– Как Крис Эванс, – ответила я, предварительно тяжело вздохнув.
(Мы с ней как раз смотрели Капитана Америку до моего исчезновения.)
– Богатый? – незамедлительно последовал новый вопрос.
– Несметно.
– Ну всё, – она издала звук, не поддающийся описанию, – Клавке теперь придётся стол проставить!
– Ты бы хоть спросила, счастлива ли я, – упрекнула я родительницу.
– А то я не чувствую, Мартуш. Всё, пока, я побегу Клаве рассказывать, а ты будь хорошей девочкой и не обижай маму такими словами.
Вот так я поставила в известность своих родственников. Какое всё-таки счастье, что не пришлось справлять классическую свадьбу по-русски с рестораном, плановой дракой пьяных друзей семьи, ужасные тосты сильно подвыпившего дяди из Кемерово, которого никто не видел уже лет десять, поездкой к вечному огню и бестактным тамадой. Только ради этого стоило поменять место жительства.
Однако и в местных традициях есть свои недостатки. Вместо медового месяца я получила кукиш с маслом. Для новых короля и королевы переименовывались праздники, в нашу честь должны быть названы некие топографические объекты. Похвастаюсь, Мартой назвали центральную площадь в Городе. Короче, уйма бумажной работы, от которой Юджин упрямо отказывался отлынивать, хорошо хоть, меня не стремился к ней привлечь. Я оставалась в своей стихии: растила платья, гуляла и болтала с Кайлой, вместе с Конрадом помогала горожанам разобраться с их проблемами, выспрашивала у Серджиуса новые детали расследования, которые он по-прежнему выдавал с неохотой, пару раз заходила в опутанную проводами комнату Вадима (он каким-то образом умудрялся совмещать активную конструкторскую деятельности и службу под началом Серджиуса), звонила домой (теперь у меня был собственный телефон). С Юджином мы тоже проводили время с удовольствие и пользой, так скажем. В общем, я занималась приятными и необременительными для себя делами.
Однако были вещи, которые меня тревожили. Рихард со временем стал ещё более подозрительным, а я как-то не решалась спросить, что он замышляет. Серджиус, видимо, тоже. Мы договорились сообщать друг другу о результатах нашей мыслительной деятельности, касающейся убийств. Не то чтобы я ему верила, но по его лицу научилась видеть, что ничего нового он пока не узнал.
А потом вдруг у Серджиуса сорвало крышу. Думаю... нет, уверена, никто не был к этому готов.
Мы гуляли по названной в мою честь площади с Конрадом, который неофициально был теперь кем-то вроде моего телохранителя, когда Серджиус попытался меня арестовать. По законам Эйа это квалифицировалось как нападение на королевскую персону, и причину его поступка я не могу понять до сих пор. Ничего, как говорится, не предвещало.
– Серджи, не дури, – мягко сказал Конрад, выставляя вперёд руку и загораживая меня ею. Вокруг нас начала собираться толпа. Ещё бы, я бы тоже захотела посмотреть на подобное зрелище, если бы мне не пришлось в нём участвовать.
Сначала мне стало невыносимо смешно, потому что ну что за глупость – арестовать меня через пару недель после коронации? Но когда я поняла, что Серджиус абсолютно серьёзен, мне стало не до смеха.
– Кон, подумай, всё это началось сразу же после её появления, – говорил Серджиус с маниакальным блеском в глазах, едва ли не размахивая мечом. Его лоб блестел от пота, лицо покраснело. Белый клинок мерцал неприятным для глаза, резким светом.
– Говори со мной, если собираешься меня арестовывать! – вмешалась я. – Скажи мне в лицо, что я предатель, что я убийца.
Серджиус отвёл взгляд, но не отступил.
– Конрад, отойди! Я не хочу навредить тебе.
– Серджиус, я твоя королева, и я приказываю тебе прекратить это представление!
– Я не отойду! Если надо, я буду драться.
Они смотрели друг на друга, такие одинаковые и такие непохожие, скрестив взгляды одинаково серых глаз, как мечи. Мне как причине их размолвки стало неловко, всё же они родные братья, близнецы, они не должны ссориться, тем более так – с применением холодного оружия. Мне бы хотелось, чтобы первая драка из-за меня случилась несколько иначе.
Помощь пришла неожиданно в лице Иоланды. Ничем непоколебимая, как обычно спокойно-сонная, она мягко положила правую руку Серджиусу на плечо, а левую – на лоб, как мать маленькому ребёнку. И сказала:
– Опусти меч, Серджиус, ты нарушаешь закон, который поклялся защищать. К тому же у тебя жар, тебе нужно прилечь. Пошли со мной, я наложу лечебное заклинание. Такие вопросы, который ты сейчас поднимаешь, должны решаться во Дворце, а не на площади с оружием. Подумай о Юджине, он никогда тебе этого не простит.
Вняв словам Иоланды, особенно про Юджина, Серджиус убрал меч в ножны, но не успокоился. Я бы сказала, что он затаился, как партизан в подполье. Раз все против него, он решил на время затихнуть. Кроме того у него действительно был жар, который к вечеру развился в сильнейшую лихорадку. Не знаю, где он подцепил такую серьёзную заразу, которую не брали заклинания.
Когда стало очевидно, что продолжения не последует, толпа, разочарованно вздыхая, постепенно начала расступаться. И тут я заметила Рихарда, который наблюдал за нами со стороны и даже не подумал вмешаться. Пусть даже он думал, что я предательница, но всё равно обязан был защитить меня от незаконного покушения. Это часть королевского этикета.
***
Не в моих правилах устраивать сцены (смотрите, я становлюсь всё больше похожа на монаршую особу), но всё же я решила зайти к Рихарду и спросить у него, в чём дело, почему он не помог мне или хотя бы не встал на сторону Серджиуса, если согласен с ним. Он принял меня сразу же, к моему недоумению. Обычно добиваться аудиенции бывшего регента приходилось долго.
– Приятно удивлена, что вы не поддержали мой арест, – сказала я тоном королевы, которая даже немного устала от участия в дворцовых интригах.
– С чего бы мне так поступать? – сказал он, не поднимая взгляда от бумаг. – Вы не предатель.
– Почему вы в этом так уверены?
И главное – почему Серджиус уверен в обратном.
– Потому, что я знаю, кто настоящий предатель, – заявил он так, как будто речь шла о меню на предстоящий ужин или чем-то столь же обыденном.
Я не нашла ничего лучше, чем спросить:
– И кто же?
Рихард поднял взгляд и посмотрел на меня жёстко, хищно, без фальшивой участливости, которую он проявлял ко мне раньше. Этот взгляд мне нравился больше, он по крайней мере честный.
– С чего бы мне делиться с вами этой бесценной информацией?
И действительно, в дворцовых интригах каждый сам за себя.
