Тут уже вспыхнул Георгий. Однако Мария не дала развить эту тему дальше.
– Джентльмены, давайте все-таки к делу! Вам дан еще один шанс, возможно, последний. Я надеюсь, вы это осознаете. Надо признать, мы все во многом ошибались насчет Японии, и тут не только ваш личный провал. Японцев вообще никто не воспринимал всерьез до недавнего времени, поэтому у нас было так мало данных о них. Может, если бы мы были более осведомлены, эта война была бы совсем иной. С другой стороны, у нас не так много людей, которые бы говорили на местном наречии, а нанятые нами японцы в большинстве случаев оказывались двойными агентами.
– Тут уж вы абсолютно правы, им лучше не доверять! – вставил Георгий. – Так что насчет Европы и Америки?
– Борис, я думаю, вы лучше расскажете о своей идее. Продолжайте.
– Так вот, Япония имеет серьезную поддержку Америки и Англии, кроме того, это военное столкновение выгодно и Германии. Как бы кайзер ни клялся в дружбе нашему царю, я бы не стал ему доверять. Все-таки странный он человек, сумасброд еще тот, от него можно ожидать все, что угодно, да и замашки у него такие, как будто у него в управлении не только Германия, но и весь мир. В общем, в его интересах оттянуть военные силы России от Европы, и особенно от Турции, на которую он уже давно заглядывается. Мы не слышали об официальной государственной поддержке со стороны Германии, – тут он вопросительно посмотрел на Марию, та отрицательно покачала головой, – но немецкие инструкторы занимаются обучением японской армии военным маневрам. Немецкие толстосумы, одуревшие от антиславянских идей, тайно финансируют микадо. Даже Франция якобы сохраняет нейтралитет, несмотря на русско-французский договор, который был подписан в 1892 году, и помогать нам не собирается.
– Они заявили, что договор не распространяется на территорию Дальнего Востока, так как там речь шла только о том, чтобы в случае военной угрозы подтянуть войска к германской границе, – снова вставила Мария.
– Но в данном случае французский нейтралитет выглядит практически как поддержка Японии, мы ведь рассчитывали на их помощь как союзников, – произнес Борис.
– То есть, по сути, против нас, помимо микадо, еще и Америка, Англия, Германия и Франция, – резюмировал Георгий, почесав лоб. Засохшая корка грязи начала осыпаться и тут же была унесена ветром.
– Да, брат, все именно так. Мой план был основан на том, чтобы лишить японцев союзнической поддержки, тогда мы еще сможем выиграть войну. Суть операции «Три рубина» заключается в том, чтобы повлиять на все эти страны через их правителей. За счет собранной агентурной информации было установлено, что это реально осуществить с помощью так называемых «рубинов».
– Да что это за рубины такие, я никак не пойму, – перебил его Георгий.
– Это кодовое слово присвоено болевым точкам, на которые можно воздействовать. Это артефакты, которыми они дорожат, например, новейшее оружие или мистический объект, а может, какие-нибудь секретные сведения. Главное, его исчезновение или уничтожение должно иметь серьезные последствия для правителя и его статуса, вызвать социальные и политические волнения. Ослабление каждой страны приведет к ослаблению антироссийской коалиции в целом, и чем больше «рубинов» – тем больше у России шансов. То есть классический шпионаж, который сперва так не понравился чистоплюям из министерства.
– Это действительно должно помочь? – засомневался Георгий.
– В какой-то мере. Разумеется, это не решение всех проблем одним махом, но если мы сможем приостановить поддержку Японии хотя бы на какое-то время, это даст нам отсрочку в пару месяцев, которая позволит мобилизовать войска с западных границ. И тогда мы еще посмотрим, кто выиграет в этой войне! Я уверен, у каждого человека, а тем более у политического деятеля или правителя страны есть свое больное место, свой «рубин», который мы можем использовать против него. А название такое я дал для конспирации, это такой поэтический код. У древних поэтов «рубинами» назывались родинки – как капельки крови. Сковырнешь – и все, человек – покойник. Понял теперь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Идею-то я понял, но что это конкретно за больные места, что за артефакты? У кого – какой? – спросил Георгий, крепко держась за канат.
– Да откуда мне знать! – огрызнулся Борис. – Меня к тому времени уже отстранили от важных операций, так что мне неизвестно, за счет чего можно повлиять на глав государств. Я же говорю, это может быть все, что угодно: женщина, ребенок, драгоценность, компромат… Важна стратегия – найти нечто важное для правителя и использовать это против него. Вы ведь сказали, что доработали мой план, верно? – обратился он к Марии. – Вот вы мне и скажите, что за «рубины»? Согласно моему плану, наши разведчики должны были внедриться в верхушку каждой из трех стран – правительство, масонские ложи, элиту промышленников, творческие и богемные кулуары, аристократические круги и, используя полученные связи, добраться до «рубина» и воздействовать на самого правителя с целью устранить его влияние на Японию.
– Я должна заметить, – как бы издалека начала Очеретина, – в данный момент мы как раз на стадии поиска этих самых «рубинов». На самом деле сбор информации осложняется тем, что у нас нет единой системы взаимодействия всех ведомств разведки. То есть каждое ведомство имеет свою разведывательную структуру, которая обслуживает интересы ведомства. Например, военное и военно-морское ведомства никак не взаимодействуют между собой. Теоретически это осуществимо, но, так как выходит за рамки обычной практики, может отнять слишком много времени.
Борис слушал с интересом и кивал головой. Георгий не совсем понимал, к чему клонит Мария.
– В дальнейшем мы планируем наладить взаимодействие всех ведомств или создание отдельного ведомства для сбора и анализа всей информации, поступающей от разведчиков, но, как я уже сказала, в данный момент у нас нет на это времени. Как верно заметил Борис, успешное выполнение операции «Три рубина» даст России отсрочку на месяц или два. Но действовать нужно немедленно, не мне вам рассказывать, вы ведь только что вырвались из зоны военных действий.
– Это так, – подтвердил Борис. – Без поддержки с западных фронтов эта война уже проиграна, наша армия по численности меньше японской в несколько раз, да и армией ее сложно назвать, это, простите, сброд оборванцев. Вы ведь знаете, что отряды сформированы в основном из ссыльных?
– Разумеется, знаю.
– Эх, если б этой операции дали ход тогда, когда я предлагал, сейчас все могло бы быть совсем по-другому!
– Борис, хватит причитать! Генералы хотят, чтобы вы приступили к исполнению немедленно. То есть чтобы мы приступили к исполнению, – сказала Мария с особым нажимом на «мы».
– Мы-ы?.. – протянул Георгий, вопросительно уставившись на брата. Тот развел руками, показывая, что не он тут главный.
– Да, именно так, – утвердительно кивнула Очеретина, давая понять, что этот вопрос уже решен. – Мы будем внедряться в кулуары и аристократические круги, как выразился Борис. У вас есть шанс реабилитироваться, но вы все еще можете отказаться, если так уж обижены.
– Как бы я ни был обижен, служить на благо отечества я всегда согласен. Тем более эта операция – мое детище, моя разработка!
Мария обернулась к младшему из братьев.
– Георгий, а вы?
– Я, разумеется, тоже, – не задумываясь, ответил он и посмотрел на Бориса. Тот и не сомневался в его ответе.
– Вот и прекрасно, – резюмировала она. – Тогда нам остается только ознакомить вас с материалами дела, ну и… – Мария снова окинула братьев взглядом и усмехнулась, – привести в человеческий вид. Этим и займемся в Хабаровске.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Борис усмехнулся, а Георгий почему-то вспомнил поговорку о том, что женщина на судне – не к добру. Вот интересно, эту конструкцию можно назвать судном или нет?
Часть вторая
Глава 1
Мерзли ноги, оставшиеся без сапог, а вымокшая в болоте одежда сковывала движения, но Георгий, закаленный суровой партизанской жизнью, не замечал неудобств, а во все глаза рассматривал открывавшиеся виды и огромный, сливающийся с сумрачным небом пузырь над головой, и ему не верилось, что такое возможно. На многие километры простирались желто-зеленые горы, поросшие густым лиственничным лесом. В низинах их перемежали блестящие полосы речушек. В небольшом отдалении переливались хмурой сединой воды Амура.
