иной человек будет вести себя в случае несчастья? И можно ли подготовиться к боли, чтобы воспринять ее легче?
Сама по себе боль может показаться чисто рефлекторной реакцией, но на самом деле она не является простым откликом на некий внешний раздражитель. Да, нейроны мгновенно реагируют на нарушение в работе организма или на внешнюю опасность. Их сигналы поступают в мозг и там обрабатываются. Но настрой человека и его отношение к боли могут сильно повлиять на ее восприятие. Согласитесь, если вам врезали в нос, ваша реакция будет отличаться от реакции боксера, который зарабатывает тем, что регулярно подставляет свой нос под удар.
Медики признают: в конечном итоге именно отношение к страданию и определяет, как человек его переживет. Профессор психологии и психиатрии Роберт Адер полагает, что практически все заболевания имеют психологическую подоплеку: «Теория инфекционных заболеваний не в состоянии объяснить, почему люди болеют. Если бы все дело было только в вирусах и бактериях, то в любом офисе все сотрудники заболевали бы гриппом одновременно. Я не могу понять, почему один заболевает, а другой — нет».
Альберт Швейцер любил говорить, что болезни у него не задерживаются, потому что он их не жалует. А вот еще одно его наблюдение: «Иногда важнее понять, каков человек, подхвативший вирус, чем то, какой вирус он подхватил». Внутренняя готовность может оказать решающее влияние на то, как мы переносим боль и страдание. Более того, благополучные в данный момент люди, зная, какие ресурсы нужны, чтобы преодолеть страдания, способны оказать помощь страждущим.
Я начал эту книгу с истории Клавдии Клэкстон, которой пришлось сражаться с раком. Я спросил у Клавдии и ее мужа Джона, как случилось, что тяжелое испытание их сблизило. Ведь большинство семей в тяжелые времена распадаются.
Вот что мне ответил Джон: «Я тогда был помощником больничного капеллана. Я постоянно видел тяжелобольных и умирающих людей. Это только в кино супруги, которые всю жизни ссорились, перед лицом серьезной опасности забывают все раздоры. В реальной жизни не так. Когда приходит беда, все особенности отношений между супругами проявляются рельефнее. Нас с Клавдией соединяла глубокая любовь. У нас не было секретов друг от друга, поэтому кризис только сплотил нас. Мы не позволили гневу и обвинениям вторгнуться в наши отношения. Болезнь Клавдии заставила ярче проявиться те чувства, которые нас связывали, и усилила их».
Опыт Джона показывает: лучший способ подготовиться к испытаниям — укреплять отношения с людьми в благоприятные периоды жизни. Невозможно выстроить прочный фундамент отношений в одночасье — для этого нужно время.
Школа страдания
Только прошедший через страдания, может помочь другому и чему–то его научить. Но чужая болезнь, особенно если она неизлечима, у здорового человека, как правило, вызывает отторжение. Как мы себя ведем, встречаясь с тяжелобольным? Отводим глаза — нам страшно встречаться с ним взглядом. Мы дергаемся и суетимся, даем пустые обещания («Звони, если что…»), ведем пустые разговоры. А что мы можем сказать? И нужно ли что–то говорить?
Мне находиться рядом со страдальцами нелегко. Посещение больных — для меня пытка. Стоит мне переступить порог палаты, как я тут же замыкаюсь в себе. Наверно это связано с запахом. Запах антисептиков пробуждает во мне ужасные воспоминания из детства — как мне удаляли гланды. Даже приветливая улыбка медсестры в коридоре мгновенно переносит меня в прошлое: я вижу огромную тетю в белом халате, которая нависает надо мной с пластиковым мешочком в руках — она хочет украсть мое дыхание!
Несколько лет я был погружен в какую–то профессиональную шизофрению — я писал и говорил о страдании, но сам вида чужих страданий не выносил. И вот я решил отбросить это неприятие и научиться быть рядом со страдальцами. Как раз в это время у моего друга диагностировали очень редкую и страшную форму рака. Врач сказал Джиму, что в истории медицины известны лишь двадцать семь таких случаев. Все двадцать семь заболевших прошли курс лечения. Двадцать шесть из них умерли. Перед Джимом лежал путь в неизвестность, которой ему суждено было пройти в одиночку.
Тогда ему было чуть за тридцать, а после его женитьбы еще не прошло и года. Совсем недавно они с женой проводили медовый месяц на яхте в Карибском море. Что волновало Джима до болезни? Он делал карьеру, увлекался горнолыжным спортом, предвкушал счастливую семейную жизнь. И вдруг перед ним открылась совсем иная перспектива — смерть. Джиму нужна была помощь.
По просьбе Джима я стал вместе с ним посещать группу психологической поддержки, собиравшуюся в ближайшей больнице. Люди ходят в такие группы по разным причинам: одни — чтобы повысить самооценку, другие — чтобы научиться общаться с людьми, третьи — чтобы преодолеть зависимости. В эту группу, которая называлась «Ни дня напрасно» приходили смертельно больные люди. Для них слова «неизлечимая болезнь» означали конкретный диагноз: онкология, рассеянный склероз, гепатит, мышечная дистрофия и тому подобное. Для каждого члена группы жизнь была сведена к двум основным задачам: выжить, а если не получится — подготовиться к смерти.
Первая встреча произвела на меня тягостное впечатление. Группа собралась в комнате ожидания. Мы все уселись на дешевые пластиковые стулья оранжевого цвета -' видимо, яркий цвет должен был поднимать настроение. По коридору санитары, скучая, провозили каталки с больными. Хлопали двери лифта. Периодически начинал вещать громкоговоритель. Я пытался не обращать внимания на эту обстановку.
Большинство участников группы были моложе сорока. Обычно в этом возрасте люди еще не задумываются о смерти. Но у собравшихся была огромная внутренняя потребность поговорить о внезапном крушении их жизни. Собрание началось со своеобразной переклички — каждый рассказывал о себе. Группа недосчиталась одного члена — он умер после прошлой встречи. Социальный работник рассказал о его последних днях и похоронах. Джим прошептал мне, что таков недостаток группы — ее участники постепенно выбывают.
Я ожидал, что атмосфера встречи будет мрачной, но ошибся. Да, люди, конечно, плакали, но при этом они спокойно и открыто говорили о своей болезни и о возможной смерти. Здесь они могли, не таясь и рассчитывая на внимание и отклик остальных, рассказать о том, что их тяготит. Многие с печалью говорили о том, что друзья стараются обходить в беседах самый важный для них вопрос — болезнь. Но на собраниях группы они могли открывать душу друг перед другом.
Нэнси похвасталась новым париком — после химиотерапии у нее выпали все волосы. Она смеялась: всегда мечтала о прямых волосах, и вот, пожалуйста — опухоль мозга дала ей такой шанс. Стив,
