Затем чародей несколькими словами защитил эту пыль от воздействия дождя и ветра. Предупреждающая надпись будет тут до тех пор, пока ее не сотрут с помощью иного заклинания.
После этого он вернул беспокойных призраков в башню и посоветовал им вести себя потише днем и погромче ночью – вплоть до того, что устраивать вечеринки для избранных. Это должно было усилить и без того устрашающую репутацию Башни Когтя… а заодно увеличить ее привлекательность в качестве объекта для покорения.
– В последнее время ты опять стал похож на этого Рэйдена, – заметила Крайенн, – пророчествами какими-то занимаешься, играешь с судьбой и направляешь всех в нужную сторону. Назвался бы уже Повелителем Четрании – с тобой даже Адрагерон спорить не станет.
– И зачем одному маленькому миру такое большое счастье? – поинтересовался Инеррен. – Не говоря уж о том, зачем это мне. Найдутся занятия и повеселее.
– Например, уничтожение очередного колдуна.
– Хотя бы. Я только теперь понял всю прелесть Турнира Пяти Колец Арканы: единственное, что никогда не может надоесть, – это соревнование. Постоянное напряжение: а ну как найдется кто-то лучше меня? Это требует стальных нервов, зато какое удовлетворение получаешь от победы!
– Драконы называют это садизмом.
– Как-как?
– Садизм – наслаждение, получаемое от созерцания страданий других, в особенности, когда эти страдания причинены им твоими руками.
– Набрались же вы словечек, – покачал головой чародей. – Девятнадцать веков назад драконы были не глупее, но куда проще и симпатичнее. И высокомерия у них было не так много, как у тебя.
– Знаешь, – отпарировала драконица, – когда я только познакомилась с тобой, ты был наивен, юн и стремился к вершине. И гордыни в тебе почти не было, лишь желание достичь цели. А теперь – у тебя даже цели нет, не говоря уж о стремлении.
– Ты права. Вот я и ищу эту цель.
– И так будешь искать и дальше?
– Если придется.
– Но что, если ты умрешь, так и не узнав ее?
– Тогда, – усмехнулся Инеррен, – я буду знать, что смыслом моей жизни были поиски цели.
Крайенн впервые за всю свою жизнь не нашла подходящего ответа.
– Думаю, сейчас стоит посетить Страну Эльфов, – предложил чародей. – Ты как?
– Все еще ищешь цель?
– Ну, на востоке я уже натворил дел, на западе вроде как тоже. Остался север – на юге делать абсолютно нечего.
– С этим можно и не согласиться.
– Тебе что-то известно? – с интересом спросил Инеррен. – Ну-ка, выкладывай!
Драконица чуть высунула гибкий раздвоенный язык.
– Давай-давай, я же тебя знаю, – улыбнулся чародей, – берешь на измор. Пусть так, что тебе нужно?
– Сокровищница Южного Оракула.
– Гм. Я и не знал, что там есть сокровищница.
– Полетели, и посмотришь. – Крайенн расправила крылья, нетерпеливо ожидая, пока Инеррен взберется к ней на спину.
Южный Оракул находился, разумеется, на юге. На крайнем юге – на скале, одиноко стоящей на окончании мыса, драконьим когтем выдававшегося в воды Океана Смерти.
Кто построил его? Было ли это сооружение делом рук человека? На этот вопрос нельзя было ответить положительно – первое упоминание о Южном Оракуле встречалось в эльфийских хрониках, относящихся к Веку Распада, то есть к первой трети Первой Эпохи – тогда еще не то что Древних, но и гномов не существовало.
Вероятно, Южный Оракул был сотворен таинственной расой Фероинаров. Он принимал посетителей; правда, не многие вернулись из южных краев с рассказом об этом сооружении, однако все сходились в одном: главная его сила проявляется по ночам, в лучах луны. А ведь само слово «Фероинар» – это искаженное древнее название «Дух Лунного Сияния».
О Фероинарах было известно лишь одно: никто о них толком ничего и никогда не узнает. Даже Девять Богов, придя в Четранию, застали лишь самый конец существования этого народа. Только в полнолуние таинственные призраки водили свои мрачные хороводы вокруг некоторых холмов, и никто из тех отважных, кто ходил проверить, что там творится, не возвращался. Более того – его душа исчезала бесследно, ни один священник не мог найти контакт с ней. А ведь их мастерство общения с душами мертвых было настолько развито, что жрецы порой поднимали из могил даже тех, кто погиб в начале Века Познаний, более тысячи лет назад!
Однако Инеррен не задавался вопросом узнать побольше о Фероинарах. Пока это могло и подождать – интересовал его лишь Южный Оракул, о котором он столько читал, но как-то не удосужился до того лично посетить знаменитое место.
Пещера была обширной. Серебристый лунный свет без труда проникал в ее недра, озаряя странную архитектуру.
У задней стены сидела сияющая голубая фигура примерно двадцати футов в высоту. Она имела крылья орла, лицо человека и тело льва. Во лбу Оракула звездой горел третий, главный глаз. Если бы не он, чародей бы назвал Оракула сфинксом – эти животные (или существа – он не был уверен) в Четрании не обитали, но сведения о них встречались и в Домах Боли, и в куче книг из библиотеки Рэйдена. Там говорилось, что сфинкс живет для того, дабы загадывать и отгадывать загадки. И если кто-то не ответит на его загадку, то рискует головой.
Инеррен сразу же сообразил, каким образом действует Южный Оракул: любой, кто желает узнать ответ на свой вопрос, сперва должен решить загадку. И горе тому, кто этого не сделает!
«Похоже, ты прав, – согласилась Крайенн. – Это логично.»
При приближении человека Оракул открыл рот и произнес:
Она его терпеть не может,Хотя и ставит над землей;Ее тоска незримо гложет,А он – безмолвен, как покой.Она причина, он же – символ,Но не ее. Под ним – все те,Кто похвалялся своей силой,Теперь их нет. Они нигде
– Вопрос подразумевает: «Что это?»
Оракул кивнул.
– И сколько у меня времени на раздумье?
Луч из третьего глаза ударил в камень над входом, где был высечен символ Луны.
– То есть пока на небе сияет луна?
Сфинкс безмолвно согласился с этим утверждением, и чародей, устроившись поудобнее у стены, принялся размышлять.
Через пару мгновений, когда все детали встали на свое место, он ответил:
Она – Старуха Смерть, он – Крест; ну а под ним —Лежат предатели, чьи души – прах и дым.
Оракул вздохнул. Придется отвечать на вопрос. Будь проклят тот день, когда его призвали на эту работу!
Инеррен усмехнулся и речитативом проговорил:
Куда ушли Фероинары?Зачем покинули наш мир?Неужто Боги их изгнали,Чтоб Их народам не мешалиТе, кто был создан раньше их?
Сфинкс прикрыл глаза и погрузился в раздумья. Наконец, он ответил на вопрос, но ритм его стихов был настолько древен, что чародей даже не понял сперва, что это стихи:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});