Имперская церковь была двигателем, топливом которому служили молитвы, а механизмом и смазкой — кровь праведников. Возведенные во славу Бога-Императора храмы и шпили отбрасывали длинные тени среди сотен тысяч звезд. Каждый мир Империума — колыбель уникальной культуры, определяющей способ почитания Императора людьми. Для первобытных аборигенов Мирала Император был диким зверем, бродящим в темной глуши лесов. Мир-кузница Телемах восхваляла Его как Кузнеца, Творца всего сущего, а люди Лимнус Эпсилона верили, что Он жил в солнце, согревая их своим дыханием.
В дни Великого крестового похода церковь усвоила, что навязывание своей веры другим мирам за счет искоренения их собственной и начало с чистого листа — долгий и трудный процесс. Экклезиархия, вместо того чтобы вносить изменения в принудительном порядке, обернула родные религии миров к Святой Терре, показав им всю истину мироздания: что все боги на самом деле — Бог-Император человечества в том или ином облике.
На таком мире, как Нева, где вероучение и богослужение пронизывали каждый аспект жизни, одна строка священного трактата или мельчайшая деталь молитвенного обряда могли послужить поводом для очередной войны. Бароны и городские лорды скрещивали мечи, стоило лишь их истолкованиям веры разойтись в интерпретации. На этой планете, где каждый мужчина, женщина и ребенок молились Терре за свою бессмертную душу, бушевали трения и опасные раздоры, касающиеся значения и содержания церковного слова.
Чтобы положить конец разногласиям, Неве требовалось чудо, и, по милости Бога-Императора, она его получила. Люди назвали это Благословением раной.
Лорд Ла-Хайн не говорил и не делал никаких жестов, ожидая, пока толпа смолкнет. Сложив руки за спину, он спокойно глядел на людей и ждал. Высокая гололитическая призрачная проекция сверкала под ним, паря над размещенными внизу на арене амфитеатра декорациями. Лорд с бесстрастным выражением лица изучал людей холодным пристальным взглядом. Ла-Хайн давно научился обращаться к толпе так, чтобы каждый человек в ней думал, что он говорит именно с ним.
Когда толпа замолкла, он слегка поклонился.
— Сыновья и дочери Невы! Благословенны будьте. — Лорд-пастырь чувствовал, как на него смотрят тысячи глаз, ощущал, как в напряжении затаились тысячи дыханий. — Путь к лучшему будущему выстраивается перед нами, к будущему яркому и вечному, но наш совместный путь не должен проходить через тяготы междоусобной борьбы.
Он склонил голову.
— Каждый год мы собираемся тут, просим благословения и получаем его. Почему? Потому что мы — человечество, дети Бога-Императора, величайшего из всех людей, когда-либо живших на этом свете. Благодаря его служителям мы знаем о Нем и словах Его. Мы понимаем, чего Он ждет от нас. Наш долг — быть сильными, никогда не сдаваться, уничтожать ксеносов, мутантов и еретиков. — Пастырь снова поднял глаза. — Вы знаете, что плата за все это — не золото, не уран и не алмазы. Вера неисчерпаема. И платим мы за это кровью.
Кода боевой флот святой Селестины показался на орбите Невы, пройдя через изолирующий систему варп-шторм, церкви на планете были близки к саморазрушению. В одних городах духовенство полностью утрачено, в других молельни, переполненные верующими, разрушались под собственным весом. Согласно некоторым записям того времени живая святая приземлилась на планету у скалы Диск, находившейся в нескольких километрах от Норока. Записи бортового журнала корабля воительницы никогда полностью не подтверждали этот инцидент, отчего историки в других мирах сомневались относительно слов неванских жрецов. Правда это или нет, но прохождение святой под солнцем Невы навсегда изменило планету. Монахи, жившие в монастыре на Диске, поныне охраняли это место. Окруженный электробарьерами, там находился маленький отпечаток в плоском камне; говорили, что это место, где золотой сапог Селестины впервые коснулся поверхности Невы. Наиболее богатым и уважаемым людям из благородных каст планеты позволялось встать на колени и поцеловать отметину. Люди знатного происхождения наносили себе ритуальные порезы и проливали на след несколько капель крови.
Святая Селестина, иеромученица Палатинского крестового похода, в количестве часовен Невы, возведенных в ее честь, уступала только самому Императору. Ее лик украсили монеты, иконы, произведения религиозной живописи, и на каждом был изображен сидящий у ее ног человек, известный как Ивар Раненый.
Пастырь развел руки в стороны перед толпой.
— Я преклоняюсь пред вашим великолепным примером, который вы, мои люди, демонстрируете. Я преклоняюсь пред рабочими и ремесленниками, которые трудятся не ради славы и почитают нашего благородного губернатора Эммеля. Пред солдатами и воинами, в которых холодным огнем горит непоколебимая решимость и которые никогда не дрогнут перед угрозой ереси и несогласия. Пред пасторами и клерками, которые заботятся о душах других людей, ограждая их от становления на путь предательства и вероломства. Ваше служение и есть для вас наивысшая награда. — С этими словами он снова сотворил знамение аквилы. — Я навеки преклоняюсь перед вами.
После долгой паузы он продолжил, но теперь уже говорил не теплым, а скорее холодным и грубым голосом:
— Самая большая гордость людей Невы — порядок, но все же среди нас есть еще те, кто жаждет хаоса и беспорядка. И как хирург может вырезать смертельную раковую опухоль, так должны поступить и мы. Мы представляем тех, кто следует правилам и закону, но преступники хотят лишь разногласий и анархии. Быть праведным — значит быть сильным и никогда не уступать преступникам. Помните: сильные доживают до завтра, слабые умирают сегодня. Мы должны защитить наших детей и наш народ от опасности мятежа. Во имя Ивара, они должны познать цену. Они должны познать ее!
Историю Ивара знал каждый неванец, ее рассказывали еще в яслях, а затем пересказывали снова и снова на протяжении всей жизни. Существовали увесистые книги о его жизни, содержащие красивые иллюстрации и минимум текста — для слабоумных и совсем юных — либо, наоборот, сплошной текст, специально для любителей поразмыслить. Каждый год по общественной вокс-сети церковь транслировала драматическую постановку о его жизни. Его имя воспевали в песнях, его знатный профиль украшал настенные фрески на всей планете.
Будучи обычным солдатом городской стражи Норока, Ивар первым узрел приход Селестины в те беспокойные дни, и, когда тень ее звездного корабля усмирила убийственные войны и разогнала варп-шторм, он был настолько поражен случившимся, что собрал свою армию воинов и последовал вместе со святой на Войну веры. Сказал, что это плата за спасение Селестиной его родного мира. В последующие месяцы Ивар и его люди зарекомендовали себя храбрыми солдатами на Сороритас. Бойцы Ивара боролись с рвением истинных фанатиков, но их количество уменьшалось, пока в живых не остался один Ивар.
Наконец, на полях битв скопления Кадьяк, где войска Селестины сражались с эльдарским советом, живая святая вступила в схватку с военачальником ксеносов. Ивар, стараясь доказать свою преданность, попытался задушить предводителя голыми руками, но не вышло, и ксеносущество схватило его самого, использовав как живой щит. Сражавшийся с Селестиной чужак был уверен, что та ни за что не сможет хладнокровно убить представителя своей расы, но Ивар воззвал к святой, чтобы та пожертвовала им ради уничтожения командующего эльдар. Селестина погрузила пламенное острие ее Пылающего клинка в грудь Ивара, провернув оружие и разорвав сердце чужака позади него. Когда она вытащили меч, Ивар каким-то чудом был еще жив.
— Рвение. Чистота. Долг. Эти столпы церкви, вечные и нерушимые, составляют основные принципы, которых все мы придерживаемся. Мы смотрим в будущее, которого можем достичь только мы. На слабых или робких людей история не возлагает больших надежд в борьбе за свободу. Ивар доказал это нам. — Ла-Хайн незаметно перешел на ровную заботливую интонацию, с которой начал. — Каждый из вас разделяет наивеличайшую славу из всех, вы — истинные добродетели. Мы есть те, кто безжалостны ко всем, кто против наших мировоззрений, и мы побеждаем, неустрашимые перед лицом бедствий. Мне жаль всех, кому не довелось родиться под нашими небесами, ибо они никогда не познают прикосновение праведности, как его познали мы.
Толпа одобрительно взревела, и Ла-Хайн нежно улыбнулся.
— Путь, который мы выбрали, нелегкий. Без борьбы ничего нет, а истинное целомудрие проходит через кровопролитие. Но мы не устанем, не дрогнем и не проиграем. Кровью наших потомков должны заплатить эту цену. Лишь кровь движет механизм истории, и мы будем непоколебимы, принесем любую жертву и преодолеем все трудности, чтобы отстоять нашу благочестивую судьбу. Вы знаете, что такое искупление. Император вознаграждает детей Своих, демонстрирующих храбрость и преданность, так же как отвергает не имеющих эти качества!
