– Если ты все просмотрел, мне остается только согласиться с тобой. Я жду группу Денисенко. Ты, кстати, место для возможного американского наблюдателя не нашел?
– Только там же, на краю плато, рядом с площадкой для минометов. Если наблюдатель не боится высоты, он будет просто смотреть с обрыва.
– Хороший вариант. Я тоже поставил бы наблюдателя в таком месте.
К командирам подошла Ставрова.
– Разрешите доложить, товарищ полковник?
– Слушаю, Тамара Васильевна.
– Группа Денисенко возвращается. Старогоров определил место снизу, а я сверху нашла подходящую точку для выставления лазерной установки.
– Когда будете пробовать?
– Утром, во время тумана. Без тумана у нас ничего не получится.
– А бывает так, что туман не ляжет? – спросил Кирпичников Турумтая.
– Редко, но бывает.
– Гималай Кузьмич, у нас дымовых шашек хватит?
– Хватит, чтобы заполнить дымом все ущелье.
– Значит, дымовые шашки выставим заранее. Пусть Денисенко обеспечит их активацию. Будем работать.
– Будем работать... – повторил Вельчанинов, потирая ладони.
ЭПИЛОГ
Звуки среди гор распространяются специфически, и нет определенных критериев, которые точно говорят, что этот звук будет более громким, а этот – более слабым. Эффект, однако, ослабляется там, где высота больше, и в случаях, когда звук летит не между хребтов, а приходит сверху, где не встречает преград и не отражается от боковых поверхностей.
Звук, который так ждали, не будучи полностью уверенными в его обязательном появлении, пришел за пару часов до заката солнца – и как раз с нужной стороны. Он сразу разрядил напряжение. Ждать с психологической точки зрения всегда труднее, чем действовать. Тем более что команда к передаче информации американской разведке давалась по открытому сигналу односторонней связи строго в назначенный час пасдараном из группы подполковника Турумтая, который всю дорогу таскал рацию на себе. Односторонняя связь не давала возможности получить подтверждение сигнала, хотя сигнал дважды дублировался каждый раз через час. Тем не менее это был единственный вариант связи у Турумтая, и спутниковая трубка Кирпичникова в этом случае не могла выручить, потому что радист знал только волну и время, в которое ждут его сигнал, но не знал дополнительных каналов связи. Он даже не был в курсе того, кто будет передавать дезинформацию американцам, как не знал этого и Турумтай, потому что информация была засекречена даже для участников операции. Но все обошлось. Сигнал был принят, информация ушла и началось действие.
Большой и тяжелый вертолет «Чинук», часто называемый из-за слегка непривычной формы вагоном-вертолетом или даже просто «летающим вагоном», шумел своими двумя мощными винтами, как ни странно, не сильнее, чем средний по размерам вертолет «Ирокез», уже освоенный майором Волченковым. Он сделал над плато полный круг, посматривая вниз стволами двух пулеметов[26], потом замедлился неподалеку от обрыва, пролетел вдоль него, словно рассматривая долину, развернулся – и завис рядом с небольшой площадкой, которую Вельчанинов опытным глазом определил как место выставления минометной батареи.
Но совершать посадку вертолет не спешил. Видимо, местность основательно изучалась, сравнивались несколько участков для возможной артиллерийской точки. Но другого подходящего места не нашлось, как и предвидел Вельчанинов. И только через несколько минут, поднимая целые облака пыли, вертолет начал медленно снижаться, пока не коснулся земли. Хорошо, что плато было лишено снежного покрова, иначе на нем обязательно остались бы следы действий российских бойцов, и следы эти не могли бы не насторожить американцев.
Кирпичников наблюдал за вертолетом издалека, спрятавшись среди скал несколько выше уровня плато. Рядом с ним устроился подполковник Валеев с крупнокалиберной снайперской винтовкой, подготовленной для стрельбы хоть по живой силе противника, хоть по вертолету. В винтовку была вставлена обойма с бронебойными патронами, а вторая обойма – с обычными – лежала рядом. Произвести замену можно было в считаные секунды. В трех метрах в стороне за другой скалой устроился Турумтай, который производил съемку на видеокамеру. Но расстояние до вертолета было слишком велико, чтобы даже мощный цифровой зум дал возможность снять хоть что-то крупным планом. Таковой можно было получить только через оптический прицел винтовки Бахтияра Ахматовича. Да и смотреть пока можно было только на облако пыли, поднятое вертолетом, который садился рядом с площадкой для выставления батареи. Сам Кирпичников пользовался биноклем с тепловизором, позаимствованным у полковника Денисенко. Конечно, бинокль не обладал такой кратностью увеличения, как прицел винтовки, но в данном случае этого и не требовалось.
Вертолетные винты стали характерно «хлопать» – значит, останавливались. Владимир Алексеевич тешил себя надеждой на то, что вертолет останется на плато вместе с испытателями – ведь в данной ситуации американцам не было необходимости усиленно маскироваться – снизу их никто увидеть не мог. Из ущелья на плато троп не было – слишком крутой склон, местами вообще с отрицательным углом, то есть трапециевидный. Увидеть могли только сверху, если запустят «беспилотник», но пока ничего подобного не появлялось. И было похоже, что вертолет не собирается улетать. Это давало возможность, в случае удачно проведенных действий, захватить его и улететь самим. Грех упускать такую возможность. Таким образом, можно было бы вывезти все испытательное оборудование вместе с персоналом. Такое перевыполнение плана операции не могло не вдохновлять. И хотя последствия подобных действий трудно будет замаскировать под деятельность талибов, варианты всё же были, и Кирпичников вместе с Вельчаниновым и Турумтаем уже просчитали их. Если пролететь на вертолете на территорию Ирана, высока вероятность, что американцы через спутники отследят его маршрут. И иранской стороне следует первой объявить, что американский военный вертолет нарушил государственную границу Ирана и был сбит силами иранских ПВО. Устроить аварию вертушки, когда та выполнит свою задачу, уже не будет проблемой. Можно будет даже дать возможность американцам полюбоваться обломками разбитой машины.
Вариант был, конечно, провокационным и достаточно наглым. Но именно поэтому он и пришелся всем по душе. Турумтай был уверен, что его командование будет только приветствовать такой исход операции. На том и остановились. Оставалось только дождаться момента, когда вертолет можно будет захватить. Если бы винтокрылая машина не осталась вместе с испытателями и не возникло бы возможности вызвать его с помощью пленных – которые, несомненно, будут, – тогда придется удовлетвориться только захватом прицелов и специалистов, бросив сами минометы на плато...
* * *
Облака пыли осели, но почему-то никто не торопился произвести разгрузку вертолета.
Кирпичников, привычный к обычным действиям Российской армии, с некоторым удивлением ждал продолжения действа. Но полковник уже многократно слышал, что американцы не любят пыль и грязь, и потому не торопятся начать работать сразу, если не созданы условия, которые им по душе. Российское армейское подразделение в отличие от американского высадилось бы при вращающихся винтах и начало бы разгрузку, «не дожидаясь погоды». Американцы же, жертвы цивилизации, даже в боевой обстановке искали рафинированный комфорт.
Наконец из переднего люка вышла большая группа офицеров и солдат[27] и сразу двинулась к обрыву и к площадке, где можно было установить минометы. Теперь все торопились и изображали деловитость. Каждый занимался своим делом. Заметно выделялась охрана в составе одного взвода морской пехоты. Сержант в почти ковбойской шляпе, тогда как остальные все были в зеленых беретах, командовал, расставляя посты на возвышенности вокруг места, где должны были устанавливать минометы. Место сержанту, видимо, сильно понравилось. Особо он отметил – точно так же, как и Вельчанинов, – природные брустверы и укрытия для пулеметчиков. Взвод имел два ручных пулемета, которые сразу выставили в словно специально для них созданные точки. Более того, Вельчанинов со своей группой дополнительно усилил эти точки несколькими принесенными со стороны камнями, делая укрытие для пулеметчиков практически идеальным и непростреливаемым. Точно так же были усилены и другие брустверы. А затем он уступил место полковнику Денисенко, который выполнил свою работу не менее профессионально. Таким образом, под каждым удобным местом для пулеметчиков и стрелков Денисенко заложил по небольшому взрывному устройству, достаточному, чтобы уничтожить весь пулеметный расчет, а заодно и тех, кто окажется рядом. Одновременно с пулеметчиками должны будут взлететь на воздух и остальные бойцы взвода охраны. Конечно, предусмотреть каждую точку, где расположатся морские пехотинцы, невозможно, но оставшихся в живых после взрыва будет ждать группа Вельчанинова, который со своими офицерами вырыл норы прямо на площадке, где должны были устанавливать минометы. Бывшие спецназовцы из оперативной группы Департамента «Х» тоже были хорошими специалистами по маскировке и потому помогали группе Вельчанинова, таская камни, чтобы прикрыть выходы. В итоге по команде должны были одновременно прозвучать взрывы, сразу после чего Вельчанинов со своими офицерами вырывались на свободу, и в тылу у ошеломленных взрывом бойцов охраны возникал противник, спокойно расстреливающий их, а вместе с ними и бойцов минометных расчетов, которые тоже могли оказать сопротивление. Чтобы увеличить количество стволов и плотность огня, группу Вельчанинова пришлось усилить подполковником Лукошкиным и двумя пасдаранами, знающими русский язык. Семи человек должно было хватить. После уничтожения живой силы Вельчанинов с Волченковым должны были захватить вертолет, а остальные – атаковать минометную батарею.
