так расслабляться!». Мысли не мешали ему действовать – руки работали автоматически. Ручку на себя, рукоятку управления двигателем – вперед до упора. Выбросив из сопла длинный шлейф пламени, «серебряный осколок»[79] Эриха пулей взмыл вверх, под облака, оставив МиГи далеко позади. «Что с ведомым?» – на мысленный вопрос Эриха ответил голос в наушниках:
– Bubi, меня подбили, руль высоты почти не действует!
Самолет его ведомого шел на форсаже вслед за ним, но всё размашистее клевал носом вверх-вниз. Подполковник похолодел, вспомнив, как Гюнтер Ралль, много летавший на «Старфайтерах» в США при выборе Германией нового самолета для бундеслюфтваффе, говорил, что F-104 – очень капризная машина, и что при малейшей потере продольной устойчивости сразу следует срыв самолёта в штопор.
– Прыгай! – приказал Эрих ведомому.
– Не могу, чертову катапульту заклинило!
Пилотам бундеслюфтваффе еще предстояло узнать, что катапультное кресло С-2 «Локхид» крайне ненадежное и не обеспечивает катапультирование, особенно на малых высотах. В установке же кресла «Мартин-Бейкер» GQ-7 немцам было отказано. И сейчас, скрипя зубами от невозможности что-то сделать, Хартманн смотрел, как «Старфайтер» его ведомого сваливается в штопор и втыкается в землю вместе с пилотом…
– Какого черта ты не стрелял! – орал на ведущего своей второй пары гауптман Гюнтер Фюльграббе.
– Но ведь на нем кресты, он тоже немец! – оправдывался тот.
– Ты посмотри вперед и вниз – там кто, марсиане, что ли?! – закричал Гюнтер.
Впереди тройка F-104G с тевтонскими крестами как раз в этот момент сбрасывала бомбы на какие-то строения, явно гражданские. На хвосте у них сидела четверка МиГов из его эскадрильи, но она не успевала подойти на расстояние стрельбы из своих пушек. Гюнтер в отчаянии наблюдал, как три новеньких корпуса, похоже, фабричные, исчезают в сплошном облаке разрывов, превращаясь в груду развалин.
– Ха, восемнадцать четверьтонок, это сила! Красным конец! – воодушевленно воскликнул ведущий тройки «Старфайтеров». – Вот черт, впереди четверка Fresco!
– И еще четверка сидит у вас на хвосте! – обрадовал его Эрих. – Уходите, вы пустые, «сайдвиндеры» приберегите для нежелательных встреч по пути домой.
Тройка F-104G, дав форсаж, с громадным ускорением на встречных курсах прошла над четверкой МиГ-17Ф Гюнтера Фюльграббе. Он только разочаровано посмотрел, как эти быстрые машины ввинчиваются в воздух, разворачиваясь на запад. На западной опушке леса вдогонку их безуспешно обстреляла батарея автоматических 57-мм зенитных орудий С-60. Дивизион С-60 был развернут для прикрытия советских частей на западной окраине лесного массива, но тревогу объявили с опозданием, и расчеты орудий только сейчас заняли свои позиции.
– Bubi, а ты? – спросил ведущий тройки.
– А я вслед за вами. Только сначала посчитаюсь за своего ведомого, – спокойно сказал Эрих, вводя свой F-104G в пике со стороны заходящего солнца. Он видел там, внизу, обе четверки МиГ-17, шедшие навстречу друг другу. Сейчас они замешкаются, перестраиваясь, и у него будет шанс для атаки. Только один, на несколько секунд, но ему этого достаточно.
МиГ-17Ф ведущего второй пары – того, кто так не хотел стрелять по самолету с немецкими крестами, вспыхнул, получив снаряд из пушки М61 в топливный бак под правым крылом, перевернулся и врезался в землю у поселка Вельцин на восточной опушке леса Леноренвальд. Пилот, тяжело раненый осколком разорвавшегося 20-мм снаряда, не сумел выпрыгнуть. Сбив врага, Хартманн увел свой самолёт на форсаже за облака. Оставшись на одной высоте с МиГами, он перевёл бы воздушный бой в догфайт, «собачью свалку», а Эрих терпеть не мог эту разновидность воздушного боя еще со времен Второй Мировой.
Подбитый МиГ-17
…Марта, Хильда, угрюмый хромой Юргенс и оставшийся безвестным кочегар не успели даже испугаться. Восемнадцать фугасных бомб весом по двести пятьдесят килограмм каждая – это очень много для трех маленьких зданий. Людей измолотило на части кусками летящих и падающих строительных конструкций, когда, пробив крыши, внутри зданий начали рваться бомбы, сброшенные тройкой F-104G почти одновременно. Прицельный комплекс NASARR F15A-41B, предназначенный для работы по малоразмерным целям в сложных метеоусловиях или ночью, днем, да еще по зданиям, сработал безукоризненно. Прибежавшие на грохот взрывов жители поселка Вельцин начали было разбирать месиво из разбитых кирпичей, но находили только окровавленные ошметки, по которым нельзя было даже понять, кому они принадлежали при жизни. Ну, а потом – потом им всем стало уже не до этого…
