Он встал со скамейки и, подав мне руку, произнес:
— Пойдем, я хочу совершить с тобой небольшую прогулку. Этакую экскурсию в мир твоих грез. Я хочу, чтобы перед тем, как ты увидишь то, что на самом деле было твоим прошлым, ты могла бы хоть мельком взглянуть на тот мир, в котором ты никогда не жила, но в который ты так стремишься.
Я поднялась со скамейки, и мы пошли по дубовой [21]аллее по направлению к его машине, оставленной при входе в парк. Нам на встречу прошла молодая женщина в шляпе, одетая в темно-синее креповое платье и перчатки, дети в коротких штанишках пробежали мимо, стреляя друг в друга из самодельных пистолетов, откуда-то донеслись немного грустные звуки аккордеона. Мы прошли чугунные ворота и остановились возле старинной лакированной машины с откидным верхом.
— Что это такое? — изумленно сказала я, разглядывая незнакомый автомобиль.
— Ну, ты же сама хотела посмотреть, как блестят на солнце хромированные детали автомашин, — сказал он улыбаясь.
— А они правда были хромированные? — спросила я, проводя рукой по нагревшемуся на солнце бамперу.
— Какая разница — хромированные или нет, — ответил он, распахивая передо мной дверцу, — главное, чтобы они выглядели именно так, как тебе нравится.
Мы сели и поехали по дороге, идущей вдоль железнодорожного полотна, которая должна была привести нас к его загородному дому. Он покрутил коричневую ручку автомобильного приемника, и среди шипящих звуков потерянных радиоволн я услышала мелодию модного когда-то фокстрота. Я улыбнулась, и подумала, что именно такую поездку я и представляла себе много раз, но никогда не думала, что она будет существовать не в том прошлом, которое я не могла ни помнить, ни видеть, так как оно было за много лет до моего рождения, а в том прошлом, которое я сама для себя выдумала, населив его фантомами из моих фантазий о прежних днях.
Я смотрела сквозь ветровое стекло и разглядывала остающихся позади людей в нарядах, сшитых в соответствии с давно забытой модой, деревянные столбы с паутиной телеграфных проводов, железнодорожный переезд, на котором мы стояли, пропуская спешащий в несуществующие города паровоз с пассажирскими вагонами. Я видела бегущих на речку детей, воспитанных на оставленных в прошлом ценностях, и взрослых, идеалы которых были мне близки и понятны, поскольку я разделяла их, живя в этом придуманном мире моих мыслей.
Мы подъехали к его дому, и я выпрыгнула из машины в высокую траву, пестрящую нежными цветками незабудок.
— Здесь даже солнце светит ярче, — сказала я, кружась по заросшей цветами поляне.
— Конечно, — сказал он, захлопывая дверь автомобиля, — ведь это мир твоих грез, а в нем нет места для серых сумерек будней и проливных дождей тоски.
Мы прошли в дом, и я услышала звонок телефона. Он повторился несколько раз и умолк. Я подошла к тумбочке и, разглядывая старый аппарат, сняла массивную трубку, из которой донесся слегка шипящий от помех в линии гудок.
— Примерно так? — спросил он, садясь на широкий кожаный диван. — Ты видела этот мир примерно так? Или я в чем-то неправильно тебя понял?
— Да-да, все именно так, — поспешила ответить я. — Но объясни мне эти видения, потому что, имея все это в душе, я так никогда и не могла понять, что именно в ней происходит. Понимаешь, когда я вижу в каком-нибудь фильме нечто напоминающее мне эту реальность, созданную моими мыслями, мне становится так радостно, как будто мне показали кадры из какой-то моей жизни, в которой мне было невыразимо хорошо. Но ведь всего этого, как я понимаю, там не было. Что же за мир я тогда вижу, и почему он является мне так ярко?
— Видишь ли, в отличие от воспоминаний прежних жизней, да впрочем, и от реальных воспоминаний прошлых дней, видения в этом мире не могут развиваться и показывать тебе связный и похожий на правду сюжет. Это просто красивые — именно с твоей внутренней точки зрения — картины, по которым можно узнать твои ценности, идеалы, приоритеты моды и архитектуры. По ним можно сказать, в каком месте ты будешь чувствовать себя уютно, а в каком месте все тебе покажется враждебным и чужим. И интересно, что близость по времени твоего последнего воплощения и мира твоих идеалов — это чисто случайное совпадение. Поверь мне, их ничто не связывает, между ними не надо проводить никаких параллелей, просто потому что они лежат вообще как бы в разных плоскостях бытия и никоим образом не пересекаются.
— Но мне всегда казалось, что там должен быть ты. Понимаешь, что для тебя в этом мире тоже отведено значительное место. Я думала, что это оттого, что ты был там в моем довоенном прошлом, а если это было иначе, то как тогда это понять.
— Просто у нас с тобой почти одинаковые миры идеалов, и разглядывая свои картины несуществующих солнечных дней, ты иногда видишь мои, которые только иногда, некоторыми штрихами выдают свою принадлежность другому хозяину.
— А та, моя настоящая прошлая жизнь, она сильно отличается от этих видений с «хромированными автомобилями» и «угольными паровозами»?
— Да, по иронии судьбы именно она содержит в себе не идеалы и ценности, а почти все твои страхи, опасения и необъяснимые мучения, которые не дают тебе видеть этот мир похожим на мир твоих грез.
— Ну что ж, — сказала я рассматривая сквозь прозрачную занавеску раскидистые кусты цветущего жасмина, — значит, теперь, после того как ты мне все это объяснил, мне, действительно, пора вспомнить все, что скрывается там, в мрачных подвалах моей памяти. И может быть, приступить к этому прямо сейчас?
— Нет, — сказал он, протягивая руку за лежащими на серванте ключами от машины, — сейчас тебе пора домой, но через некоторое время мы встретимся, и я постараюсь помочь тебе увидеть все, чем ты жила и о чем переживала в нашем с тобой совсем недавнем прошлом.
* 16 *
Я иду по улице и рассматриваю свое отражение в сверкающих чистотой стеклах витрин. Мне видится хорошо сложенная черноволосая девушка с живыми карими глазами и красиво очерченным ртом, одетая в строгое темное платье с отложным воротничком и туфли на невысоком каблуке. Я чувствую, что там я довольна своей внешностью, но меня не очень устраивает сознание того, что, имея такую фигуру и лицо удивительной красоты, я вынуждена все свое время тратить на обучение в каком-то университете.
Итак, я студентка и спешу на лекцию. Это город, который, к сожалению, я никогда не смогу отыскать на карте Европы, находится на территории какой-то страны, в которой говорят на нескольких языках. Не могу точно сказать на каких именно, но то, что один из них немецкий — знаю точно. Я, как и все жители этого города, в совершенстве владею всеми этими языками, и для меня не составляет большого труда говорить то на одном, то на другом из них.
