Его жажда была сильнее, чем ее. Его страстные поцелуи воспламеняли душу Клэр. Его руки прижимали ее к мускулистой груди, тело опаляло жаром. Рука Рэнда скользнула ей на грудь и замерла. Она вздохнула от удовольствия и закрыла глаза. Сердце колотилось, предвещая несказанную, желанную сладостную муку.
Он прижал ее спиной к стене, потом, нетерпеливо путаясь в подоле рубашки, стал искать интимное местечко. И нашел. Его пальцы гладили, ласкали его, от каждого прикосновения она распалялась все сильнее, огненные волны одна за другой накрывали ее. Она вцепилась ему в плечи, когда он одним рывком расстегнул все пуговицы на рубашке и стал целовать ее шею, потом опустился ниже. Он обнажил ее грудь, его язык с жадностью ласкал шелковую плоть, сосал, лизал, а она готова была умереть, не в силах вынести нестерпимую муку. Стоны и вздохи Клэр еще сильнее распаляли его желание.
Глаза ее широко раскрылись, когда она поняла, что он хочет взять ее стоя. Но, несмотря на шокирующее положение, незнакомое до сих пор, она была согласна. Она не сопротивлялась, когда он обхватил ее руками и слегка приподнял.
Он посадил ее на себя и погрузился в нее.
— Рэнд!
Она судорожно вздохнула, закрыла глаза, и волны страсти с дрожью пробежали по ней. Она обняла Рэнда за шею, когда он впился в нее губами. Спина ее ощутила твердую холодную кирпичную стену, когда он начал двигаться. Клэр отвечала с равной страстью.
Конец был похож на землетрясение. Клэр вскрикнула, ей показалось, что душа вырвалась из тела и вознеслась к небу. Рэнд прохрипел ее имя, заливая ее своим жарким семенем.
Как только неземное сумасшествие закончилось и они вернулись в реальность, он нехотя отодвинулся, наблюдая, как она поправляет одежду, застегивает ночную рубашку, завязывает поясок капота. Глаза его светились любовью.
— При таких темпах, миссис Логан, я постарею раньше времени, — усмехнулся он.
Она покраснела и отвела взгляд.
— Спина теперь будет болеть целую неделю, — проворчала она. Но не стала отрицать, что если на спине и появятся синяки, то не только по его вине, но и по ее собственной.
— Дай знать, если надо будет полечить ее. — Рэнд снял с крюка и надел шляпу. — Буду рад, когда мы сможем, наконец, перестать встречаться украдкой. Хотя я не жалуюсь на разнообразие.
— Так именно этим ты и занимался три последние ночи? — выпалила она с обидой в голосе. — Таскался по притонам Пармали?
— У тебя нет оснований ревновать, — улыбнулся Рэнд. — Беспутную жизнь я давно закончил.
— А я не ревную. — Клэр понимала, что говорит неправду. Видит Бог, абсолютную неправду.
— Я побывал в паре салунов, но по делу.
— Ну конечно.
— Если ты будешь ждать меня, моя озорница, я обещаю вешать шляпу только в Глориете. — Он снова усмехнулся, задул пламя в лампе и взялся за ручку двери.
— Ты ужасно гордишься собой, да? — спросила Клэр, глядя на его самодовольное лицо.
— Абсолютно. — Он снова обнял ее и прижал к себе, когда она собралась перешагнуть через порог. Глаза его ласково смотрели на нее в темноте, а голос был совершенно искренним. — Клэр, впервые за шесть лет я чувствую, что жизнь — это удовольствие, а не тяжелая обязанность.
— Это просто плотские ощущения. — Но в ее замечании не слышалось больше убежденности.
— Тебе еще многое предстоит узнать.
— И именно ты собираешься меня учить. — Она попыталась высвободиться, но он не отпустил.
— А ты очень способная ученица и хочешь учиться. Я это понял.
— Да ты…
— Ну да, я знаю. Я надменный, властный, самонадеянный сукин сын. — Его голос стал громче. — Но я люблю тебя больше жизни. Я ничего не могу с этим поделать.
Он наклонился к ней. От страстного нежного, чарующего поцелуя она почувствовала, как кровь жидким пламенем разлилась по венам.
Когда Рэнд отпустил ее, наконец, Клэр повернулась и быстро побежала через двор к дому. Она не могла сказать, что ее больше испугало: чувства Рэнда к ней или ее к нему. Но как бы там ни было, она поняла: наступил самый ответственный момент.
Дальнейшее промедление вызовет потом только сожаление. А меньше всего ей хотелось бы о чем-то жалеть.
Когда она ложилась в постель, в голове у нее зрел план. Она протяжно вздохнула.
— Пускай, скорее наступит завтра, — прошептала она.
Клэр поклялась себе выполнить этот план, хотя сердце невыносимо болело при мысли о том, на что она решилась.
Глава 11
Подобрав юбки дорожного платья, голубого, как яйца малиновки, Клэр позволила кучеру помочь ей сесть в почтовую карету. Лучи утреннего солнца пробирались в открытые с обеих сторон окна, когда она устраивалась на потертом кожаном сиденье, Наконец со смешанным чувством нетерпения и страха, нахмурившись, Клэр посмотрела на пыльную широкую главную улицу Пармали, на суетящуюся толпу.
Черт бы побрал, эту карету, выругалась Клэр, если бы только можно было поехать в Даллас по железной дороге! И быстрее, и в десять, да нет, в сто раз удобнее. Но до субботы поезда не будет. А она не может столько ждать. Особенно после того как приняла решение. И после того как, наконец, собралась с силами и решилась на то, на что не Могла решиться шесть последних лет.
Онаникому не сказала об истинных целях поездки, кроме Сэди. Та, здраво рассудив, посоветовала Клэр не торопиться.
Салли она сказала, что отправляется на пару дней к старинной подруге. Он молчал, пока Клэр привязывала саквояж к седлу и садилась на лошадь. А потом вдруг открыл рот и задал вопрос, от которого она застыла.
— Пока тебя нет, может, от него избавиться? — с небывалой щедростью предложил старикан ипристально посмотрел на нее.
— От кого? — Клэр сделала вид, будто не понимает, о ком речь.
— Как от кого, черт побери… От Логана, от когоеще-то, — раздраженно пояснил он.
— Оставь, Салли. — Глаза Клэр подернулись туманом, ее охватило чувство вины, она с трудом подавила в себе возникшее импульсивное желание все ему рассказать. — Он и так скоро уедет.
— Иногда мне кажется, что Бог дал тебе даже меньшеума, чем мулу, Клэр Пармали.
— А с таким упрямством, как у тебя, на свете долгоне задерживаются, — резко осадила его Клэр.
— Ну и женщина, — пробормотал Салли, глядяей вслед, но в язвительном голосе слышалось искреннее обожание.
К счастью, Рэнда нигде не было видно, когда она уезжала с фермы. Клэр приехала в город за пятнадцать минут до отправления почтовой кареты. Грэхэм Купер согласился подержать ее лошадь у себя, пока она ездит, но услышав, сколько он заломил за услуги, она пожалела, что отказалась от предложения Мики проводить ее.
