на этот раз жертва — женщина.
— Что он с ней сделал?
— Она была пристегнута к столу, и в каждой из ее видимых вен торчали иглы — больше сотни в целом.
Бекка покачала головой.
— Уже известно, кто она?
— Коллеги сказали, медсестра по имени Зои Эллис, двадцати восьми лет.
Глава 33
Он так и сидел в автомобиле, припаркованном с внешнего края стоянки.
Опоздал. Временные светофоры, дорожные работы и пробки вдоль всех улиц были ему неподвластны. Он хотел приехать на место до половины одиннадцатого, когда стереосистема ожила и стала прокручивать на повторе «Love is the Drug»[29] группы «Рокси мьюзик». Он долго и напряженно думал над выбором песни, и эта показалась ему самой подходящей.
Вместо этого он был вынужден использовать воображение, чтобы представить лица шокированных коллег Зои, когда те найдут ее изуродованное тело. Он насыпал на тыльную сторону кисти две маленькие горки кокаина и снюхал их — по одной на ноздрю. Потом глотнул выдохшейся пепси-колы из жестяной банки, чтобы избавиться от едкого привкуса, ползущего вниз по носоглотке, и проглотил две таблетки болеутоляющего.
Ожидая неизбежной суеты, он смотрел издали на здание, куда скоро намеревался войти, и вспоминал Зои. Ее лицо, искаженное паникой и ужасом, когда она осознала, кто такой на самом деле ее любовник и что он с ней делает, — это лицо навечно запечатлелось в его памяти. Она любила его, и, вопреки своему желанию, он начал питать к ней теплые чувства. Зои воскресила ту сторону его личности, которую он считал навсегда потерянной. Но это совершенно не входило в его планы — охотник не должен чувствовать ничего к добыче.
Дважды после того, как начал следить за ней несколько месяцев назад, он обнаруживал, что стоит прямо за ней в очереди в «Коста кофе». Он уже усвоил, что она была привержена своим привычкам: всегда заказывала на завтрак одно и то же — латте с обезжиренным молоком и безглютеновый брауни навынос.
Оба раза они встречались взглядами и улыбались друг другу. Он знал, что нарушает собственные правила, позволяя ей увидеть его, но она была симпатичной девушкой, и ее глаза были похожи на глаза Одри. Волосы медового цвета зачесаны назад и стянуты в хвост длиной чуть ниже плеч. Она почти не носила макияж — только помаду и подводку для глаз. Кожа у нее была безупречной, и, к своему удивлению, он ощутил желание провести кончиками пальцев по ее щеке. Но сдерживался.
В третий раз увидев его, она заговорила.
— Вы преследуете меня? — спросила, обернувшись. В руках она сжимала стаканчик с кофе и бумажный пакет. Вопрос был скорее игривым, чем обвиняющим.
— Первые пару раз — нет, но сейчас — да, — ответил он, флиртуя с ней в ответ. — Не хотите присоединиться ко мне за завтраком?
— У меня скоро начинается смена, — сказала она, взглянув на часы. — Но вы можете проводить меня до работы, если хотите. — Это было скорее утверждение, чем приглашение.
— А кем вы работаете?
— Я медсестра, — сообщила она, но он уже это знал.
По пути они болтали обо всяких пустяках, обсуждали, откуда они оба родом, как оказались в Лондоне, как любят проводить свободное время, какие у кого перспективы. Посторонний человек мог бы обмануться и решить, что она ответственно относится к своей работе медсестры, но он знал, что это не так. Она была безответственной. Здоровье и жизнь ее пациентов стоили для нее не больше, чем жизнь скота — для работника скотобойни. Дойдя до дверей больницы Святой Виктории, они уже договорились увидеться сегодня вечером.
Встретившись в винном баре поблизости от квартиры Зои, пили яркие коктейли, пока не опьянели оба. Она предложила ему остаться у нее на ночь, и он согласился. Пару минут спустя после того, как они ввалились в квартиру, уже занялись неловким спонтанным сексом. Позже, когда Зои лежала рядом с ним, нагая, сонная после соития, она обвила его грудь одной рукой. Одри всегда спала в точно такой же позе, ей нужно было — пусть даже бессознательно — ощущать прикосновение к его коже. И хотя Зои была ему врагом и хотелось отодвинуться от нее подальше, лишь в этот момент он осознал, насколько ему не хватало этого ощущения. Так что не стал сбрасывать ее руку и погрузился в теплый, удовлетворенный сон.
Он остался в квартире Зои и следующей ночью, потом провел там почти все выходные — и у них сложилась схема. Он оставался у нее на две ночи в будни, потом еще раз — вечером в субботу. Оставшиеся дни проводил в пустых жилищах, подчищая журналы своего агентства. Они с Зои стали парой во всех смыслах.
Она была склонна к экспериментам больше, чем кто-либо из тех, с кем он сходился до этого, и он не мог не гадать: быть может, эту уверенность и любовь к исследованиям в постели она черпала из трилогии «Пятьдесят оттенков серого», стоящей у нее на полке? В самом начале ему помогали возбудиться мысли об Одри и о том, каково было заниматься любовью с нею. Потом, по прошествии нескольких недель, он начал полностью отдаваться сексу с Зои. Это заставляло его чувствовать себя виноватым, словно он обманывал женщину, с которой действительно хотел быть. Он никогда не смог бы найти вторую Одри — да и не то чтобы хотел. К тому же менее всего он мог бы отыскать ее в Зои.
К этому моменту смесь кокаина и кодеина должна была взбодрить его, но вместо этого он ощущал меланхолию. Взял телефон, номер которого был только у двух человек, и пролистал сообщения. Несколько часов назад он написал Зои с незарегистрированного номера без абонентской платы, сообщив, что нашел ее записку, но не может уснуть и скучает по ней. Вставив в текст эмодзи в виде баклажана и водяных брызг, он явно дал ей понять, что у него на уме. Зная, как сильно заводит ее секс в необычных местах, предложил такой план: он приедет в больницу, и они смогут урвать несколько минут наедине. В первом ответе она сказала «нет» и заявила, что слишком занята.
