Мы то неистово целуемся, то рвано дышим друг другу в губы. Вконец неадекватные. Дикие. Как животные. Нетерпеливые и чертовски голодные. Наши тела сталкиваются, бьются, разрезая пространство пошлыми звуками влажных шлепков. Пряный запах секса витает в воздухе. Захлёбываюсь им и пьянею ещё больше.
Укусы, поцелуи, толчки, движения на грани. Стоны, всхлипы, крики, бессвязные шептания. Всё смешивается в оглушительный оркестр, пока мощь мужского тела сокрушает меня вибрациями, которых я так много лет не знала.
– Боже! Стив, я сейчас опять… – договорить не получается.
Голос срывается, когда Стив перекладывает свой немалый вес на одну руку, а второй закидывает мою ногу на своё плечо, меняя угол проникновений. Небольшая смена позиции, и второй оргазм – ещё более мощный и яркий – обрушивается на меня моментально. В глазах светлеет, раскалённый комок энергии внутри меня взрывается, тело сотрясается в конвульсиях. Я кусаю до крови свои губы и чувствую, как пульсирую и сжимаюсь вокруг Стива сильнее.
Всего несколько мощных толчков – и с его красиво очерченных губ слетает излюбленное «зайка» вместе с отборной порцией мата. Хрипло и низко, пробирая до мурашек. Готова слушать, как он ругается и называет меня этим дурацким прозвищем снова и снова. Бесконечно. И столько же любоваться, как Стив, запрокинув голову и прикрыв глаза, кончает прямо в меня.
Я не паникую, потому что замечаю на его члене презерватив. Видимо, пока я кайфовала во время первого оргазма, Стив успел позаботиться о защите.
Кайф. Внутри меня всё ликует, сиять начинает. Сердце бьётся на разрыв. Дыхание всё никак не нормализуется. Стив падает на меня, прижимаясь разгорячённым телом. От него пахнет травой, океаном и потом. Утыкаюсь носом в шею и вдыхаю, вдыхаю, вдыхаю… И всё надышаться им не могу. Мне всё мало. Слизываю стекающие по его коже капельки, наслаждаясь солоноватым вкусом моего мужчины.
Моего.
Боже!
Не верю.
Как же так всё быстро и неожиданно закрутилось? Уму непостижимо. Но это так. Стив на мне, я под ним. Сердцем к сердцу. Мокрые, грязные, испачканные в траве, но удовлетворённые и безумно счастливые. Я так точно. От широкой улыбки на губах болят щёки, на глаза наворачиваются слёзы. И пока мы нежимся, лежа на траве под звёздным небом, пока продолжаем покрывать друг друга поцелуями и устало говорить о всякой ерунде, я как никогда прежде понимаю – для того, чтобы быть счастливой, не нужно пытаться быть благоразумной и рассудительной. Не нужно слишком сильно зацикливаться на прошлом и будущем.
Лучше рисковать и жить моментом. Прислушиваться к сердцу и делать то, что оно велит. А моё сердце сегодня приказало мне поверить в откровения Стива. В его слова про Кейси и в признание любви. И я верю. Безоговорочно и искренне. Потому что тоже люблю. Впервые по-настоящему.
Глава 23
Стив
С трудом разлепляю веки и тут же закрываю от яркого удара солнечных лучей по сетчатке глаз. Однако секунды хватает, чтобы заметить смятую простыню и пустую постель.
Зайка убежала.
Опять.
Спросонья давние воспоминания врезаются в голову, омывая внутренности ледяным потоком боли. Но всего лишь на миг. Как только мозговые процессоры начинают работать на полную мощность, вся душевная хворь в одночасье улетучивается.
Вчера мы всё выяснили и закрепили наши обсуждения потрясающей ночью, от одной мысли о которой у меня член снова встаёт колом. Поводов чего-то бояться и сбегать у Аланы больше нет. Стопроцентно. А, значит, скорее всего, она пошла к океану или же отправилась в свою комнату приводить себя в порядок.
Обычно эта женщина часа два тратит на всякие утренние процедуры, уверяя меня, что без должного ухода её кожа сразу станет старой и морщинистой. И это в двадцать девять лет. Смешная, ей-богу.
Улыбаясь как дурак, выбираюсь из постели и нагишом топаю в душ. Холодные струи воды бодрят, заряжают дополнительной дозой энергии. Не вытираюсь, сразу обвязываю полотенце вокруг бёдер и направляюсь на поиски зайки, уже представляя, как отшлёпаю её сладкую задницу за то, что оставила меня одного в кровати.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На удивление, в её спальне и в ванной комнате Лану не нахожу. В гостиной, на террасе, у бассейна и на пляже – тоже. Однако стоит мне только озадачиться, куда она подевалась, как негромкие звуки, доносящиеся из кухни, меня успокаивают. Я незамедлительно двигаюсь к источнику шума, а когда добираюсь, губы вновь растягиваются в улыбке от уха до уха.
Ничего себе! Да сегодня точно мир перевернулся. Где-где, а у плиты Алану я никак не ожидал найти. За весь наш отпуск она ни разу ничего не готовила. Нарезку овощей для салата, пока я занимался основным блюдом, я в счёт не беру. Но нужно признать, повар Алана – воистину потрясающая картина, несмотря на несусветный кавардак, устроенный зайкой на столе во время готовки.
Лана выглядит чертовски мило в моей майке, с растрёпанной кичкой на макушке и со следами муки на лице. Взгляд от неё оторвать не могу, пока она что-то активно перемешивает в пиале и сияет ничуть не меньше, чем солнышко за окном, при этом пританцовывая и напевая себе под нос какую-то мелодию.
Вот что значит человек впервые за восемь лет потрахался. Обалдеть можно. Я до сих пор в шоке от этой новости. А также безгранично счастлив, что к Лане за эти годы ни один мужчина не прикасался.
– Смотрю, кто-то сегодня проснулся в прекрасном настроении, – насмешливым голосом сообщаю о своём тихом появлении.
– Ой! Ты уже здесь! – вздрагивает зайка и оборачивается. – Я не успела приготовить завтрак, – прикусывает губу от досады.
– Ничего страшного. Вместе приготовим.
– Нет, я хотела всё сделать сама… Для тебя, – она смеряет меня оценивающим взглядом, и её щёчки розовеют.
Чёрт побери! До сих пор не верю в происходящее. А двадцатилетний ботан во мне так вообще теряет сознание от радости.
Алана Браун – моя. И готовит завтрак для меня! В моей майке, которую мне до безумия хочется с неё снять, чтобы снова оттрахать зайку. И, в принципе, я не собираюсь отказываться от своих желаний. И так слишком долго сдерживал себя.
– Что же ты тут готовишь для меня? – подхожу к ней сзади, улавливая сладковатый запах ванили, исходящий не только от Ланиных волос, но и от кашеобразной смеси в пиале.
– Блинчики.
– Блинчики? – оперевшись ладонями о край столешницы по обе стороны от Ланы, скольжу носом по линии её скул. – И где ты только ингредиенты успела надыбать? В магазин, что ли, одна ездила?
– Нет, – выдыхает, покрываясь мурашками. – У повара в ресторане попросила.
– Надо же. А почему просто не заказала еду?
– Мне хотелось хоть раз накормить тебя завтраком, приготовленным мной.
– Мне уже стоит начинать писать завещание?
– Эй!
Получаю лёгкий толчок локтём в торс.
– Пусть я не суперкулинар, но блинчики свои обижать не позволю. Они – единственное, что я умею готовить, помимо овсянки.
– Ладно, ладно, заюш. Я же шучу. Я с удовольствием съем всё, что ты приготовишь, но сначала… – Кусаю её за шею, тут же залечивая покраснение языком. – Я тебя на завтрак хочу.
– Сти-и-ив, – в вялом протесте стонет Алана, когда я на её обалденную грудь руки умещаю, толкаясь в поясницу пахом. – Ты меня почти до самого утра лопал. Может, дашь мне передохнуть? У меня всё тело ломит.
– Так я его сейчас помассирую, и тебе сразу станет легче, – сминаю ладонями упругие холмики.
– Сомневаюсь. Думаю, я пластом весь день лежать буду. У меня даже бицепсы болят, представляешь?
Смеюсь в голос, продолжая жаться к Лане затвердевшим членом.
– Не представляю, как такое возможно.
– Как выяснилось, возможно. После длительного перерыва заниматься сексом весьма сложно, знаешь ли.
– Но зато как приятно, правда?
Целую зайку в ключицу, спуская руки с груди к животу и ниже. Забираюсь под майку и накрываю ладонью промежность. Гладкую, аккуратную, тёплую и влажную, несмотря на Ланины неубедительные просьбы об отдыхе, что постепенно растворяются в её тяжёлом дыхании.
