Свет поднявшейся луны бросал блик на карту, через которую я наблюдал за залом Образа. Облака продолжали перемещаться, вскипая рядом с луной. Я подумал, что стоит сообщить об этом Бенедикту, но в общем это была бы просто отвлекающая болтовня. Надо мной, как некий сверхъестественный ковчег на волнах ночи, плыл Тир-на Ног’т.
…И вдруг там возник Брэнд.
Рефлекторно рука легла на рукоять Грейсвандир, несмотря на то что я прекрасно сознавал, что стоит он через Образ от Бенедикта в темном зале высоко в небе.
Рука моя вновь повисла. Бенедикт тут же осознал присутствие незваного гостя и повернулся, чтобы встать к нему лицом. Он и движения не сделал к оружию, просто внимательно смотрел через Образ на нашего брата.
Больше всего я боялся, что Брэнд умудрится прибыть прямиком Бенедикту за спину и всадит ему нож в спину. Хотя я бы на такой риск не пошел никогда, поскольку даже при смерти, на одних рефлексах, Бенедикт спокойно расправился бы с убийцей. Очевидно, совсем ума Брэнд еще не лишился.
Брэнд улыбнулся.
— Бенедикт, — сказал он. — Подумать только… Ты… Здесь…
Талисман Закона, пламенея, висел у него на груди.
— Брэнд, — сказал Бенедикт, — и не думай.
По-прежнему улыбаясь, Брэнд расстегнул ремень перевязи и позволил оружию упасть на пол. Когда умерло эхо, он сказал:
— Я не дурак, Бенедикт. Не рожден еще тот, кто может клинком взять над тобой верх.
— Мне не нужен клинок, Брэнд.
Брэнд медленно двинулся вдоль края Образа.
— Однако ты носишь его как слуга трона, когда мог бы быть королем.
— Эта должность никогда не стояла высоко в списках моих амбиций.
— Это верно. — Брэнд остановился, лишь немного пройдя вокруг Образа. — Верный, держащийся в тени. Ты совсем не изменился. Бедный Папа так лихо выдрессировал тебя. Ты мог бы пойти так далеко…
— У меня есть все, чего я хочу, — сказал Бенедикт.
— …Чтобы быть задушенным, срезанным на взлете так рано.
— Все равно ты меня не заболтаешь, Брэнд. Не вынуждай меня причинять тебе вред.
С улыбкой на лице Брэнд опять начал движение, медленно. Чего он добивается? Я не мог понять его стратегии.
— Знаешь, я могу кое-что вытворять, чего не могут остальные, — сказал Брэнд. — Если есть что-то, чего ты хочешь, и считаешь, что не можешь обладать этим, сейчас у тебя появился случай назвать это и узнать, как ты был не прав. Я узнал такое, во что ты вряд ли поверишь.
Бенедикт улыбнулся одной из своих редких улыбок.
— Ты выбрал неверный подход, — сказал он. — Я могу добиться всего, чего хочу.
— Тени! — фыркнул Брэнд, вновь останавливаясь. — Любой из всех прочих способен ухватить фантом! Я же говорю о реальности! Янтарь! Власть! Хаос! Никакие фантазии не сделаешь явью! Не второе после лучшего!
— Если бы я хотел большего, чем имею, я знал бы, что делать. Я этого не сделал.
Брэнд рассмеялся, зашагал вновь. Он прошел четверть пути по периметру Образа. Талисман разгорелся ярче. Голос Брэнда звенел.
— Ты дурак, если носишь свои цепи добровольно! Но если вещи не взывают к тебе: «Возьми нас», если власть не прельщает тебя, что ты скажешь о знании? Мне известны последние знания Дваркина. С той поры я ушел далеко и заплатил темную цену за способность проникать в суть процессов Вселенной. И все может стать твоим без ярлычка с ценой.
— Цена может оказаться такой, — сказал Бенедикт, — что я не стал бы платить.
Брэнд тряхнул головой и отбросил волосы назад.
Затем изображение Образа на мгновение заколебалось — жгут облака пересек луну. Тир-на Ног’т чуть поблек, но почти сразу обрел былую яркость.
— Ты имеешь в виду именно это, ты действительно так и думаешь, — сказал Брэнд, очевидно не заметивший мгновения блеклости. — Тогда мне незачем больше проверять тебя. Мне придется попробовать.
Он вновь остановился, пристально вглядываясь в Бенедикта.
— Ты слишком хороший человек, чтобы тратиться на ту кутерьму в Янтаре, защищая нечто, что явно разваливается на куски. Я намерен победить, Бенедикт. Я намерен стереть Янтарь и выстроить заново. Я намерен соскоблить старый Образ и вычертить собственный. Ты можешь быть со мной. Я хочу, чтобы ты был на моей стороне. Я намерен воздвигнуть безукоризненный мир, мир с непосредственным доступом в Тень и выходом из нее. Я намерен слить Янтарь с Дворами Хаоса. Я намерен распространить владычество непосредственно на всю Тень. Ты будешь командовать нашими легионами, самыми мощными военными силами, которые когда-либо собирались. Ты…
— Если твой новый мир будет так совершенен, как ты говоришь, Брэнд, там не понадобятся легионы. Но если он отразит разум своего создателя, то я вряд ли смогу принять его как улучшение — по сравнению с нынешним положением дел. Благодарю за предложение, но я стою с Янтарем, который уже существует.
— Ты — дурак, Бенедикт. Имеющий благие намерения, но тем не менее дурак.
Брэнд опять начал движение, небрежно. Он был в сорока шагах от Бенедикта. Тридцати… Продолжал идти. В конце концов остановился шагах в двадцати, сунул большие пальцы за пояс и стал просто смотреть. Бенедикт встретил его взгляд. Я опять проверил облака. Большая их масса продолжала скользить к луне. Но я мог выдернуть Бенедикта в любое время. Вряд ли стоило беспокоить его в данное мгновение.
— Почему бы тебе тогда не подойти и не прирезать меня? — в конце концов сказал Брэнд. — Невооруженного, такого как я, — это нетрудно. Тот факт, что у нас в венах течет одна и та же кровь, не играет роли, верно? Чего же ты ждешь?
— Я уже говорил, что не хочу причинять тебе вреда, — сказал Бенедикт.
— И все-таки насторожен и наготове, если я попытаюсь пройти мимо тебя.
Бенедикт просто кивнул.
— Признай, что боишься меня, Бенедикт. Вы все боитесь меня. Даже когда я приближаюсь к тебе вот так, без оружия, нечто должно скручивать твои внутренности. Ты видишь мою уверенность и не понимаешь ее. Ты должен бояться.
Бенедикт не отозвался.
— …И ты боишься моей крови у себя на руках, — продолжал Брэнд, — ты боишься моего предсмертного проклятия.
— А ты не боялся крови Мартина на своих руках? — спросил Бенедикт.
— Того безродного щенка! — сказал Брэнд. — Он истинно не один из нас. Он — всего лишь инструмент.
— Брэнд, у меня нет желания убивать брата. Отдай мне безделушку, что висит у тебя на шее, и возвращайся со мной в Янтарь. Еще не поздно уладить дела миром.
Брэнд запрокинул голову и рассмеялся.
— О, благородно сказано! Благородно сказано, Бенедикт! Как истинный повелитель государства! Ты стыдишь меня со свойственным тебе достоинством! А какова пронзительная суть всего этого? — он протянул руку и шлепнул по Талисману Закона. — Это? — Брэнд опять рассмеялся и шагнул вперед. — Эта безделка? И что, отказ от нее купит нам покой, мир и порядок? Это выкуп за мою жизнь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
