Ну а когда стемнело, я вновь повернул стопы в сторону дядюшкиного трактира и недобро оскалился: там у меня остался еще один должок, который следовало вернуть.
Полагаю, пока было светло, братец не утерпел и все-таки сбегал по приметному адресу, проверить, все ли Ошши сделал, что обещал. Там Тарр, естественно, нашел следы борьбы, окровавленную одежду и подсохшую лужу крови, сделавшую мою маленькую мизансцену более достоверной.
Отсутствие трупа в таком районе было объяснимо – даже в светлое время суток всякой швали там обитало немало. Поэтому заметить бездыханное тело могли с одинаковой степенью вероятности и бомжи, и бродячие псы, и вездесущие крысы. Объесть его за такой короткий срок, конечно, никто бы не успел, но раздеть, привязать к ногам камешек побольше и скинуть с пирса – легко. Поэтому, полагаю, братец получил достаточно доказательств моей смерти. Ну а то, что Ошши после этого пропадет из поля зрения… что ж, профессия убийцы трудна и опасна. Подмастерья, а тем более ученики, зачастую не выдерживали темпов обучения, калечились, бесследно исчезали на заданиях, и никто не мог гарантировать им вечной жизни.
Конечно, наставник Ошши наверняка заинтересуется судьбой ученика. Но вряд ли будет серьезно его искать. Ученики в гильдии хасаи – никто. Расходный материал. Им и заказы-то запрещено было брать, поэтому я не сомневался, что сделку с Тарром Ошши заключил незаконно. А значит, и братец, в случае чего, будет молчать, иначе за нарушение правил гильдии его же первым и закопают.
В его комнату я явился ближе к полуночи и терпеливо дождался там появления братца. Заодно как следует подготовился, настроился. Добыл все необходимое для создания нужного антуража. В том числе притащил кусок железа, некогда использовавшийся в качестве лежанки для моих улишшей. Подстелил под ноги, чтобы не грохнуться с высоты второго этажа. Когда кузен пришел со смены и улегся спать, я даже выждал, когда он уснет. И только после этого выбрался с изнанки, перекосил рожу как только смог и заунывным голосом провыл:
– Та-а-а-арр… ты-ы-ы меня про-о-одал…
Братец подскочил на кровати как ошпаренный и сразу увидел меня, идущего к нему с вытянутыми руками. Для достоверности я дал Ули разрешение изуродовать мне лицо, разукрасил себя кровавыми разводами, обзавелся лохмотьями сползающей кожи, глубокими язвами, как у недельной давности трупака. А венчал все это ужасающее великолепие болтающийся на ниточке глаз, с которого то и дело срывались вниз темные капли.
При виде вот такого «Рани» Тарр разинул рот, поперхнулся, а потом вдруг тонко, по-бабьи завизжал.
Тьфу. Нет чтобы стулом кинуться. Ну или хотя бы подушкой. Да чем угодно, блин, он вообще мужик или нет?!
Но братец вместо этого просто отпрянул к стене, затрясся как осиновый лист и завыл на одной высокой ноте, не сводя с меня вытаращенных, полных животного ужаса глаз. А когда я, подволакивая ногу, со стенаниями, обвиняя его во всех смертных грехах, дотащился до кровати, этот поганый трус не придумал ничего лучше, как обмочиться и грохнуться в обморок.
Вот же ссаный щенок.
Поглядев на источающее омерзительный запашок тело, я сплюнул, запихнул на место вываливающийся глаз и, услышав торопливые шаги в коридоре, утопал обратно на изнанку.
Что ж, удовольствие я получил. Если батя сейчас как следует потрясет сыночка, то правду непременно выколотит. Накажет или нет, дело десятое, а вот огласке дело точно не предаст – отношения с гильдиями портить было себе дороже. Зато обо мне он точно вспоминать перестанет, и это к лучшему, ведь у меня на этот мир свои планы. И чужие родственнички в них точно не вписывались.
* * *
«Что ж, нет худа без добра, – подумал я, остановившись перед красивой дверью, сияющей так, словно ее только что натерли воском. – Карьера официанта не сложилась, зато хоть нормальным жильем обзавелся».
Дверь была даже с виду тяжелой, внушительной, сделанной из темно-красного дерева и с затейливой резьбой на панелях. Дверная ручка тоже выглядела как произведение искусства. Но в коридоре второго этажа, где Макс выделил нам апартаменты, все двери были такими. Да и мозаичный паркет на полу производил впечатление. Не говоря уж про гобелены на стенах, арочный потолок и искусные росписи, при виде которых я даже почувствовал некоторый дискомфорт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я со своими голыми пятками, в старой рубахе и драных штанах смотрелся тут, мягко говоря, неуместно. Выбравшиеся с изнанки и настороженно крутящие головами улишши – тем более. Но не показывать же дому собственную неуверенность?
Я по-хозяйски толкнул дверь ногой и, остановившись на пороге комнаты, тихо присвистнул.
– Ого. Нам что, королевские апартаменты выделили?
– Обычные покои, – отчего-то обеспокоился дом. – Проходная комната, спальня, уборная. А что? Тебе не нравится? Может, подготовить другие?
Причем ответил он вслух, и я его прекрасно расслышал, хотя находился уже в верхнем мире.
– Я думал, ты только на изнанке говорить можешь.
– На изнанке я живу, – с достоинством отозвался Макс. – И я не говорю, а думаю вслух. Говорить мне, как ты понимаешь, нечем. Зато есть заклинания, способные переводить мои мысли в звуковую форму. Магия хозяина преобразует их так, что я могу общаться с тобой в любом мире.
– Ясно, – кашлянул я и окинул скептическим взором огромное помещение, больше подошедшее бы какому-нибудь дворцу.
Ничего себе у него проходная комната! Да тут в футбол играть можно! Огромные окна. Правда, занавешенные тяжелыми шторами. Такие же огромные дверные проемы, ведущие в соседние помещения. Потолки такие, что мне даже с двух табуретов до них будет не допрыгнуть. Если еще и спальня с уборной окажутся под стать, то я, пожалуй, решу, что мне выделили в единоличное пользование весь этаж!
В ответ на вопрос Макса я только мотнул головой.
– Не надо других. Будем обживаться тут. Малышня, за мной!
Нуррята рысцой вбежали внутрь и, покрутившись вокруг, отправились исследовать новые территории. Ну и я… хм… за ними пошел, по пути открывая дверцы шкафов, выдвигая один за другим ящики комодов, заглядывая под кресла, пробуя на ощупь мягкость кушеток, диванов и с интересом приглядываясь к стоящим на полках безделушкам.
Ничего так жил прежний хозяин особняка. Скромностью явно не страдал и мог себе позволить и роскошный ковер ручной работы, и кучу золотых и серебряных вещиц, расставленных повсюду со скрупулезной точностью, и вышитые неизвестными мастерицами картины, и богатую лепнину на потолке, и яркую позолоту на ручках… Неплохо в Архаде живут маги. Однозначно мне нравится такой стиль в интерьере.
Спальня и впрямь оказалась под стать «проходной комнатушке» – огромная, размером с три моих в старой маминой квартире. Неприлично роскошная, с кучей всевозможных мелочей и выглядящая так, словно хозяин всего пару минут назад отсюда вышел и обещал больше никогда не возвращаться. Кровать – вообще сексодром какой-то, с кучей подушек и таким количеством свободного пространства, словно тут роту солдат планировали разместить. Рядом с ней – пуфики, будто без их помощи наверх не взобраться. Какие-то мудреные светильники на длинных ножках. Опять же, картины, гобелены, куча всякой другой фигни…
– А тут у нас что? – стараясь не выглядеть совсем уж обалдевшим, я ткнул пальцем в еще одну дверь, почти сливающуюся со стеной.
– Гардеробная, – с готовностью отозвался дом, и заинтересовавшая меня дверь тут же распахнулась. – Хочешь подобрать себе что-нибудь из одежды?
Я покосился на свои грязные ноги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Да уж, не помешало бы. Но позже. Что ты там говорил про уборную? А ванная есть? Как насчет горячей воды? Или надо будет из колодца таскать, а потом греть в большом тазике?
– Все есть, – обиженно протянул Макс, незримо сопровождая меня в путешествии по новым хоромам. – И ванная, и душевая, и все чего душа пожелает.
Ведомый новым знакомым, я все-таки нашел нужную дверь и, обозрев вполне приемлемого вида сантехнику в обрамлении старинной плитки и каких-то сельских мотивов на изразцах, с облегчением выдохнул.
