бегом вернулся на то место, где оставил Мэтта, его муж тоже скрылся. Джо сжал пальцами переносицу, растягивая уголки глаз, и покачал головой. Он спрашивал себя, сможет ли когда-либо освободиться от воспоминаний о Линзи.
Глава 31
Мэйси сидела, скрестив ноги, на полу в гостиной и барабанила по дну двух сковородок, используя своих кукол в качестве барабанных палочек.
Бабушка, игнорируя стук, сидела за столом и заносила в графы «Экселя» числа из отчетов. На кухне Бекка сунула четыре ломтика ржаного хлеба в тостер и налила в стакан апельсинового сока из картонной упаковки.
— Не особо воспитанная девочка, верно? — сказала она, когда мать присоединилась к ней. Сквозь дверной проем они наблюдали, как Мэйси радостно производит столько шума, сколько может. — Не знаю, в кого она такая — в меня или в Эмму…
— Думаю, в ней понемногу от обеих. Но ты всегда была чуть более упрямой. Когда тебе было два года и мы решили, что уже приучили тебя к горшку, ты вдруг начала пи́сать в саду.
— Нет, я этого не делала! — запротестовала Бекка, стараясь не рассмеяться.
— Делала-делала! Ты сказала нам, что если кошке можно мочиться в саду, значит, можно и тебе. Ты всегда тяготела к дикому образу жизни. Передумала только после того, как, стягивая штанишки, потеряла равновесие и упала прямо в заросли крапивы.
Бекка покачала головой, не в силах припомнить такое, однако полагая, что рассказ матери вполне достоверен. Она всегда была своевольной — в школьных отчетах постоянно встречалось слово «упрямая». Единственным, кого она слушалась, был отец, но когда Бекка объявила, что намерена пойти по его стопам и поступить в полицию, он изо всех сил пытался отговорить ее. Она не стала его слушать. И теперь была разочарована и зла, что он так и не увидел, как его дочь из простых патрульных перешла в уголовный розыск.
Она бросила в кофемашину капсулу и нажала кнопку, чтобы подогреть молоко. Прежде чем заговорить, тщательно подобрала слова.
— Ты в последнее время не получала вестей от тети Мэри?
Хелен покачала головой:
— Нет, а что?
— Пару недель назад она написала мне. Судя по всему, нет никакого смысла что-либо говорить на этот счет. Все та же старая чушь, которую мы читали сто раз, — отец по-прежнему живет у нее, и она все еще пытается убедить нас, что это мы неправы и что нужно дать ему еще один шанс. — Хелен кивнула, и Бекка помедлила, прежде чем задать ей следующий вопрос: — Ты скучаешь по нему, мам?
— Когда-то скучала, но теперь уже нет.
— Иногда мне трудно вспомнить, каким он был до того, как с Эммой случилось все это, — сказала Бекка. — Как будто то, каким он стал, затмило все остальные воспоминания.
Хелен опять кивнула.
— Знаю, — ответила она, и голос ее прозвучал хрипло.
Бекка отнесла тарелки и стаканы в гостиную и поставила на обеденный стол, пока мать убирала свои бумаги и ноутбук.
— Мэйси, — позвала Бекка, — иди есть.
Она толстым слоем намазала арахисовое масло на оба тоста — именно так, как любила Мэйси, — и задумчиво смотрела, как дочь ест. Когда та закончила, Бекка вытерла крошки с ее губ и посмотрела на часы. Она уже пропустила первое утреннее совещание, и от этого ей было не по себе. Бекка далеко продвинулась в этом расследовании и не хотела, чтобы ее именно теперь отодвинули в сторону или сочли ненадежной. Если б у нее был выбор, она предпочла бы приехать на работу к семи часам, а не вести Мэйси в школу.
Взяв планшет, Бекка просмотрела первые полосы всех национальных газет, но это лишь усилило ее тревогу. Во всех новостях публиковали истории о последнем деянии серийного убийцы.
Чтобы доказать матери, что та не впустую взывала к ней вчера вечером, Бекка вызвалась вместо нее пойти на школьное занятие по пересказу историй и помочь таким детям, как Мэйси, — тем, кому требовалась небольшая подмога в чтении и письме.
Бекке хотелось бы, чтобы время, проведенное с дочерью, радовало ее сильнее, чем это оказалось на самом деле. Радость и развитие Мэйси должны были быть важнее всего остального, так почему же Бекке приходится постоянно напоминать себе об этом? Что с ней не так? Она знала, что один раз приготовить завтрак и уделить одно утро дочери — недостаточно, чтобы восстановить отношения. Все равно что заклеить пластырем сломанную руку.
Она посмотрела на фотографию в рамке, висящую на стене, — женщины трех поколений семьи Винсент. Бекка изо всех сил пыталась быть такой, как это было нужно ее матери и ее дочери.
* * *
За восемь лет в полиции Бекка еще не работала над делом, которое требовало бы такого количества людских ресурсов, как операция «Камера». Обычно в ее отделе народу было маловато. Сейчас, прибыв в штаб-квартиру уголовного розыска, она отметила, что численность присутствующих увеличилась минимум на сотню. Среди незнакомцев было трудно высмотреть хотя бы пару знакомых лиц. Бекка предположила, что бюджет, пошедший на выплаты за сверхурочную работу, вероятно, подскочил выше крыши. Забавно, как власть СМИ и общественного мнения может заставить деньги расти на деревьях, если это нужно.
Она вошла в штаб следствия уже после половины двенадцатого, надеясь, что увеличение числа персонала сыграет ей на руку и ее отсутствие пройдет незамеченным. Почти сразу же она узнала, что через пять минут состоится брифинг для введения всех в курс дела, и порадовалась тому, что это позволит ей наверстать упущенное.
Бекка протиснулась в зал совещаний и пробралась в дальний конец, прячась за спины высоких офицеров, чтобы не встречаться взглядом со старшим суперинтендантом Уэбстер. Зал был набит битком, а кондиционера здесь не было. Несмотря на открытые окна, в воздухе висел густой запах китайской еды, которую приносили с собой те, кто работал всю ночь.
Внимание Бекки привлек Джо, только что вошедший в зал с сумкой на плече. Вид у него был обеспокоенный, и Бекка понадеялась, что он тоже опоздал. А вот Нихата или Брайана нигде не было видно.
— Итак, — начала Уэбстер. — Сообщаю тем, кто
