«Да, это так!» — с гордостью произнес Хуан Альварадо, — «Это искусство времен моей молодости! Период рассвета этого движения приходится на 1920-е — 1960-е года, двадцатого века». «Мы были молодые и дурные…» — взгляд доктора стал отрешенным, словно он перенесся снова в то славное время, — «Вдохновленные мексиканской революцией, светлыми коммунистическими идеями и торжественной атмосферой равенства и братства, творцы ощутили острую необходимость в новых художественных формах, мы их усиленно искали в окружающем мире».
«Социалистическое реалистичное движение было нацелено на то, чтобы вознести нового героя современности, а именно представителя рабочего класса. Пример России начала двадцатого века, нас действительно вдохновил на это!» — во взгляде Альварадо появилось что-то подобное вызову. «Мы не особые поклонники коммунистической России» — пожав плечами произнес Ральф, — «Хотя это, наверное, действительно великая страна, способная влиять на ход истории». «Это ваше право, господа» — в голосе Хуана проскочил холодок, — «Поэтому центральным образом всех изображений стал пролетарий, страдающий и в то же время торжествующий, как символ раболепского прошлого, революционного настоящего и прекрасного будущего, в котором всех обиженных и скоробленных простых людей ждут — счастье, справедливость и коммунистическое солнце свободы!»
«Дождались ли трудяги этого рая на земле, сказать очень сложно, пожалуй, даже не стоит об этом и думать», — попробовал пошутить Том, глядя на грозные образы, смотревшие на них со стен. «Вы совершенно правы, сеньор!» — доктор согласно, но с некоторой досадой кивнул головой, — «Однако, над идеей библейского «рая» художники муралисты задумывались не единожды, ориентируя свои работы на стилистику религиозной живописи прошлого. Подмена идей произошла весьма-таки удачно, теперь вместо ликов святых сияли образы идеологических героев и вдохновителей». «Вот, посмотрите на это полотно, как вам?» — он показал на очередное полотно. «Мощно!» — в свою очередь, согласился с ним Ральф. «Да, безусловно! Смотрите! Всепоглощающие, гнетущие и недосягаемые образы, с массивными, непропорциональными телами, пронизанные невероятной силой и мощью!» — доктор Альварадо стоял с горящими глазами и распростертыми навстречу образам, глядевшим с картин, руками, — «Вот оно, совершенное оружие в руках новоизбранной идеологии! Смотрте! Масштабы этих работ действительно поражает, размах царский, амбиции запредельные, все красиво, достойно и торжественно!»
Он перевел дух и вновь, своим живым взглядом оглядел стоящих перед ним друзей, — «Весь этот титанический труд был оправдан и такие имена как: Диего Ривера, Хосе Клементе Ороско, Давид Альфаро Сикейрос, Хесус Герреро Гальван, равно, как и многие другие представители этой школы, были вбиты стальными буквами в граните истории и останутся во веки веков! Аминь!» Выдав последнюю фразу буквально на одном дыхании, доктор теперь стоял и тяжело дышал. «Браво, мистер Альварадо!» — друзья тихонько зааплодировали своему гиду. «Простите, сеньоры!» — немного смутился он, — «Но — это моя молодость, черт возьми! Моя дурная, бурная молодость!» «Доктор, это было поистине потрясающе!» — Макс с чувством пожал ему руку.
* * *
Они прошли еще несколько залов, пока не оказались срели предметов искусств и быта племен, населявших полуостров Юкатан и центральную Мексику. Вокруг них были статуэтки, образцы керамики, найденные в разных местах, предметы одежды. Доктор подошел к стеллажу, на котором стояли с десяток статуэток и сосудов причудливой формы, — «Керамические изделия древних индейцев, иллюстрируют широкий круг тем, от бытовых до религиозных. Вплоть до эротических!» «Вот это да!» — вполголоса проговорил Том, разглядывая сосуд в виде пары под одеялом.
«У многих племен не было письменности, но вместе с тем они оставили после себя бесценные сведения о культуре в тонких линиях изысканных рисунков» — доктор Хуан любовно оглядел фигурки, — «На поверхности керамических изделий, похоже, рисуется каждый аспект жизни, что не только делает индейскую керамику увлекательной и сегодня. Керамика более высокоразвитых сообществ пемен, стала образцом для подражания для других соседних индейских культур».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Помимо горшков, во многих индейских культурах, из керамики делали музыкальные инструменты, в основном духовые, но встречаются также колокольчики и трещотки», — доктор Альварадо подвел их к другому стенду. «Здесь вы можете видеть различные духовые музыкальные инструменты, глиняные или из морских раковин, которые были распространены по всему побережью, в плоть, до Древнего Перу!» — Хуан подвел их к старой карте, висевшей рядом со стендом, обозначавшей места проживания сходных в культурном отношении индейских племен. «Музыкальные инструменты изготовленные из раковин, были в особенности распространены у прибрежных культур» — они перешли к новому стенду, заваленному осколками крупных морских раковин. «А что касается колокольчиков и прочего…», — доктор немного помолчал, подождав, пока несколько отошедший от всех Генри, вернулся в общую группу, — «Колокольчики привязывались к шеям животных. Трещотки и в наше время используются шаманами… Преемственность поколений…»
«Интересно, а какой смысл вкладывался в фигурки и предметы быта с эротическим подтекстом?» — Генри снова задержался возле сосуда, на котором были запечатлены совокупляющиеся мыши, — «Вот, какой смысл заложен например, вот в этом?» «Да, чрезвычайно любопытный образец древнего искусства!» — доктор улыбнулся, — «Вы знаете, точное значение или функция индейских предметов искусств с эротическими изображениями неясны, поэтому археологи негласно договорились считать их ритуальными, а сцены считать наполненными религиозным содержанием».
«Интересно, а на основании чего был сделан такой вывод? Темы религии и эротики, на мой взгляд, слабо контактируют между собой…» — спросил Альберт, с легкой улыбкой разглядывая фигурку скелета, занимавшегося сам с собой явным непотребством. «Я вас прекрасно понял!» — доктор поднял вверх указательный палец, — «Фигурки скелетов часто изображали с клыками, по всей видимости, предполагая связь со сверхестественными и божественными представителями семейства кошачьих». «Поскольку все подобные сосуды извлечены из индейских захоронений, их стали считать частью погребального ритуала. Как раз к ним мы с вами, наконец, перейдем в следующей нашей экспозиции!» — Хуан Альварадо подошел к двери, ведущей в следующий зал. «Замечено также», — произнес он, открывая массивную дверь, — «Что сосуды с изображениями сексуального характера вкладывались в любые могилы, мужские и женские, взрослые и детские».
«Молодые люди, обратите внимание на вот этот любопытный образец сосуда, в котором угадывается изображение оленя!» — старик подвел их к очередному экспонату. «Это олень?» — удивился Генри. «Да, безусловно!» — ответил доктор, — «Олени очень часто появляются в образах, изготовленных мастерами древности, особенно в сценах охот». «Между прочим, обратите внимание на эту деталь…» — он подошел поближе к сосуду, — «Олень часто представлен как связанный вражеский военнопленный, захваченный для кровавого ритуала жертвоприношения». «Возможно, олени наравне с людьми приносились в жертву и играли ту же роль. Впрочем… Давайте пройдем в следующий зал!» — доктор сделал приглашающий жест рукой, пропуская друзей вперед себя в полуоткрытые двери.
Глава четырнадцатая
Разверзнется небо огненным ливнем и выйдет из него карающий меч. И обрушится этот меч на головы и правых и виноватых, не щадя никого…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Теперь их окружали висевшие на стенах сцены из ритуалов поклонения богам. Вдоль стен стояли стенды с луками, копьями, образцами одежды и головных уборов индейских шаманов и жрецов, с десятка полок, глазели на окружающий мир своими пустыми глазницами человеческие черепа, найденные в местах ритуальных захоронений. Фрагменты керамических сосудов, явно религиозного назначения были обильно украшены рисунками с разделенными на части телами, головами, сложенными отдельно от тел и реками крови. «Жестко все тут, у них…» — вполголоса, но так, чтобы все, кто нужно, слышали, произнес Альберт. Он делал многозначительные гримасы, разглядывая новую обстановку.
