Справа от солнца располагалось четкое созвездие, на вид очень знакомое. Очертания буквы W. Конечно, Кассиопея – одно из самых легко узнаваемых созвездий. Вот только слева от привычного W горела еще одна звезда, из-за этого созвездие превращалось в неровный зигзаг.
Давид сделал шаг вперед. Под ногами вполне убедительно захрустел гравий, он даже почувствовал под подошвами острые камешки, но подумал, совпадает ли давление на его стопы с той картиной расположения камешков, которую он видит глазами.
Он сделал еще несколько шагов к кромке воды. На прибрежных скалах лежал лед, небольшие льдины вдавались в воду примерно на метр. Поверхность воды была ровной, почти неподвижной, лишь изредка море лениво поднимало едва заметную волну. Давид наклонился, стал рассматривать гальку. Твердые, черные, сильно обточенные морем камешки. Базальт? Под слоем гальки проглядывал слой какого-то кристаллического вещества – возможно, это была соль. Какая-то яркая звезда, светившая позади, отбрасывала на камешки бело-желтые лучи и даже создавала тень.
Давид выпрямился и бросил камешек в воду. Камешек летел долго, но медленно (малая сила притяжения?) и в конце концов даже со всплеском упал в воду. От места падения по воде разошлись широкие круги.
Хайрем подошел и встал рядом с Давидом. Он был одет в простой рабочий комбинезон с эмблемой компании «Боинг» на спине.
– Еще не догадался, где находишься?
– Это сцена из научно-фантастического романа, который я читал когда-то. Видение времен конца света.
– Нет, – покачал головой Хайрем, – никакой научной фантастики. Это не игра. Все это реально… Пейзаж, по крайней мере.
– Вид через червокамеру?
– Ага. С кучей виртуальных увеличений, усилений и наложений, чтобы была возможность интерактивного взаимодействия с местностью. Ну вот, к примеру, так, как было, когда ты камешек подобрал.
– Я так понимаю, что мы не в Солнечной системе. Я мог бы здесь дышать?
– Нет. Воздух – почти сплошной углекислый газ. – Он указал на округлые вершины гор. – Там еще есть кое-какая вулканическая активность.
– Но это маленькая планета. Я вижу, как искривляется линия горизонта. И сила притяжения здесь мала: как летел брошенный мной голыш… Но почему же эта маленькая планета не потеряла все свое внутреннее тепло, как Луна? А, понятно. Звезда. – Давид указал на шар, опускающийся за горизонт. – Видимо, мы находимся слишком близко к здешнему солнцу и приливные силы не дают ядру планеты остыть. Как на Ио, спутнике Юпитера. На самом деле это должно означать, что звезда представляет собой не гигант, как я думал. Она – красный карлик. И мы находимся близко от нее – достаточно близко для того, чтобы здесь сохранилась вода. Если, конечно, в этом озере или море плещется вода.
– Вода, вода. Пить, правда, не рекомендую. Верно, мы на маленькой планете, обращающейся вокруг красного карлика. Год здесь равен примерно девяти нашим суткам.
– А жизнь здесь есть?
– Ученые, исследующие эту планету, не нашли здесь никаких форм жизни, не нашли и ископаемых останков. Жаль.
Он поднял с земли еще один базальтовый камешек. Тот отбросил две тени на его ладонь – серую и расплывчатую от пухлой красной звезды и другую, еще более бледную, но при этом более резкую от источника света позади.
Что же это за источник света?
Давид обернулся. В небе горела двойная звезда – ярче любой звезды и планеты, какую можно увидеть с Земли, но все же из-за огромного расстояния она казалась крошечной. Яркий свет слепил глаза, и Давид поднял руку, чтобы заслониться.
– Красиво, – сказал он, развернулся и посмотрел на созвездие, которое для себя назвал Кассиопеей, – созвездие с яркой дополнительной звездочкой. – Я знаю, где мы. Яркие звезды позади нас – это двойная звезда Альфа Центавра. Самые близкие из ярких звезд к нашему солнцу, до них четыре световых года…
– Четыре и три десятых, как мне сообщили.
– Следовательно, это планета системы Проксимы Центавра, самой близкой к нашему Солнцу звезды. Кто-то сумел разместить фокус червокамеры вблизи от Проксимы Центавра. На расстоянии в четыре световых года. Невероятно.
– Молодчага. Понял все-таки. Я же тебе говорил: ты отстал от жизни. Вот это – краеугольный камень метода червокамеры. Эта способность. Конечно, созвездия не слишком изменены на вид. Четыре световых года – слишком малая разница в межзвездном масштабе. Но вот яркая лишняя звездочка в созвездии Кассиопеи – это наше Солнце.
Давид уставился на Солнце. Это была всего лишь бледно-желтая светящаяся точка, яркая, но не слишком. Но ее свет стал источником всего живого на Земле.
И вот теперь и Солнце, и Земля, и все планеты, и все места, где только когда-либо бывал человек, – все это должно было исчезнуть из-за какой-то песчинки.
– Она красивая, – объявила Мэри.
Бобби не отозвался.
– А это вправду окошко в прошлое.
– Ничего такого уж волшебного, – заметил Бобби. – Всякий раз, когда ты смотришь кино, ты заглядываешь в прошлое.
– Перестань, – прошептала Мэри. – В кино видишь только то, что тебе захотел показать какой-нибудь там оператор или монтажер. И большей частью даже в новостях те люди, на которых ты смотришь, знают, что на них направлена камера. А тут… можно смотреть на кого угодно, когда угодно, где угодно, снимать это на камеру или нет… А ты уже эту сцену видел раньше, да?
– Пришлось.
– Почему?
– Потому что считается, что именно в это время она совершила преступление.
– Сперла секреты виртуалки у IBM? Что-то мне не кажется, что она похожа на преступницу.
Бобби раздраженно выпалил:
– А что же, она должна черную маску была напялить? Извини.
– Ладно, чего там. Понимаю, это трудно. Но зачем ей было это делать? Я знаю: она работала на Хайрема, но не очень-то его любила… Ой. Она любила тебя.
Бобби отвел взгляд.
– Согласно заключению ФБР, она хотела как-то выслужиться перед Хайремом. Тогда он мог бы более благосклонно смотреть на ее отношения со мной. Таковы были ее мотивы – так говорят. Ну вот. И в какой-то момент она вроде бы собиралась сообщить Хайрему о содеянном.
– А ты в это не веришь?
– Мэри, ты не знаешь Кейт. Это просто не в ее стиле. – Он улыбнулся. – Поверь мне, если я ей нужен, то она попросту возьмет меня, как бы к этому ни относился Хайрем. Но против нее есть улики. Инженеры переворошили все оборудование, которым она пользовалась. Они восстановили стертые файлы, согласно которым получается, что информация о пробных прогонах в IBM содержалась в памяти ее компьютера.
Мэри указала на софт-скрин.
– Но мы можем заглянуть в прошлое. Кому какое дело до каких-то там следов в компьютере? Кто-нибудь видел, как она открывает большой и толстый файл с логотипом IBM?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
