Всё. Я всё сказал. Во всём признался. Как себе, так и зайке, которая в ответ на мой пылкий монолог ничего не говорит. Ни одного слова. Только всхлипывает, с новой силы начиная заливаться слезами.
– Ну и чего ты плачешь?
– Потому что я дура. И сама всё испортила, – тихо мямлит она и, обхватив себя руками, смотрит на меня, как подбитая дворняжка.
– Что ты испортила? Мы ещё даже ничего не начали.
– А я уже испортила. Ляпнула ерунду и, считай, сама отправила тебя в койку к твоей бывшей.
Я усмехаюсь, неслабо удивляясь.
– Господи, Лана. Я тебе только что душу излил, в чувствах признался, а ты продолжаешь думать о Кейси?
– Я услышала каждое твоё слово, Стив. Каждое. Но я не могу прекратить думать о той, которой хочу руки переломать и все волосы повыдирать при мысли, что у вас что-то было, – «побитая дворняжка» вмиг превращается в ревнивицу и скалит зубки.
– Просто уничтожь эту мысль. И станет легче.
– Я не могу. Не получается. Кадр, как вы с ней… Он постоянно рисуется у меня в голове, и мне никак не стереть его. И я сама в этом виновата.
– Глупости не неси.
– Это не глупости.
– Глупости. Потому что ты ни в чём не виновата. Особенно в том, чего не было.
– Что? Как это не было? – Лана вмиг прекращает плакать и округляет глаза.
– А вот так. Хотел ли я трахнуть Кейси? Физически – очень. Но этого было недостаточно, чтобы перебороть моё отвращение к этой женщине. Между нами ничего не было и никогда не будет.
И в этом я уверен на сто процентов. После нашей сегодняшней встречи вряд ли Кейси хоть когда-нибудь ещё раз подойдёт ко мне с предложением уединиться.
– Между вами точно ничего не было? Ты можешь сказать честно, я же всё равно не имею права злиться, – переспрашивает зайка дрожащим голосом.
– Но тем не менее ты злишься. И зря. Не было ничего.
– Но куда тогда вы ушли?
Хороший вопрос. Однако Алане не стоит знать, что мы пошли в какую-то пыльную коморку для персонала, где я поставил Кейси на колени, а в последний момент, когда она уже норовила с удовольствием затолкнуть себе в рот член, остановил её, заявив, что мне даже минет от неё противно получать, а после высказал всё, что о ней думаю.
Да, я унизил Кейси, но, честно, мне ни капли за это не стыдно. Так же, как и ожидаемой радости мне её унижение не принесло. Скорее я испытал жалость к ней и недоумение – как я мог целых два года любить и жить с этой беспринципной женщиной?
– Мы пошли в кальянную, где с друзьями находился Тони. Я всучил ему его сбежавшую барышню, посидел немного и пошёл в клуб, – опустив неприятный эпизод в коморке, рассказываю о дальнейших событиях ночи, однако облегчения в зайке не наблюдаю. Только недовольную моську.
– А в клуб пошёл, чтобы найти другую девку для секса, да? – выплёвывает определённый вывод Лана.
К слову, правильный. Но развивать эту тему больше ни к чему. Хватит с нас ссор. Всё это не имеет смысла.
– Лан, ты должна уяснить один важный нюанс обо мне, – делаю шаг к ней, и напряжение между нами возрастает.
По коже пробегает ток, и без того душный воздух становится ещё жарче. Кажется, ещё немного – и вода забурлит, начнёт испаряться.
– Какой? – она запрокидывает голову, чтобы соединить наши взгляды. Водяные блики красиво бегают по коже зайки. Смуглой, мокрой, усыпанной мурашками.
– Я никогда уже не стану тем хорошим пареньком из прошлого, – грубовато зарываюсь пальцами ей в волосы, давлю на затылок, сокращая между нашими лицами расстояние.
– Больше никогда не будешь преследовать меня? – пытается разрядить обстановку насмешливым тоном, но я остаюсь предельно серьёзным.
– Не только.
– Я понимаю.
– Хорошо. Тогда ты также должна понять, что, какую бы дичь я в будущем ни вытворял, среди неё никогда не будет измены. Для меня это табу. Ты мне веришь? – уточняю я, вторую руку укладывая на её хрупкую шею. Одно резкое движение – и нет человека.
– Верю.
– Точно?
– Теперь да, – повторяет без колебаний. – Прости меня, дуру, за то, что всё это время в тебе сомневалась. За то, что думала о тебе только плохо. За то, что обидела много лет назад. И за свои капризы с отвратительным характером я тоже хочу извиниться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Мне не нужны твои извинения, Лана.
– А что нужно?
– Мне нужна ты.
На её губах до сих пор не появляется и намёка на улыбку, но зелёная радужка глаз становится ярче, насыщенней. Так всегда происходит, когда Лана чему-то сильно радуется.
Она наконец решается обнять меня за шею, жмётся ко мне влажным, но безумно горячим телом, бурунами прокатывая похоть по моим венам. Член раскалывается от возбуждения, терпение близится к нулю, а сердце тормозит ненадолго и опять срывается с неистовой скоростью.
– Раз нужна, тогда бери, – подтянувшись к моему лицу, шепчет возле губ и тут же мажет по ним своими.
Лёгкое касание. Почти не ощутимое. Но мы с хрипом стонем, вместе выдыхаем, примагничиваемся, на миг застываем.
А дальше… Дальше мне дважды повторять не надо. И ничего больше ждать я не собираюсь.
Сказали взять, вот я и беру. И хер я теперь отдам свою зайку хоть кому-нибудь.
Глава 22
Алана
Секунда затишья, полная остановка мира. Глаза в глаза, внутри яркие вспышки, и губы Стива нападают на мои, мгновенно растворяя меня в страстном поцелуе. Влажный язык сталкивается с моим, блуждает во рту, колючая щетина царапает щёки. Мужская ладонь крепко фиксирует мою шею, вторая ныряет под воду и приподнимает меня за попку.
Не знаю, каким чудом я подавляю в себе восторженные визги, когда ногами обхватываю бёдра Стива, руками зарываюсь в мокрые пряди, понимая, что в этот раз меня ничто не остановит. Ни один страх не захватит в плен мою голову. Стив все их развеял. Окончательно и бесповоротно.
Сейчас я буквально нашпигована счастьем. До краёв. До дрожи. До мурашек на затылке и до зуда в пальцах. Сердце стучит как у маленького колибри, внизу живота всё кипит от возбуждения. Извиваясь в руках Стива, я трусь грудью об его каменный корпус, промежностью – о вздутую ширинку. Сильно, нетерпеливо, мечтая избавить нас от всей одежды. Хочу ощутить его кожа к коже. Без преград и лишней ткани. И Стив полностью со мной солидарен.
Он срывает с моих плеч бретельки платья, выпуская отяжелевшую грудь на волю. Я дерганными движениями помогаю ему освободиться от рубашки. Новое соприкосновение тел – и режим горения включается. Внутри отчётливо бахает, взрывается. Его ладони исследуют моё тело, будто вспоминают каждый изгиб, каждую линию, выпуклость и шероховатость. Я тоже не отстаю и перебираю пальцами рельефные мышцы, царапаю плечи и шею, облизывая мужской язык. Посасываю губы. Чувствую привкус крови, но это не останавливает. Ни меня, ни его. Стив лишь глубже языком в мой рот проталкивается, заполняя меня голым желанием. Неутолимой жаждой. Крайней необходимостью почувствовать его внутри себя.
Мысли улетают, горло пересыхает. Между ног адски пульсирует, провоцируя меня жалобно стонать. Даже не понимаю в какой момент мы выбираемся из бассейна. Прихожу в себя, когда спиной соприкасаюсь с чем-то прохладным и мягким. Несколько секунд уходит на то, чтобы понять, что Стив даже до спальни дойти не соизволил, а уложил меня на траву. Густую. Бархатную. Душистую. Она щекочет кожу, остужает её и помогает мне немного очухаться, напомнив об одном немаловажном моменте.
– Стив, я должна тебе кое-что сказать, – слова тонут в наших общих стонах.
Он рисует влажную линию по моей шее, задевая языком все эрогенные точки. Добирается до самой чувствительной – груди, и я вскрикиваю от неописуемого наслаждения, током прошибающего каждую клеточку тела.
Стив сжимает её в ладонях, сильно, с упоением. Налетает губами на сосок. То правый, то левый. Попеременно уделяет каждому внимание. Поедает их, всасывает, ласкает языком, выбивая из меня новую порцию стонов.
– Сти-и-ив, послушай меня, – предпринимаю вторую попытку достучаться до него, но безрезультатно.
