Цит. по: Национальная политика России. С. 292. Русские. С. 117.
Даже самые яростные критики советского строя не могут отрицать, что в своей приверженности модернизации коммунисты пошли значительно дальше любой другой империи: общий уровень грамотности и среднего образования в советской Средней Азии оказался недостижим для английских небелых колоний; местное население советских среднеазиатских республик играло несравненно более значительную роль в управлении, чем местное население британских колоний. Коммунистическая власть последовательно и целенаправленно поощряла развитие самосознания нерусских народов. Хотя впоследствии это направление советской политики ослабло, оно никогда полностью не исчезало и не сходило на нет. Не говорим уже о бесспорных и общепризнанных заслугах коммунистического режима в сохранении малочисленных этнических групп и культурной самобытности.
Вообще Советский Союз может служить классической иллюстрацией конструктивистских теорий. В нем из этнического «сырья» создавались нации, а из племенных союзов — национальные государства, точнее, институциональные, культурные и кадровые предпосылки наций и государств. Привязав национальную принадлежность к территории и введя ее паспортное установление, режим институционализировал этничность; результатом политики «коренизации» стало формирование амбициозных этнических элит. Вкупе с такими достижениями социалистической модернизации, как урбанизация и распространение образования, это создавало благоприятную почву для появления и распространения местных национализмов и партикуля-ризмов, прямо или скрыто направленных против русских. По крайней мере, с 1960-х гг. республиканские (как союзных, так и автономных республик) элиты стали искать новые источники своей легитимности в истории и традициях (зачастую откровенно конструировавшихся) так называемых «титульных» национальностей. На общесоюзной арене они предпочитали выступать от имени этих национальностей (а не всего населения республик), разыгрывая козырную карту этнической лояльности на союзном административно-бюрократическом и ресурсном «рынке».
Квазигосударственные «социалистические республики» и «советские нации» вырастали там, где их исторически никогда не существовало. Без повивальных усилий коммунистической власти у подавляющего большинства постсоветских независимых государств было не очень много шансов обрести собственное историческое бытие или же путь к нему оказался бы гораздо более длительным, трудным, извилистым и без гарантий на успех. Это относится не только к среднеазиатским странам, Казахстану, Азербайджану и Белоруссии, которые лишь в новейших доморощенных мифах обладают собственной традицией государственности, но даже к Украине — одной из крупнейших (по территории и численности населения) стран Центральной и Восточной Европы. «...Сегодняшнее украинское государство родилось благодаря коммунистам. Именно их тоталитарная рука, проведя в 20-е годы "большевистскую украинизацию", подготовила истинное рождение украинской нации. И уже никакие откаты, никакие обратные русификации не могли ничего изменить. Дитя родилось в свой срок. Роды же в 1917-м могли оказаться преждевременными»241. К 1933 г. 89% учеников начальных школ Украины учились на украинском языке — цифра более чем впечатляющая для региона, где преподавание на украинском языке до 1905 г. было вообще запрещено. Произошла украинизация даже тех территорий, например, Донбасса, которые дотоле были преимущественно русскими по этническому составу, языку и культуре.
В отличие от нерусских союзных республик, создававшихся, как «национальные дома», территория Российской Федерации формировалась по «остаточному принципу»: ее составили территории, не вошедшие в другие союзные республики. Не говорим уже, что часть территорий, освоенных и населенных этническими русскими, была передана этим самым республикам. Тем самым недвусмысленно провозглашалось, что РСФСР вовсе не «национальный дом» русского народа. Институциональная неполноценность России в сравнении с другими советскими республиками подчеркивалась отсутствием в ней таких ключевых институтов советской системы, как Компартия, Академия наук, телевидение и др.
Правда, здесь возможна интересная казуистика. В определенном ракурсе институциональную неполноценность РСФСР можно рассматривать не как дискриминацию, а как закрепление имперского статуса русских — их отождествление со всем пространством СССР
Но что уж точно нельзя квалифицировать иначе, чем русофобию, так это целенаправленное, намеренное и беспощадное подавление русского национального духа, русского национального самосознания, особенно в первые пятнадцать лет нового строя. В нашем анализе это третий, но, возможно, самый важный аспект стратегии государственной русофобии. В нем как в капле воды отразилась антирусская природа коммунистического режима.
Горянин Александр. Мифы о России и дух нации. М., 2002. С. 193.
Сокрушительный удар был нанесен по олицетворявшему русский этнический принцип православию (за годы Советской власти было уничтожено около 200 тыс. священнослужителей), жесточайшим преследованиям подверглись образованные слои старого русского общества, в ходе сталинской модернизации основная часть русского народа — крестьянство — была в прямом смысле слова поставлена на грань выживания. Еще бы, ведь, как предупреждал «видный организатор социалистической промышленности» Анастас Микоян, «великорусский шовинизм будет, пока будет крестьянство»242. Малейшее указание на специфически русские интересы квалифицировалось как проявление «великодержавного русского шовинизма» с соответствующими жестокости эпохи выводами, а на русских — «бывшую угнетающую нацию» — возлагалась коллективная ответственность за мнимые и реальные прегрешения царизма.
Уничтожению подлежал не только русский дух, истреблялось само русское имя. Слова «русский» и «Родина» были изъяты из употребления или использовались исключительно в негативном смысле. Генеалогия популярного в современном либеральном дискурсе отождествления «русскости» и «фашизма» напрямую восходит к чекистам Ягоды, расстрелявшим «Орден русских фашистов» (группу писателя Ганина). Даже научный интерес к русскому народу рассматривался как «контрреволюционная вылазка»243.
Не будем растекаться мыслью по древу, русофобия первых лет Советской власти подробно описана в научной литературе и патриотической публицистике. Кардинальный вопрос в том, чтобы понять, почему она составила сердцевину коммунистической политики и почему русские не протестовали, не выступили против столь чудовищного поношения и шельмования.
Обычно в объяснение системной русофобии приводится комбинация следующих факторов: значительную роль в новой власти играли нерусские элементы, враждебно настроенные в отношении бывших «русских угнетателей»; этнические русские коммунисты потеряли связь со своим народом; русофобия была заложена в большевистской идеологии (в подтверждение приводятся хорошо известный набор ленинских и иных цитат). В общем, экзистенциальные мотивы, амальгамировавшие с идеологической доктриной.
242 Цит. по: Барсенков А. С, ВдовинА. И. Указ. соч. С. 139.
243 Красочная иллюстрация приведена в: ВдовинА. И., Зорин В. Ю., Нико-
нов А. В. Указ. соч. С. 121-122.
Не сбрасывая со счета значение этих факторов, которые придавали русофобской политике большевиков откровенно иррациональный и избыточно жестокий характер, мы полагаю, что ее мотивация все же была преимущественно рациональной. Хотя эти резоны и могут выглядеть с позиции сегодняшнего дня ошибочными, девяносто лет тому назад они казались весьма основательными.
Коммунистической власти было характерно ощущение кардинальной угрозы, которую русская стихия представляла институту государства и власти как таковым — вне зависимости от их социально-политического характера. Хаос хорош, чтобы прийти к власти, но долго держаться на нем также невозможно, как и на штыках. Хотя Космос возникает из Хаоса, но лишь через его обуздание и трансформацию. А большевиками двигал пафос формирования кардинально нового в человеческой истории социополитического, экономического и культурного порядка-Космоса, радикально порвавшего со старым миром, отряхнувшего его прах со своих ног. В контексте этой подлинно титанической (подразумевая античный миф о восстании титанов против богов) задачи русская этничность выглядела двойственно. С одной стороны, выступая в дореволюционной ретроспективе создательницей и опорой империи, она тем самым отождествлялась с подлежащим тотальному разрушению Старым порядком. Репрессии против русских оказывались ударом по империи, гарантией против реставрации Старого порядка. С другой стороны, русская стихия воплощала тот самый Хаос, который надлежало трансформировать, переплавить в новый Космос. Русские выглядели строительным материалом нового мира, той tabula rasa, на которой коммунистическая партия напишет самые новые и самые красивые слова. В общем, русскость подлежала преодолению.
