предавалась этому типу низшего самобичевания. Сегодня ночью ей нужна наша активная помощь, потому что любой пробудившийся к добру служитель почти всегда замечает личную поддержку во время своего сна существами и силами, обитающими в нём, если он проявляется на определённом уровне низших вибраций в дневное время.
На его лице появилось какое-то особое выражение, и он добавил:
— Пока сущность проста и не выделяется чаяниями высшего порядка, извращённые интеллекты ей не интересуются. Но как только она изъявляет желания возвышения, её вибрационный тон очищается и становится ощутимым из-за характерных черт вознесения. И тогда её начинают, естественно, преследовать те, кто находит себе приют в зависти или молчаливом возмущении, потому что они не мирятся с чужим прогрессом.
Я был убеждён, что этот случай будет представлять великую важность для моих особых занятий, и, понимая, что Маргарита уже получила великие благословения, я, ранее получив согласие Сидонио, попросил разрешения у нашего инструктора понаблюдать в эту ночь за тревожным конфликтом между посланницей и теми, кто привязан к её тёмным завесам чувства.
Губио, улыбнувшись, согласился. Он будет ждать моего возвращения на следующий день.
Наша группа ушла, унеся с собой больную и её супруга, бесконечно удовлетворённых, а я устроился рядом с Сидонио, чтобы начать интересную для меня беседу.
— Пока что, — объяснил он мне, — этот дом находится под охраной нашего процесса наблюдения. Возмущённые или преступные сущности не имеют сюда доступа, но, растревоженная ревностью, наша подруга сама идёт по следам плохих советчиков. Подождём, пока она покинет плотское тело под воздействием сна, и ты сам увидишь всё вблизи.
Прошло всего лишь два часа, когда мы увидели господина Сильву, который делал нам знаки от ближайшей двери, уже отделённый от своего физического тела. Сидонио поднялся и, пригласив одного из своих помощников, посоветовал ему сопровождать хозяина дома в экскурсии и полезном обучении.
Брат Сильвы, сидевший рядом с нами, с досадой сказал:
— Я так хотел, чтобы Изаура пошла со мной, но она не ответила на мои призывы!
— Оставьте её! — заметил Сидонио с энергичными нотками в голосе. — Она сегодня не совсем подготовлена, чтобы обращать внимание на уроки.
Собеседник изобразил грустную улыбку на своём спокойном лице, но больше не колебался. Он последовал за сотрудником, который был ему представлен.
Прошло несколько минут, и Изаура, вне плотского тела, появилась перед нашими глазами, проявляя свой интенсивно-тёмный перисприт. Она прошла рядом, не обращая на нас ни малейшего внимания, словно узница всепоглощающей идеи-фикс. Сидонио обратился к ней с дружескими словами, которые не были ей услышаны. Он попытался коснуться её своей лучистой правой рукой, но напуганная медиум обратилась в бегство, давая нам понять, что наше сближение представляло для неё в этот момент мучительную пытку. Изаура была неспособна уловить наше присутствие; но она инстинктивно чувствовала наши ментальные вибрации и, казалось, догадывалась о духовном контакте с нами.
Благодетель объяснил мне, что он мог бы заставить её слышать нас, принуждая её безоговорочно подчиниться нашему влиянию; но подобное отношение с нашей стороны навязало бы неуместное давление на воспитательные способности. В конце концов, Изаура была хозяйкой своей собственной судьбы и, в близком опыте, она имела право ошибаться ради лучшего обучения — это самый надёжный путь защиты блаженства. Он находился здесь, чтобы помочь ей, насколько это возможно, в сохранении физических сил, а не для того, чтобы приковывать её к положению, с которым она ещё не могла свободно соглашаться, даже от имени благодетеля, которому нужны не рабы в исполнении его действий, а свободные служители, счастливые и оптимистичные.
К моему великому удивлению, преданный охранник продолжил, объясняя, что у женщины действительно великие возможности в работе помощи себе подобным. Если бы она хотела их временно утратить, у нас не было бы другого выхода, как передать её потоку её собственной воли вплоть до того дня, когда ей удастся самой пробудиться к более возвышенному плану понимания. Она прекрасно отдавала себе отчёт, что муж не является её исключительной собственностью, что неразумная ревность может лишь привести её к опасной духовной ситуации. Она не могла не знать, что слово Учителя призывает учеников к прощению и любви, чтобы самые несчастные спутники не бросались в глубокие пропасти пути. Но если бы эти проекты противоречили программе, которую наметил нам высший план, то нам надо было бы оставить её в состоянии духа, охваченного разочарованием, чтобы время научило её личному обновлению.
После терпеливых объяснений Сидонио заключил с меланхолической улыбкой:
— Воспитание через принуждение не приходит. Каждый Дух обязан лишь самому себе своим возвышенным восхождением или огорчительным падением.
В этот момент мы сопровождали выход госпожи Сильва из тела плоти в её бегстве из дому к общественной дороге. Она ускорила шаги и оказалась перед старым необитаемым домом, в тени которого находились два развоплощённых злодея, яростные враги службы духовного освобождения, для которых она превратилась в преданного слугу. Было очевидно, что они ждали её с обдуманной целью интоксикации её мыслей.
Они приблизились к ней, дружественные и обходительные, не ощущая нашего присутствия.
— Ну что, Изаура, ваши уважаемые женские чувства много выстрадали… — сказал один из самозванцев, придав своему лживому голосу оттенок сочувствия.
— Ах, друг мой, — воскликнула она, явно удовлетворённая тем, что встретила того, кто может понять её воображаемые инфантильные боли, — значит, и вам это знакомо?
— Как мне не знать об этом? — высокопарно прокомментировал её собеседник. — Я — один из тех Духов, которые «защищают» вас, и знаю, что ваш супруг проявляет себя бессердечным палачом в отношении вас. Чтобы помочь вам, я следовал за несчастным повсюду, куда он шёл. И я застал его в измене домашним обязательствам.
В слезах, Изаура доверилась фальшивому другу.
— Да, это правда! — задетая, воскликнула она. — Я бесконечно страдаю… Нет в этом мире существа, более несчастного, чем я…
— Я признаю размах ваших моральных страданий, — продолжал льстивый преследователь, — я вижу ваши усилия и вашу жертву, мне известно, что ваш муж возвышает голос в своих молитвах во время обычных сеансов, чтобы скрывать свои собственные ошибки. Иногда, в самый разгар молитвы, он предаётся мыслям о роскоши, когда смотрит на женщин, которые часто навещают его дом.
Окутывая легкомысленного медиума медоточивыми фразами, он продолжал:
— Это абсурд! Мне больно видеть вас прикованной к этому плуту с маской апостола.
— Это именно так, — подтвердила бедная женщина, словно хрупкая ласточка-посланница, которая внезапно прилипла к дощечке, покрытой мёдом. — Я окружена нечестными людьми. Я никогда так не страдала.
Указывая на грустную ситуацию, Сидонио сказал мне:
— Прежде всего, агенты хаоса тревожат центры женских чувств, чтобы
