-У него пир, — ответил начальник караула.
-Тогда у тебя ещё больше причин, чтобы отвести нас к нему! — взорвался Фили, которого уже начал раздражать этот обмен любезностями. — Мы измотаны долгой дорогой, измождены, у нас есть больные. Не мешкай и помолчи, а то твоему старейшине найдётся, что тебе сказать.
-Ладно, идите за мной, — велел начальник караула, и шестеро стражников сопровождали путников от ворот до рыночной площади — широкого водного круга, который окаймляли дома на высоких сваях. Пройдя по набережным со множеством лестниц, спускавшихся прямо к поверхности озера, они подошли к большому строению с ярко освещёнными окнами, из которого доносились голоса. Путники в сопровождении охраны вошли в дом (а это была ратуша). Свет полуослепил вошедших, хотя они смотрели на столы с яствами, за которыми было много народу.
-Я Торин, сын Траина сына Трора, Подгорный Государь! Я вернулся! — громко крикнул с порога предводитель карликов, не дабы ни слова вымолвить начальнику стражи.
Все вскочили на ноги. Резко встал с кресла старейшина Озёрного Города. Но больше всех были ошеломлены эльфы-плотогоны, сидящие в дальнем конце зала. Расталкивая толпу, они пробрались к столу старейшины.
-Это же пленники нашего короля! — наперебой кричали эльфы. — Бродяги, которые не могли позаботиться о себе, а только рыскали по всей Черной Пуще и тревожили наш народ!
-Правда ли это? — задал вопрос старейшина. Он решил, что, скорее всего, истина исходит от эльфов, к тому же он не верил в существование Подгорного Государя, даже если бы таковой и был на самом деле.
-Правда в том, что король эльфов несправедливо заключил нас в темницу, когда мы держали путь в земли своих отцов! — воскликнул Торин. — Но никакие замки и решётки не препона старым пророчествам о возвращении Государя. Или ваш город уже подчиняется королю эльфов? Так вот, я говорю не с его плотовщиками, а со старейшиной Озёрного Города!
Тут старейшина растерялся, переводя взгляд то на Торина, то на плотогонов. В этих краях король эльфов был довольно могущественным, и старейшине было ой как не выгодно враждовать с ним, тем более что не старые песни, а заботы о грузах и золоте привели старейшину в кресло ратуши. Но в этот раз, однако, люди решили за него. Весть о возвращении Государя карликов охватила город с быстротой страшного пожара. Помосты сотрясались от топота ног, и кое-кто затянул старые песни о приходе Подгорного Государя, как будто бы это был не внук и наследник Трора, а сам Трор. Тем не менее, это никого не волновало. В зале и на улице столпилась тьма тьмущая народу. И вдруг зазвучала новая песня, которую подхватили многие, да так громко, что её звуки разнеслись от озера далеко на много лиг вокруг:
Наш Государь Подгорный,Владетель серебра,Воссел на трон узорный,Как в древние года.Его венец сверкает,И арфа вновь поёт,Безмолвье отступаетИ золото течётСтремительной рекоюМеж молодых лесов,А серебро — струёюВ траве и средь цветов.Озёра заискрятся,Ручьи загомонят,И в край наш возвратятсяВеселье, радость, лад.
Остальную часть песни заглушили крики толпы и музыка арф и флейт. Такого столпотворения не помнили даже самые почтенные старожилы. А у лесных эльфов удивление смешалось со страхом: ведь они не знали, как Торину удалось сбежать. Вдруг их король допустил какую-то оплошность? Старейшина же ничего не сказал и решил, во всяком случае, на время подчиниться воле толпы и сделать вид, что поверил словам Торина. Он уступил предводителю карликов своё кресло, усадил по обе стороны Фили и Кили. Даже Бильбо досталось место за главным столом, хотя о нём в песнях не было ни намёка, никто не знал, откуда он взялся, да и забыли о хоббите в общей суматохе.
Вскоре в город доставили остальных карликов и как можно быстрее оказали им необходимую помощь. Их подлечили, накормили, разместили по домам, одели в роскошные одежды, приличествующие гостям. Ратушу отдали в распоряжение Торина и его свиты, им также предоставили и лодки. Люди целыми днями пели песни, столпясь вокруг ратуши, и ликовали, если показывался хоть один из карлов.
Песни были старыми, но раздавались и новые, говорившие о внезапной гибели дракона и о несметных богатствах, которые река доставит к Озёрному городу. Эти песни были с подачи старейшины и не очень-то радовали карликов. Но за время пребывания в городе путники окрепли и набрали в весе. Не прошло и недели, а карлики уже отдохнули от трудного пути. Теперь они щеголяли в новых одеждах, — каждый своего цвета, — подстригли и расчесали бороды, да и походка стала твёрже. Торин ходил с таким видом, словно его государство уже было отвоёвано, а Смауг — изрублен в мелкие кусочки. Гэндальф снова оказался прав в своей дальновидности: уважение карликов к хоббиту возрастало с каждым днём. Нареканий больше не было. Карлики пили за здоровье Бильбо, хлопали его по спине, подбадривали, но он не забыл ни грозного вида Горы, ни дракона. К тому же он совсем простыл. Три дня к ряду хоббит чихал, кашлял и не выходил из дому, а на пирах он ограничивался единственной фразой: «Пдебдого бдагодаден».
Между тем, лесные эльфы поднялись вверх по Лесной реке и взбудоражили своей вестью весь дворец. Что произошло с дворецким и начальником стражи — не известно. Карлики во время пребывания в Озёрном Городе и словом не обмолвились о бочках и ключах, а Бильбо не пользовался кольцом, потому что в невидимости не было нужды. Прояснилось многое, хотя для эльфов хоббит оставался загадкой. Во всяком случае, король эльфов узнал о целях путешествия карликов. «Что ж, поживём — увидим, — подумал он. — Ни одно сокровище не пройдёт через Чёрную Пущу без моего ведома. Но, скорее всего, карлы поплатятся за свою дерзость. Поделом же им». Король решил, что карлики не будут сражаться с драконом, а прибегнут к воровству. Выслав соглядатаев на берега Озера и на Север, он стал выжидать.
К концу второй недели Торин начал подумывать об отплытии. Нужно было заручиться поддержкой, пока оживленье в городе не пошло на убыль. Да и откладывать было не к чему. Он сказал старейшине и советникам ратуши, что карлы вскоре покинут Озёрный Город.
Впервые старейшина удивился и всполошился: неужели Торин и впрямь наследник и потомок былых Государей? Он и представить себе не мог, что карлики осмелятся так близко подойти к дракону, и считал их мошенниками, которых вскоре удастся разоблачить. Но старейшина ошибся. Торин действительно был внуком Подгорного Государя и, как всякий карл, он бы сделал всё, чтобы вернуть утраченное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
