своем любимце, что при переходе через Альпы «молодой Милорадович схватил знамя, ринулся вперед, а за ним богатыри». Граф был баловнем императоров Павла I и Александра I. С ним был дружен великий князь Константин Павлович. Сердечные дела нередко имели немалое влияние на душевный настрой Михаила Андреевича. Кавалерист-девица Надежда Александровна Дурова в своих воспоминаниях отмечала, что в период службы под командованием Милорадовича она довольно точно подмечала, что «дни успешного ухаживания генерала за своей очередной пассией делали его всегда очень обязательным в обращении». Когда корнет Дурова в такой удачный для генерала период встречалась со своим командиром, то всегда угадывала об успехе его любовных похождений. «Если Милорадовичу удавалось завоевать милость своей страсти, то он охотно разговаривал с нами, был приветлив и шутил. Если же роман не складывался, то он приходил пасмурным и довольно холодно отвечал на отдаваемое нами воинское приветствие. Граф не был чужд в любви соперничеству, досаде и движению ревности».
М. А. Милорадович – герой Аустерлица, Бухареста, Бородина – славился своим тактическим талантом, неимоверной храбростью и презрением к смерти. Являвшийся некоторое время адъютантом Милорадовича князь П. А. Вяземский позже в стихах опишет генерала в битве под Бородином, руководившего в этом сражении центральным участком расположенных здесь русских войск:
Милорадовича помню
В битве при Бородине,
Был он в шляпе без султана
На гнедом своем коне.
Только подошли мы ближе
К средоточию огня,
Взвизгнуло ядро и пало
Перед ним к ногам коня.
«Бог мой! – он сказал с улыбкой,
Указав на вражью рать, —
Нас увидел неприятель
И решил нам честь отдать!»
Храбрейший человек, генерал Алексей Петрович Ермолов, обойдя однажды с Милорадовичем позиции под шквальным французским огнем, сказал ему: «Чтобы быть везде с вашим превосходительством, надо иметь запасную жизнь!»
Офицеры и солдаты беспрекословно слушались прославленного генерала и уважали его за лихость и храбрость.
Однако, по отзывам сослуживцев, Милорадович не всегда был добр и мягок. К некоторым проступкам он зачастую относился довольно беспощадно. Князь Вяземский вспоминал: «Когда мы пришли в Можайск, город был брошен жителями. Из одного дома вышел солдат с ворохом барской одежды. Командующий остановил его и велел расстрелять».
Назначение графа М. А. Милорадовича на пост военного генерал-губернатора Петербурга послужило поводом к многочисленным толкам и домыслам во всех слоях столичного народонаселения. В первый год губернаторской деятельности М. А. Милорадовича в правоохранительные органы стали поступать донесения от высших чинов полиции. В исследовании ленинградца Сергея Бакешина, автора работы о жизни и деятельности Милорадовича на посту военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга, приводится одно из донесений «высшей полиции»: «Никто, конечно, не занимал столько публику, как гр. Милорадович. Быв столько же известен со стороны прямодушия и искренности, сколько со стороны хвастовства и расточительности, определение его к настоящему месту служило поводом ко многочисленным разговорам. Не сомневаясь нимало в его ревности и любви к справедливости, опасались, однако же, его опрометчивости. Публике казалось часто, что граф ронял свое достоинство, занимаясь самим собою более, нежели своим званием и должностью. Но мало-помалу тяжелая скучность канцелярского производства охлаждала пылкость военного жара. Желательно только, чтобы люди, коих советами он покоряется, были люди благонамеренные».
Оказалось, что в круг обязанностей военного генерал-губернатора Петербурга входят довольно необычные вопросы, которые он обязан решать. Случай укуса собакой солдата за палец, сообщенный императору, породил неприятную для боевого офицера императорскую резолюцию: «Высочайше повелено писать графу Милорадовичу о подтверждении полиции обращать более внимание на дворовых собак, кои бегают по улицам и без ошейников; особливо Его Величество изволил заметить весьма много их по Каменному острову, почему и подтвердить хозяевам домов, дабы дворных собак держать на привязи и в ошейниках, без ошейников же бить, кроме комнатных и охотничьих собак, по изловлении коих объявлять хозяевам, чтобы без ошейников отнюдь не выпускали на улицу, в противном случае будут также убиты».
Кроме прочих забот на плечи генерал-губернатора легли задачи контроля за въездом в столицу и выездом из нее жителей города – соотечественников и иностранцев. В его обязанности также вошло попечительство над богоугодными заведениями и тюрьмами, в которых все осужденные содержались вместе, в общих камерах, независимо от пола. Решением Милорадовича заключенные были распределены по разным камерам, в зависимости от пола, уменьшено количество столичных питейных заведений и запрещен в кабаках игорный промысел.
Милорадович тяготился административной работой, в делах ему не хватало твердости характера, и для роли хозяйственного руководителя такого огромного города, каковым к этому времени стала российская столица, он явно не подходил. Весьма компетентный в военных делах, любимец армии, живая легенда победоносных войн, в новой должности граф Милорадович выглядел как-то неуклюже. Его государственная административная карьера завершилась в день 14 декабря 1825 года, когда в 11 часов Милорадович прискакал к Зимнему дворцу и встретился с новым императором Николаем I, напомнившему тогда генерал-губернатору: «Не забудьте, граф, что вы ответствуете за спокойствие в столице».
Милорадович наметом прискакал в Конногвардейский полк, желая возглавить его выход для борьбы с мятежниками, но те довольно неохотно и весьма медленно начали седлать коней, вопрошающе поглядывая при этом на своего командира графа Алексея Федоровича Орлова, уверившего генерал-губернатора, что «полк вскорости будет готов к выходу». Отмахнувшись от графа, Милорадович гневно заявил, что он один покончит с этим делом, и в сопровождении адъютанта прискакал к выстроенному на Сенатской площади каре восставших войск. Остановившись перед замершими солдатами, он скомандовал: «Смирно!» Подождав пока успокоится каре гвардейской пехоты, генерал-губернатор громко произнес: «Солдаты! Кто из вас был под Кульмом, Люценом, Бауценом, Фершампенаузем, Бриеном? Кто из вас был со мною? Говорите, скажите!» Ответом ему стало напряженное молчание. «Слава Богу! Здесь нет ни одного русского солдата! Иначе бы вы знали, кто такой Милорадович! Что вы затеяли?! Что вы сделали? Вы должны сейчас идти, бежать к царю, упасть к его ногам! Все за мною, за мной!» Солдатские цепи внезапно дрогнули, послышались крики «Ура, Милорадович!». Однако именно в этот момент мятежник Петр Каховский, выйдя из толпы зевак и зайдя со спины, выстрелил в генерала из пистолета. Смертельно раненный Милорадович упал с лошади. Адъютант генерал-губернатора Александр Павлович Башуцкий с помощью нескольких человек перенес на руках графа М. А. Милорадовича в ближайшее здание и бросился на поиски врача. Вернувшись через некоторое время с доктором, адъютант обнаружил тяжелораненого генерала в полном одиночестве, еще живого, в сознании. Михаил Андреевич попросил адъютанта подать ему любимые золотые часы, и тот принялся искать их в
