И вот теперь… Куда же идти-то? Путь от ворот довольно долгий, это точно. И точно, что в эту сторону, по этой аллее, а вот где повернуть? Максим оглянулся и вдруг увидел, что он здесь не один – шагах в двадцати пяти от него на боковую аллею свернул мужчина в короткой дорогой куртке. И это был его отец. Никаких сомнений! Даже через десять лет Максим сразу его узнал, а узнав, тенью метнулся следом, прячась за надгробия и деревья, потому что отец почему-то то и дело оборачивался.
Так они добрались до могил Емельяновых, где, надежно спрятавшись за высоким памятником, Макс выслушал пространный монолог отца о жизни их с Леной семьи, о детишках, о съемках Лены в новом сериале. Он видел, что отец действительно горюет по нему, якобы лежащему в этой могиле, и испытывал странное чувство, близкое к злорадству. Сначала сам оттолкнул от себя, не помог в трудную минуту, а теперь скорбишь? Ну-ну, скорби. Сам во всем виноват! Если бы ты тогда только выслушал, если бы поверил – все сложилось бы иначе. А теперь…
Когда отец наконец ушел и скрылся вдали аллеи, Макс тоже подошел к ограде, прочитал надпись на белой мраморной плите, посмотрел на свое фото. Это было очень странно – видеть собственную могилу. Вроде и знаешь, что там лежит другой человек, а все равно как-то не по себе. Гочу, занявшего его место, было ничуть не жаль. И Яра не жаль, и даже неинтересно, где он похоронен. Впрочем, как это ни удивительно, но зла на бывших приятелей в душе уже не было. Не то чтобы Макс их простил, но, что называется, отпустил от себя. А вот отца ни простить, ни отпустить не мог…
Наклонившись, Макс поднял со своей могилы цветочки с переломленными стеблями. Гоча их явно не заслуживал. Оглянулся, куда бы выбросить букет, но не нашел ничего подходящего, а швырнуть просто на землю отчего-то не решился. Мусорка обнаружилась только на выходе – туда-то он и пристроил лицемерные отцовские гвоздики. На душе было, на удивление, паршиво.
Выйдя с кладбища, Максим купил в первом попавшемся магазинчике сим-карту и вставил ее в свой сотовый. Теперь, оказывается, это стало возможно и в Москве. Раньше-то, когда он уезжал, по любому пустяку, связанному с мобильным, нужно было ехать в офис телефонной компании. А теперь стало, как в цивилизованном мире, – и симку, и аппараты, и еще кучу всего можно приобрести на каждом углу.
Макс набрал номер мамы. Правда, дядя Влад запретил ему созваниваться с кем-либо, но сколько же можно его ждать?
Мама, услышав его голос, ахнула и расплакалась. Дав ей немного прийти в себя, он сказал, что очень хотел бы увидеть ее. Она дома? Можно сейчас приехать к ней?
Но от приезда на Басманную мама его сразу же отговорила. Вдруг кто-нибудь увидит? Нет, ни в коем случае! Лучше встретиться на нейтральной территории, в каком-нибудь тихом месте… Скажем, в ресторанчике на Ленинском проспекте, он помнит, где это и как туда добраться?
Увидев маму, он с удовольствием отметил, что выглядит она все еще неплохо. Конечно, десять лет – это десять лет, от них никуда не денешься. Да и те переживания, которые он ей доставил, тоже не могли пройти стороной. Но все-таки она держалась молодцом. По-прежнему стройна, по-прежнему ухоженна, по-прежнему мужчины кидают взгляды ей вслед. Молодец Алла, одним словом.
Поскольку они все это время переписывались по электронке, Макс был в курсе маминых дел. Знал, что ее сеть бутиков окончательно прогорела и теперь она владеет одним-единственным магазинчиком, и то скорее ради самоутверждения – прибыли он не приносит. Знал, что после смерти деда и бабушки мама живет в основном на то, что сдает их большую квартиру на Профсоюзной улице. Знал, что с отцом она почти не общается. Знал и то, что она по-прежнему встречается с дядей Владом. Последний момент его здорово удивлял. Когда их отношения только начались, Макс был уверен, что это просто легкий романчик, который закончится так же скоропалительно, как начался. Но он ошибся. Отношения продолжались вот уже больше десяти лет, хотя дядя Влад так и не ушел от жены, продолжая свою карьеру – он уже дослужился до генерала. Самым удивительным в этой истории было то, что мама, как понял несколько лет назад сын, действительно любила дядю Влада. Оказывается, он, Макс, заблуждался, считая Аллу поверхностной и легкомысленной женщиной, она оказалась способна на глубокие и длительные чувства.
Сначала мама долго ахала, глядя на то, как он изменился, повзрослел и возмужал. Потом поболтали о Канаде – Алла все еще мечтала жить за рубежом, но уже почти смирилась с мыслью, что ей это не светит. Наконец Макс решил, что отвел достаточно времени на пустую болтовню, и задал первый из тех вопросов, которые так мучили его последнее время:
– Мама, а ты знала, что новая жена отца – это моя бывшая девушка? Лена Горохова, я даже как-то рассказывал тебе о ней…
Алла вздохнула:
– Да, дорогой. Знала.
– А почему скрыла это от меня? Не хотела расстраивать, да? Берегла мои чувства?
– И это тоже, конечно… – Она сделала несколько жадных глотков из бокала с минералкой, точно у нее вдруг пересохло горло. – Но… Видишь ли… Там все очень сложно. Ты ведь знаешь, что у них есть сын?
– Знаю. Его зовут так же, как и меня.
– Его не просто так зовут… – Алла еще некоторое время помолчала, потом решилась: – Это, скорее всего, твой сын.
– То есть как это? – в первую минуту до Макса просто не дошел смысл ее слов.
– Где-то в декабре… Ты еще был тут, в России, лежал в клинике после пластической операции, эта самая Лена пришла к нам домой и заявила, что беременна от тебя. Признаюсь, я ей не поверила. Сочла, что она, зная о том, кто твои родители, просто решила подзаработать. Якобы она даже не слышала о твоей смерти… Тогда я посчитала это просто дешевым спектаклем, сунула ей сто долларов и посоветовала поскорее сделать аборт.
– Деньги она, конечно, не взяла? – усмехнулся Макс.
– Нет, не взяла. Я тогда подумала, что ей просто мало такой суммы… Рассказала обо всем твоему отцу. Не знаю уж, как он ее разыскал… Но он предложил ей пойти к нему в домработницы, она согласилась…
– Когда родился мальчик?
– В июне двухтысячного. Кажется, двадцать первого или двадцать второго числа.
– Да, – почти сразу сказал Максим, быстро подсчитав в уме. – Это мой ребенок.
Странно, но он не испытал от этой новости никаких чувств. Вообще никаких. На сообщение о том, что Лена родила от него сына, прореагировало только сознание, но не душа. Точно кто-то буквами написал в мозгу – ребенок Лены от меня. Но ни радости, ни волнения, ни желания увидеть этого мальчика, ни даже удивления не было ни грамма.
– А потом они поженились, – закончила мама. – Илья записал мальчика на себя, так что никто не знает, чей это сын на самом деле.
– М-да, – проговорил Максим просто для того, чтобы что-нибудь сказать.
За столиком повисла долгая пауза.
– Пожалуйста, не вини меня, – вдруг заговорила Алла. – Конечно, сейчас я уже понимаю, насколько была не права, что не помогла Лене. Сейчас мне даже иногда хочется поехать к ней и попросить прощения, но я понимаю, что это будет выглядеть глупо… Да, я поступила нехорошо, но я же не знала! И потом, я тогда была в таком состоянии… Ты не представляешь, что я тогда пережила!
– Догадываюсь…
– Нет, Максюш, ты даже не догадываешься! Ты ведь не знаешь всего, что произошло… – Она быстро оглянулась по сторонам, чтобы проверить, не слышит ли их кто-нибудь, и продолжала, понизив голос: – Тот пожар на даче… Он ведь не был случайностью. Да-да, это часть плана Влада…
– То есть как? – перебил ее сын. – Ты хочешь сказать, что дом подожгли специально?
– Именно! Влад рассчитывал сделать так: сначала вывести тебя, а потом положить на твое место подходящий труп из неопознанных, который должны были взять в морге. И поджечь дом. Кстати, домик этот принадлежал нашей Антонине, помнишь соседку, которая мне по хозяйству помогала? Вроде как ты выкрал у нее ключи. На самом деле, конечно, это я их выкрала, просто сходила в ее квартиру, пока она готовила ужин, и взяла, я знала, где они у нее висят…
– Что-то я не пойму… А почему сожгли именно ее дом? Другого не нашлось?
– Максим, но как же ты не понимаешь! Нужно же было, чтобы я тебя опознала! А если бы сгорел какой-то посторонний домик, как бы можно было связать это с тобой? А тут стройная цепочка: у Антонины пропадают ключи, потом ей сообщают о пожаре на даче, в доме находят труп, а ты пропал… Когда Влад обсуждал со мной свой план, я сразу подумала о домике Антонины. Она хотела его продать, советовалась со мной, я даже ездила на него смотреть… Естественно, я ей это компенсировала, якобы просто из благородных побуждений. Как она была рада, только что ноги мне не целовала… А мне вся эта история влетела о-го-го в какую копеечку, пришлось один из бутиков продать.
– Теперь понятно, – кивнул Макс. – Но мне интересно другое… Ты сказала, что вместо меня должны были подсунуть труп?
