Он сегодня весь день занятой. Устал, наверное. Не думаю, что придет.
Долго смотрела в тёмную завесь ночи за окном. Думала, может быть, моё спасение уже близко, а может ещё очень далеко. Так и заснула.
70. Бес
Холод упёрся в щеку. Ствол.
Значит, я снова ошибся. Уберут меня по-тихому и дело с концом. Пацанам скажут, ушел на задание и не вернулся.
Я открыл глаза в темноте очертания человека. Дуло пистолета плотно упирается, давит в зубы. Я не рыпаюсь.
— И как это я тебя не шлёпнул? У меня сто процентов жмуры. Ты мою статистику испортил. Живучий оказался. Но дело поправимо. Одно движение и ты — труп, — сиплый прокуренный голос в темноте.
Глаз не вижу. Зато папаша, который в меня тогда стрелял, хорошо меня видит.
— Чего тебе? — говорю, как бы сонно. Пусть расслабится. Сплю я, сплю.
— Иди, хозяин зовет, на задушевную беседу.
Я встал и пошел за мужиком. Переступаем через тела спящих парней.
Пошли по темному коридору. Окопался Савицкий неплохо. Говорят, тут есть бункер с выходом на какую-то часть города. Никто точно не знает, но так говорят.
Два пролета. Вошли в кабинет. Полумрак по углам. На столе лампа.
Савицкий за столом, скрестил пальцы. Стол пустой, нахрена он тут, непонятно. Для допросов что ли?
— Присаживайся, — указал Савицкий на стул.
Я сел. Бандит, что привел меня, по взгляду главного, вышел, и мы остались одни.
С полминуты разглядывали друг друга. Безмолвно, глядя друг другу в лицо. Словно две замороженные в позах фигуры. Никто не двигается. Замерли и даже дыхания не слышно.
Савицкий первый ожил. Повернулся, выдвинул ящик стола, достал пачку Мальборо. Стукнул. Вытащил сигарету, щёлкнул зажигалкой, затянулся глядя на огонёк, а потом снова посмотрел мне в глаза.
— За ней пришел? — губы его вытянулись в узкую полоску.
— За кем?
Он улыбнулся. Я тоже.
— Понимаешь, какая проблема, — он встал, подошёл к темному окну, глянул в него и снова затянулся, — я ведь ее не отдам. Самому надо.
— Ты о чем? — вскинул я взгляд.
Он резко подошёл к столу выдвинул ящик и достал стеклянную пепельницу. Ткнул в неё сигаретой и растёр пока она не рассыпалась.
— Бросаю, — пояснил, — такая гадость. Теперь о здоровье думаю. Жениться собираюсь.
Я как мог, старался хладнокровие сохранять. Чтобы кровь в морду не бросилась, не разволноваться, не показать ему волнение и заинтересованность.
— Поздравляю, — говорю.
Он снова сел напротив.
— Ты хоть понимаешь, вы оба у меня вот здесь, — кулак мне под нос сунул, — И только я решаю, что с вами делать.
Тут уже я понял, нужно начинать.
— Послушай, мне нужна работа, а все что я умею делать, это выбивать долги, мочить и запугивать. Давай не мешать деловое с личным, — начал я давно продуманный заготовленный заранее текст, — если ты говоришь о Еве, то тут без претензий. Извини Егор, но я привык к опытным девушкам, а с этой извини Евой возня одна. Она сама ко мне прицепились, я не сильно то и хотел. Уже нужно было ее выпроваживать, а тут ты с твоими ребятами. Так получилось. Ты меня правильно пойми Егор. Было и прошло. Я вашему счастью мешать никаким боком не собираюсь. Мне бабки нужны. А столько, сколько у тебя, я с моими талантами, нигде не заработаю. Ты мою репутацию знаешь, да хоть у Кота спроси, я работу никогда на бабу не поменяю. Возле юбки сидеть и детишек разводить это не по мне. Я бандит и наверное до конца им и останусь.
Неподвижный взгляд его дрогнул. Савицкий моргнул, словно соринка в глаз попала, но как мне показалось слова подействовали. Тем более я старался говорить искренне и наверно в тот момент именно так и думал.
— Ну что ж. Я понимаю. Значит, без обид? — он протянул руку.
— Без обид, — я протянул свою.
И мы пожали руки, как добрые друзья.
— Давай работу и я буду ее выполнять, вот все что мне надо.
— Да, дружок твой Лука говорил, что ты парень серьезный и размениваться не будешь. Теперь я вижу, так и есть. Но смотри Бес, у меня глаза повсюду. Только одно твое неверное движение и …
— Можешь не волноваться.
— Ну что, тогда по рукам. А чтобы закрепить это твое решение, завтра пойдете на прием к мэру.
— Зачем?
— Поговорите с ним по нашим общим вопросам. Донесёте до него новую городскую правду.
Я понял, не смотря на все улыбочки, он приготовил мне билет в один конец.
Значит играем.
Посмотрим, кто кого переиграет.
71. Ева
Сквозь полусон слышу, он пришел. Не шевелюсь, завернулась в одеяло, как в последнюю защиту. Это не поможет, но хоть что-то. Пусть думает, что я сплю.
Сел на кровать, положил ладонь мне на ногу. Я вздрогнула.
— Все. Больше ты своего Беса не увидишь, — проговорил тихо.
Я открыла глаза, повернула голову, прищурилась от полоски света из-под лампы.
Егор смотрит сначала в глаза потом на прикрытую одеялом грудь. Взялся за кончик одеяла, потянул. Открывая всё больше тела. Заставляя кожу дрожать, а пальцы ухватиться и держать остатки материи.
— Что ты имеешь в виду? — обеспокоенно, схватилась я за медленно уползающий край одеяла.
— То, что сегодня утром он уйдет и больше сюда не вернётся. Его — либо грохнут, либо заберут, — лицо довольное. Управился.
— Зачем ты сделал это? — я попыталась встать.
Но Егор резко схватил за щиколотку, потянул к себе. Я распласталась на смятой простыне. Встал надо мной. Резко — лицо мрачное. Шея напряглась и натянулась. Челюсть сжалась. Всё это произошло быстро за пару секунд, а потом его отпустило.
— Ради тебя конечно. Чтобы ничего не мешало нашей любви, — ответил с натянутой улыбкой.
Это и не улыбка совсем, так гримаса злого человека, захотевшего показать свою невесёлую весёлость.
— Нашей любви и так ничего не мешало, — проговорила я, возмущённо глядя ему в глаза, и начала потихоньку отползать.
— А теперь совсем свободно будет, — он снова дернул за ногу, вернул, меня на прежнее место.
— Ты думаешь, я могу любить человека, который из-за меня послал другого на смерть? — упираюсь, не даюсь.
— Дорогая, я каждый день кого-то посылаю на смерть. Это — их работа.
— Но сейчас, ты сделал это специально.
Он нагнулся надо мной. С жадностью, какой я ещё не видела, разглядывает моё лицо. Обводит взглядом. Останавливается на глазах, на носу и особенно долго на губах.
— Потому что я хочу, чтобы между нами не было ничего.
