изменения в облике села. Но особо резких перемен вплоть до послевоенного периода еще не наблюдалось. Крыши домов более трех десятилетий оставались преимущественно соломенными, лишь отдельные дома были покрыты тесом или железом. Об этом в частности свидетельствуют сохранившиеся редкие фотографии того периода.
9 мая 1943 г. в с. Кобылкино случился сильный пожар и за один час огонь поглотил 500 дворов, сгорело дотла 256 дома, школа и часть леса. Горящие пучки соломы из крыш перебрасывало ветром, как на соседей, так и на дома, стоящие через несколько дворов. Впрочем, пожары в то время были частным явлением. В одном архивном материале по судебному разбирательству 1911 г. (волостной судья Иртуганов) о незаконном строительстве своих домов крестьянами д. Кобылкино С.А. Кудяряковым, Кармалиевыми, М. Бореевым и М. Маштаковым на запрос сельского старосты И. Досаева предоставить необходимые документы был получен ответ из Губернской Земской управы, что документов не сохранилось из-за пожара (ГАПО, ф.158, оп.2, д. 1746).
Дом в Кобылкино
В 1931 г. в с. Кобылкино был организован колхоз «Искра». В состав колхоза вошли с. Кобылкино и поселок Нурлытан ("Светлая заря"). Председателем колхоза был избран Насибулла Ахмеджанович Акжигитов. В колхоз сначала вступали бедняки, а в 1931 г. произошла сплошная коллективизация.
Тема раскулачивания в деревне в последнее время пользуется повышенным интересом, как среди историков, так и родственников и потомков раскулаченных в 1930-х гг. Следует сначала напомнить читателю, что выселение раскулаченных семей было связано с известными постановлениями ЦК ВКП(б) 1930 г. "О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству", "Об административной высылке" и "О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации".
На первом этапе приказывалось об изъятии "активных антисоветских и террористических элементов" в количестве 3 тыс. чел. по Пензенскому краю, и подготовить к выселению "кулацко-белогвардейские элементы". Но к марту 1931 г. под стражей оказалось менее 2 тыс. чел. Многие арестованные не соглашались с обвинениями, в итоге около половины привлеченных освобождались от обвинений. В связи с этим пензенское руководство требовало ликвидировать этот порядок освобождения преступников от ответственности, но опять безуспешно.
Мы наблюдаем из многочисленного количества копий протоколов заседания сельсоветов, многое из того, что касалось жалоб, лишений избирательных прав, передачи дел о преступлениях сельчан в суды, высылки, штрафах, обысках и другое, членами президиумов сельских советов совершалось предвзято и не по закону. Были «перегибы» как в сторону ужесточения, так и полного освобождения от ответственности. Это зависело от того, чьи родственники и друзья заседают в сельских советах и насколько этот семейный клан был сильным и авторитетным. Более того, особо честных и ответственных председателей сельсоветов, колхозов и партийных активистов часто убивали. Террористические группировки, состоящие из кулаков и недобитых белогвардейцев, существовали еще продолжительное время в каждом населенном пункте.
1 апреля 1930 г. было принято постановление бюро крайкома ВКП(б) "О возврате имущества неправильно раскулаченным". В результате исправления допущенных ошибок было возвращено изъятого имущества в Пензенском крае 4967 хозяйствам (18,05 %).
Напоминаем читателю, что Октябрьскую революцию 1917 г. поддержало подавляющее большинство народа, в том числе татарского. Большевики были уверены, что противники революции не будут сильно сопротивляться, поскольку поддержка населения было очевидной. Многие лидеры контрреволюции: генералы Краснов, Марушевский, Болдырев, видные политические деятели и министры Временного правительства – Никитин, Гвоздев, Маслов, Пуришкевич и многие другие – были отпущены на свободу под честное слово. Но все они данное обещание нарушили и начали вести активную вооруженную и террористическую борьбу, организовывать диверсии не только против большевиков, но и против простого народа. Это попустительство и мягкость большевиков обернулось дополнительными сотнями тысяч жертв репрессий "белого террора", устроенного ярыми врагами революции во время начатой ими Гражданской войны. Репрессивные акты и их практическая реализация были направлены не только против представителей советской власти, но и сочувствующих им сил из простого народа.
Белое движение начало применять систему превентивных мер террора как акции устрашения населения на контролируемых им территориях. Белый антибольшевистский террор состоял из карательных действия белофиннов и белочехов на пензенской земле, а также белополяков, германских, японских и других оккупационных войск на значительной территории России. Некоторые из этих иностранных формирований входили в части Белой армии, другие действовали через местные "национальные режимы" антибольшевистской направленности. Репрессии и массовые бесконтрольные погромы Белой армии и оккупантов чаще всего осуществлялись без суда (самосуд) или по упрощённой схеме судопроизводства.
Лето 1918 г. выявил новый виток насилия с обеих сторон – массового белого и красного террора. По всей территории страны, где стояли оккупационные войска и части Белой Армии, началось повсеместное развитие системы концлагерей, устроенных Белой армией. При этом использовались как имевшиеся для военнопленных периода Первой мировой войны (особенно в Сибири), так и новые тюрьмы, и концлагеря. При этом масштаб нового тюремного строительства на «белых» территориях значительно превышал аналогичный у большевиков. Таким образом, белый террор к 1918 г. стал уже системным, одним из составляющих альтернатив советской системе государственности. Как свидетельствуют многочисленные документы, часть которых мы публиковали и анализировали в других разделах данного труда, отдельные представители пензенских татар участвовали и воевали в частях Белой армии и работали органах царской полиции. Большинство из них благополучно вернулось в свои родные деревни, и они часто становились председателями сельских советов, муллами и руководителями образующихся к тому времени колхозов.
По Пензенскому оперативному сектору ОГПУ за февраль-март 1931 г. было изъято 1718 кулаков 1-й категории. Среди них собственно «кулаков» было 876 чел., немалую часть составляли так называемый "контрреволюционный элемент" (бывшие офицеры и полицейские, помещики, священники, участники террористических актов и заговоров и др.). Изгнанию из родных мест подлежали крупные кулаки-лишенцы, полу-помещики, торговцы и спекулянты, бывшие владельцы земли и леса, крупные владельцы предприятий, заводчики, фабриканты, владельцы крупных мельниц, лишенцы, ныне проживающие в селе и занимающиеся сельским хозяйством, эксплуататоры наемного труда, лица, исключенные из колхозов, а также семьи сбежавших из села кулаков. При этом райуполномоченными оперативного сектора настрого предупреждалось о персональной ответственности работников, принимающих решения о несение наказания жителей села, уличенных в совершении преступления. Приказывалось тщательно проверять точность сведений по учету кулацких семейств, чтобы избежать жалоб и затруднений при выселении этих семей. Также указывалось на недостатки при ведении следствия, поставить перед Бюро райкома партии вопрос о мобилизации в районы следователей-специалистов. Обвинительные заключения должны были составляться специальной следственной бригадой, в том числе, чтобы предотвратить проникновению ложных слухов о массовом выселении.
К концу мая 1931 г. подлежало приступить к выселению кулацких хозяйств в Казахстан, и закончиться ближе к 15 июня. Выселялись исключительно только те семьи, в которых имелся хотя бы один трудоспособный мужчина, а без трудоспособных членов семьи выселению
