я так решила, но было ясно, от этого хорошего не жди.
— Не нравится? А когда Жора трахает нравится?
Я отвернулась к стене, не хочу разговаривать с эти ублюдком.
— Не успел Бес кони двинуть, как ты уже с другим мужиком трахаешься. Все вы суки такие. Вам лишь бы член был, а кто, чего, не важно. Лишь бы трахал ваши ненасытные дырки.
— Тебе тоже нравится, чтобы тебя кто-нибудь трахал, — не удержалась, так хотелось сказать ему гадость.
И хоть я не в том положении, чтобы дерзить, но вот этот двуличный человек, самое омерзительное существо, даже хуже, чем Савицкий.
— Ну это для кого как, — снова мерзкая улыбочка, — А я вот совсем угрызений не чувствую. Я там, где больше платят. Жора не жадный, а Давид вечно зажимает бабки. Пацанам крохи, а себе кусками. Тоже не люблю таких и что. Я иду туда, где лучше.
— Ты предатель, друзей своих предал, — посмотрела я ему прямо в глаза.
— Друзей? Ты серьёзно? Каких друзей? Мы все бандиты и у меня нет друзей, ни там, ни тут. Я — сам по себе.
Его взгляд останавливается на груди на бедрах. Он жадно смотрит и нервно сглатывает. Потом косится на дверь. Явно что-то задумал. Но я не дамся, буду кричать. Надеюсь, есть кто-то за дверью.
— Хорошенькая ты. Бес за тебя когда заплатил, я сразу понял, что ты ему понравилась. Он не дурак. Бес верный… был. А ты лучше держись за Жору, он тебя в обиду не даст. Если будешь делать то, что он скажет. Он не жадный. Не будешь дурой и не будешь брыкаться, можешь получить очень много.
Я гневно дышу, показываю всем своим видом, как неприятно его здесь нахождение и опасная близость. Пытаюсь отползти.
Он усмехнулся.
— Не бойся, я же не идиот трахать девку Жоры.
Парень встал.
— Ты учти, отсюда сбежать не возможно. У нас тут что-то типа бункера на случай войны. Это не дача тебе Давида. Охрана, вооруженная до зубов. Комар не пролетит, так что живи и наслаждайся жизнью. А про Беса забудь. Не пара он тебе. Ну что бы он тебе дал? Свою бандитскую куртку постирать. Он же до мозга костей бондюга. Хлебом не корми, дай долги повыбивать из клиента. И Лука такой же. Они оба, два сапога пара. Он тебе и нахрен не нужен.
Мне хотелось, чтобы он ушел поскорее. Не мучил всеми этими разговорами о Бесе, но ему видно доставляет удовольствие. Эта пытка. Он стоит надо мной и стоит.
— Пусть Бес благодарит Бога, что живым остался, — сказал и быстро прищурился.
Взгляд мой переместился на лицо парня.
— Что? — проговорила я тихо.
— Что слышала. Он жив. Только не придёт за тобой. Он к постели прикован понимаешь, парализован. Закончилась его бандитская жизнь.
Я дернула руками. Слова бандита проникали в мой мозг и заставляли тело выкручиваться.
А он стоит и смотрит, как я дергаюсь, словно в агонии.
— Запомни все мои советы не будь дурой. Ложись под Савицкого и лежи.
Он повернулся и пошел к двери.
А я откинулась на подушку. Стало плохо, затошнило, дыхание участилось. И невероятная боль начала разрывать изнутри.
65. Бес
Ничего не могу. Сука. Эта слабость разрушает. Сжигает. Мысли изводят.
Всякая попытка встать и пройти приводит либо к помутнению в глазах, либо к падению. Я вообще нихрена не могу.
Ещё несколько дней тупого лежания. Хорошо хоть в нужник сам начал ходить. Чем дольше я здесь, тем меньше надежды на возвращение Евы.
Но однажды утром терпению моему пришел конец.
Сразу, как прошли доктора, дверь открылась и в проёме показалась рыжая голова Луки. Улыбка во весь рот. Что это с ним?
— Привет старый!
Он вошел, а следом за ним Линда. Что-то они оба уж больно счастливые.
— Вы чего? — хмурое моё настроение не менялось уже много дней, а глядя на них, почувствовал что-то теплое.
Это бросается в глаза в первые секунды. Взгляды, жесты, изменились у обоих.
Лука ввалился и по-хозяйски обошел палату, потом сел на стул напротив меня. Линда присела на край кровати.
— Ну что, какие новости? — подозрительно смотрю, то на одного, то на другую.
Чувствую подвох.
— Та вот, живём теперь вместе, — скривил губы в довольной усмешке Лука и глянул на Линду.
Она покраснела, а в глазах влюблённость. Вот чёрт. Когда успели?
Я гляжу из-под бровей. Присматриваюсь, пытаюсь понять, не шутка ли?
— Серьёзно? — спрашиваю у Линды.
Она кивнула.
В голове пронеслось всё плохое, проехало и исчезло. Лица довольные, значит теперь у них всё хорошо.
— От Давида бегут все, — продолжает Лука, — троих наших завалили. Савицкий объявил охоту на людей Давида. Половина наших сразу, без разговоров к Савицкому щиманулись. Половина свалили из города. Давид дернул из страны.
— Как это? Что за херня? А ты?
— А что я? Я думаю пока. С тобой хотел поговорить.
— Хочешь сказать, что думаешь тоже к Савицкому податься.
— Ну а что делать Бес? Он всех под себя тянет, обещает неплохо. У него там бабки покруче наших. Конечно, хреново бегать, но я что, тому Давиду по гроб жизни обязался служить. Я вон, может жениться собираюсь, и знаешь что-то совсем не хочется, чтобы меня грохнули.
Линда улыбнулась. Она изменилась. И внешне, не намазана как шлюха и одежда приличная. И ведёт себя, не так как всегда. Исчезла вульгарность, появилась тишина. Сидит только на Луку и смотрит, каждое его слово внимательно слушает.
Видно, для него она была. А он для неё. Нашли друг друга. Он своим темпераментом её немного придавил, а ей того и нужно было.
— А Ева? — говорю и снова боюсь, что ответит.
— С Савицким она, — глянул исподлобья Лука, — Живёт с ним. Говорят, он её там обхаживает. Типа давно такого не было. Но скажи спасибо что так. Что она ему понравилась. Рядом с собой оставил, а не в притон отдал.
— Ты считаешь, это лучше?
— Конечно лучше, сам посуди.
Я начал вставать.
— Так, всё, ухожу. Больше сил нет. Не могу тут находиться.
— Эй, эй, ты чего?
— Всё, пора идти за ней, — я сел на кровати.
Лука смотрит на меня, потом на Линду.
— Слушай Бес. Тут так не покатит. Хочешь её вернуть, не получится прийти и пистолетом помахать. Тебя грохнут ещё на пороге, а может и раньше. Тут нужно хитрее.
— И что ты предлагаешь, пойти к Савицкому на поклон, как все вы?
— Да, именно, — серьёзно сказал Лука, — иначе ты
