— С чем? С чем тебе нужна моя помощь?
Он склонил голову набок, не отводя от меня взгляда своих янтарных глаз.
Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, он задал свой.
— Как думаешь, почему он ждал? Реви'? — эти тигриные глаза прищурились, изучая мои. — Я не имею в виду последующие разы. Я имею в виду первый раз. Когда вы были на том корабле. Ранее, в Ванкувере. В Сиэтле. Он мог бы поиметь тебя за недели до того, как я похитил его. Вы могли бы быть полностью связанными супругами с самого начала.
Он помедлил, склонив голову набок.
— Почему он ждал? Это был страх? Возможно, страх смерти? — его полные губы задумчиво поджались, пока взгляд не отрывался от меня. — …Страх стать тем, кем он был раньше? Или же это было что-то другое? Какой-то другой страх? — он нахмурился, всё ещё размышляя. — Мы знаем, что дело не в нехватке желания, да? Мы знаем, что дело не в этом, этого не может быть… он же помешался на том, чтобы трахнуть тебя, мастурбировал в душе, мастурбировал всякий раз, когда уходил от тебя, и ему снился секс. Он покидал твою кровать, ночь за ночью, чтобы не дать себе прикоснуться к тебе. Так что мы знаем, что дело не в нехватке желания, да?
Я нахмурилась, уставившись на него.
И всё же его слова вызвали непрошеную рябь боли, заставившую меня содрогнуться.
— Знаешь, это завораживало меня даже в то время, — добавил он, как будто не замечая моей боли или выражения на моём лице. — Тогда мне не снились сны. Я вообще не видел снов. Никогда. Так что для меня это была загадка. Для Реви' так нетипично проявлять сдержанность. Так нетипично отказывать себе в том, чего он столь сильно желал. Он никогда так не поступал. Никогда. Только с тобой.
Я крепче обхватила себя рукой, всё ещё хмурясь.
Я не могла решить, какое чувство во мне побеждало — раздражение или смятение.
— Терри, что ты…
— Ты скоро увидишь Слона, — перебил он как будто ни с того ни с сего. — Может, она знает. Может, она сумеет сказать тебе, почему. Она многое знает. Больше меня. Больше тебя.
Я моргнула, но в этот раз не сумела полностью скрыть свой интерес.
— Слон? Ты имеешь в виду Слона из списка элерианцев? — после его кивка я села, хмуро всматриваясь в его лицо. — Мы её скоро увидим? Ты уверен?
Он кивнул, его глаза оставались серьёзными.
Слон была одной из двух посредников в Списке Смещения, которых мы всё ещё не сумели отыскать. Мы почти ничего о ней не знали — только её имя и титул, пол, дату и место рождения, как и со всеми в Списках. Никто не знал, что означает Слон, если не считать смутных упоминаний в священных текстах.
— Первая, — сказал Териан. — Она была первой. Первая пророчица… — он поколебался, затем бросил на меня почти нервный взгляд. — Как Джон, Элисон? С ним всё хорошо?
Мой интерес к Слону померк.
Я наградила Териана жёстким взглядом.
— Держись подальше от Джона, Терри, — предостерегла я. — У Джона теперь есть муж. Оставь его в покое… иначе тебя ждут очень плохие последствия. Понял?
Териан кивнул, но я видела, как его кадык шевельнулся при сглатывании.
В его глазах отразилась печаль, когда он вновь кивнул.
— Чего ты хочешь, Терри? — спросила я по-прежнему жёстким тоном. — На самом деле? Зачем ты здесь?
Он встретился со мной взглядом. В этот раз в его глазах отразился страх.
— Ты должна найти меня, Элли, — сказал он.
Я озадаченно уставилась на него.
— Найти тебя? Разве ты не знаешь, где ты, Терри?
Он продолжал, будто я ничего и не говорила.
— …Мне нужно, чтобы ты нашла меня. Ты и Реви'. Ты, Реви', Кассандра. Четвёрка. Нам нужна Четвёрка. Все вместе. Вам нужен я. Иначе всё плохо. Я умру. Ты умрёшь. Реви' умрёт. Всё умрёт. Тьма заберёт всё. Девочка умрёт…
Я вздрогнула, нахмурившись, и моё сердце забилось чаще, но он, похоже, не заметил.
Он стиснул свои волосы, широко раскрыл глаза от страха и как будто уставился на что-то вдалеке. После небольшой паузы он покачал головой.
— Что-то плохое, сестра. Что-то очень, очень плохое. Дверь останется закрытой. Все миры будут кричать. Не только наш. Не только его. Все миры. Все.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Терри, — произнесла я, прищёлкнув языком. — Ты несёшь какой-то бред. О чём ты говоришь?
Эти кошачьи глаза мерцали в тусклом освещении комнаты. Он поднял ладонь к лицу и прижал указательный палец к губам в жесте, призывающем к молчанию.
— Тихо, — сказал он едва слышно. — Нельзя, чтобы папочка знал.
— Папочка? — я нахмурилась ещё сильнее. — Ты имеешь в виду Менлима?
Он серьёзно кивнул, и янтарные глаза оставались неподвижными как стекло.
— Он хочет заполучить Реви', — прошептал Териан. — Он так сильно его хочет… так сильно, что это стирает его как камни. И ребёнка он тоже хочет, — он покачал головой, показывая обеими руками жесты отрицания. — Ты не должна ему позволить, Элисон. Он так рассердится. Так сильно рассердится из-за того, что ты делаешь. Нельзя, чтобы он знал про дверь. Нельзя, чтобы он знал. Он сделает всё, чтобы закрыть её, запереть. Он убьёт Дракона…
Я нахмурилась, пытаясь осмыслить это всё, но терпя неудачу.
— Какая дверь, Териан? — спросила я.
Но это, похоже, только снова спровоцировало его. Он начал бормотать, но большая часть этого бормотания была неразборчивой или, возможно, на незнакомом мне языке.
— Терри! — рявкнула я.
Он остановился, глянув на меня так, словно забыл о моём присутствии.
— Он всё ещё может измениться, знаешь, — серьёзно сказал он мне. — Реви'. Он может измениться. Обратиться, сломаться, пасть, — Териан, Фигран или кто он там был, сделал щелкающее движение пальцами возле своего уха. — Щёлкнуть переключателем, — прошептал он. — Снова сделать его плохим.
Я покачала головой.
— Нет, Терри. Это невозможно.
— Если ты заберёшь его, если ты украдёшь его насовсем, то звёзды выстроены…
— Какие звёзды? Что это значит?
— Звёзды! Когда они падут с неба…
Его голос дрогнул, а на лице появилось очередное отрешённое выражение. Его рот приоткрылся, когда он посмотрел вверх, как будто в никуда.
Я лишь озадаченно таращилась на него.
— Фигран, — я смягчила свой тон. — Ты пытаешься предупредить меня о чём-то?
Его взгляд сфокусировался обратно.
Посмотрев на меня, он серьёзно кивнул. Он превратился обратно в гипер-серьёзного мальчика-школьника, которого я помнила по времени, когда мы только нашли его в Сиртауне.
— Найди меня, Элли, — прошептал он. — Даже за звёздами небезопасно, — он покачал головой. — Небезопасно для тебя… небезопасно для девочки. Остерегайся папочки. Остерегайся. Осторожно, осторожно. Нужно разорвать связь. Для этого нужна Четвёрка. Ты можешь исправить, но исправить не по-настоящему. Для этого нужен я. Нужна Четвёрка. Тогда мы сможем открыть дверь. Большую дверь. Настоящую дверь. Понимаешь?
— Нет, — я изумлённо нахмурилась. — Ни капельки.
И всё же я старалась думать, глядя на него.
В этот раз я не могла точно сказать, имел ли он в виду Менлима, когда говорил «папочка», или он говорил о Ревике. Фигран часто это делал. Он использовал одни и те же существительные, одни и те же слова, для обозначения разных людей. Он делал это в одном предложении, иногда даже в одной фразе. Он использовал прозвища, косвенные отсылки, говорил абстракциями.
Это сводило с ума.
Это также вызывало у большей части допрашивавших его видящих желание придушить его.
— Он предупреждал тебя, — мрачно прошептал Фигран. — Сломанный элемент. Всё ещё сломанный, — он прикоснулся к своему виску, покрутив пальцем. — Он не помнит, как они умерли. Спроси его. Спроси его о девочках… женщинах. Спроси его об учительнице. Которая растлила его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я прикусила губу, хмурясь.
— Он не вспомнит, — сказал Фигран, качая головой. — Говорит, что помнит. Но он не помнит.
Учительница. Которая его растлила. Он говорил о женщинах из прошлого Ревика.
Женщинах, которых дядя Ревика приказал ему убить.
