Смешно, как они боятся пустых слухов! Может статься, Махира милая старушка, добрый марид-полукровка, которая с радостью поможет нам. Зачем сразу настраиваться на плохое?
— Бросьте. Принцессу Лейлу дружба с ней не смущает, чем вы хуже?
Эзра фыркнул:
— Лейла халифская дочка, не сравнивай. Ей можно многое. Многое, да не всё! Если Мунтасир Четвёртый, тень Бога на земле, владыка востока и запада, прознает о знакомствах дочери, мигом выдаст её замуж за первого же кандидата, предложенного Великим Визирем. Например, за него, — напарник кивнул на Искандера.
— Жду не дождусь, — с долей равнодушия отозвался ар-Хан.
Он никогда не проявлял интереса к женитьбе на Лейле, это я уже выяснила, но всё равно в восторг от перспективы не пришла. С самого начала мы с ним ни о чём не договаривались и ничего друг другу не должны, всё по-честному. Однако чем больше я узнавала Искандера, тем сильнее возрастал мой к нему интерес. Этому должно быть вменяемое объяснение, обязательно должно. Не влюбилась же я, в конце-то концов!
— Не все мариды герои добрых сказок, идеалистичная дочь Валерия, — Эзра остановился, чтобы почесать лапами нос. — Они не ифриты, порождения коварного Иблиса, но и не ангелы, посланники Всевышнего. Помнишь легенду о Бади-Зелале? Вот истинная их сущность: за добросердечие они дадут тебе леденец, а за безразличие сотрут с лица земли.
На самом деле не особо важно, добрая Махира или злая. Нам от неё не нужны чудеса и в зиндан мы её не потащим, пусть только скажет, где принцесса… и ещё кое-что. У меня к ней имелся вопрос личного характера, который я хотела бы задать без свидетелей, уж больно он деликатный. И маленькая просьба.
Мы свернули в лес у первого кромлеха — культовых многотонных глыб, гладко обтёсанных со всех сторон и воткнутых вертикально в землю. Лес, конечно, громко сказано. Скорее, поле низкорослых деревьев: оливковых, фисташковых и фиговых. Тени от них не много, зато какой стоял аромат!
Мои спутники с разговорами не спешили. Помалкивал даже болтливый Эзра, в обычное время не упускающий случая просветить меня обо всём подряд. Я так и не узнала о причинах появления странных каменных сооружений. Что интересно, их грани вдоль и поперёк были исписаны размашистой вязью, удивительным образом напоминающей руны на теле любого гуля, и в то же время никаких «иремских» ноток от них не ощущалось.
Здесь мужчины сбавили шаг, в их движениях появились осторожность и едва приметная плавность, выдающая напряжение. Даже я, не воспитанная в страхе к Дикарке Махи, подсознательно готовилась увидеть само зло во плоти.
Финальной точки нашего маршрута достигли ближе к вечеру. Тихо и спокойно. Никакие гули-староверы не выпрыгнули на нас из кустов, не растерзали до сандалий и не угнали ослов. Ар-Хан пошутил, будто бы все эти россказни лишь байки жителей Эль-Ифрана, призванные отпугивать истинное зло — сборщиков подати халифата, и выкачивать из туристов деньги за букеты якобы кошачьего лютика. Но, как говорится, ещё не вечер.
— Необычное место, — я с невольным уважением рассматривала кромлех.
Двенадцать камней Гёлистана были выше и тяжелее предыдущих. В центре образованного ими круга лежал заросший травой алтарь. Не похоже, чтобы тут кто-нибудь жил.
— Не любопытствуй так откровенно, Балкис, — Искандер удержал меня за плечо, прежде чем я переступила невидимую границу и вошла в круг. — Эти камни поставлены не для людей, не надо испытывать судьбу. Последствия могут не понравиться.
— Хорошо.
Что-то в его голосе убедило меня. Он точно знал, о чём говорит.
Эзра всё ещё пребывал в ипостаси хурра и перекидываться в человека явно не торопился. Он тревожно озирался и принюхивался к воздуху. Вокруг камней птицы не пели, а в остальном ничего примечательного или опасного. Именно это и настораживало.
— Куда дальше?
Ар-Хан вынул бумажку с адресом и ещё раз её перечитал.
— Мы достигли конца. Будем ждать, пока Махира сама к нам выйдет.
— Хм… — я скептически изогнула бровь. — Так ведь можно до самой ночи просидеть или ещё дольше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, не просидим.
Сняв со спины своего ослика сумку, Искандер достал из неё скатерть и свёртки с едой, позаимствованной на кухне у приютившей нас вдовы. Из кожаного бурдюка, украшенного бисером, сделал приличный глоток.
— Кофе остыл, — констатировал с лёгким сожалением. — Но даже холодный кофе лучше, чем его отсутствие. Угощайтесь, пока солнце не село.
Мы с Эзрой подошли к импровизированному столу. Я с благодарностью села на предложенное место и взяла плод инжира. Чувствуется опыт. Из нас троих только Искандер имел реальное представление о путешествиях, поэтому проявил больше предусмотрительности. Да уж, только городская попаданка и зацикленный на бестолковых идеях гуль могли отправиться в неизвестность с одним серебряным динарием на двоих.
— Спасибо, — Эзра тоже не стал отказываться. Устроившись возле меня, он лапкой подтянул к себе завёрнутый в салфетку кусок мясного пирога, внимательно его осмотрел и облизнулся. — А у дяди Иеремии по воскресеньям бараний ханум с луковой подливкой… Ой-вей, мийяу! Я опять где-то потерял кристалл и забыл предупредить его, что не приду. Вот растяпа!
Доев инжир, я снова глянула на Гёлистан. Камни как камни. Вокруг нет ни малейшего намёка на жильё чародейки.
— А она вообще здесь? Махира эта.
— Не знаю насчёт неё, но кто-то здесь точно есть, — ответил Эзра. — У меня чутьё на неприятности зашкаливает.
— Уверен?
— Откуда скепсис в твоих словах, сомневающаяся дочь Валерия?
— Насчёт твоей интуиции я предпочту промолчать.
— Ай, она есть! Не могу объяснить это…
— И не сможешь, — глубокий женский голос раздался совсем рядом. — Тебе по статусу не положено, гуль, отвернувшийся от веры предков.
Эзра зашипел, мгновенно вскакивая на лапы. Шерсть на его загривке встала дыбом, хвост распушился, клыки сверкнули на солнце.
Секунду назад мы были одни на поляне, и вот с алтаря по центру кромлеха спрыгнула закутанная в синий плащ незнакомка, хрупкая и лёгкая. Пока она нарочито медленной походкой приближалась к нам, мы во все глаза рассматривали самую могущественную чародейку Кадингира. И старались не верещать, как наши юные проводники несколькими часами ранее.
На джинна в привычном понимании Махи Дикарка похожа точно так же, как я на принцессу Лейлу. Подвижная девчачья фигурка с худющим лицом глубокой старухи, почти мумии. Подобно рунам Эзры, на её коже были вырезаны знаки, но не такие заметные; они походили на просвечивающие вены. Большие ярко-синие глаза сияют изнутри, тонкие губы кажутся прорезью в маске, шикарная копна густых пепельно-серых кудрей водопадом ниспадает на спину. «Синяя дымь», действительно. По счастью, Махира предпочитала закрытую одежду по моде Эль-Ифрана, нежели топик и полупрозрачные шаровары в стиле Кадингира. Из украшений на ней только массивный амулет с узорной бабочкой внутри круга.
У дочки халифа очень специфичная подружка, ничего не скажешь.
— Мира тебе, Махира, — Искандер первым сумел справиться с потрясением.
— И тебе мира, странник по имени Искандер ар-Хан, — она царственно кивнула в ответ и, подойдя ближе, топнула ногой. Тут же из земли «выехал» камень, на котором она вольготно устроилась. — А ты симпатичнее, чем мы думали. Одно время листовки «разыскивается» с твоей мордашкой висели на каждом углу каждого города. Мы ими очаг растапливали, когда щепки заканчивались.
— Рад услужить… был.
Совершенно не стесняясь, Махи взяла бурдюк с кофе, сделала из него несколько приличных глотков и потянулась за лепёшками.
— М-да, люди не умеют готовить, — сказала она, прожевав кусок. — Ох, ну хватит пялиться на нас, э? Смотри в другую сторону, Шахди, иначе глаза выдеру.
Я прекрасно поняла, к кому она обратилась, но не подала виду. На всякий случай обернулась за спину, и только поэтому заметила быстрый взгляд, брошенный на меня Искандером. Хватило секунды, чтобы успеть разглядеть в нём… удовлетворение?
