– Но в чем его выносить? – подал голос Виктор. – Под такие габариты ни одного чемодана не подберешь, а сколачивать специальный ящик долго, да и опасно это бросится в глаза соседям.
– Мы вынесем его как пьяного, – пришла Сотнику оригинальная мысль в голову.
– Неплохо придумал, – согласился Алексей. – Значит так: Тихоня и Сотник занимаются Диксоном, а мы с Тюленем отрядным.
Марату обмыли рану, завязали на шее платок, на голову накинули кепку, а рубашку заменили.
С Мирошниченко поступили проще. Его не стали убивать в квартире, а насильно влили в него целую бутылку водки. Тарасу Поликарповичу, привыкшему к алкоголю, дурно не сделалось, но развезло сильно и он плохо соображал, где находится. Для верности, в него залили еще полбутылки.
Бабушки сидели на лавочке и перемалывали косточки всем знакомым, когда из подъезда показалась странная компания.
Несли двух алкашей: если один еще что-то бормотал, с трудом перебирая ногами, то другой повис на своих друзьях, пригнув их чуть ли не до самой земли, а ноги у него волочились.
– Разучились мужики пить, – высказалась одна из старушек.
– И не говори, бабка, – поддержал ее Тюлень, улыбнувшись. Тихоня и Сотник втолкнули тело соратника на заднее сиденье «жигулей» и уехали. Мирошниченко посадили на заднее сидение джипа вместе с Виктором.
Атаман включил первую скорость и послушная машина сорвалась с места. Тарасу Поликарповичу пришлось пережить ужасную смерть. Его вывезли в загородный лес, довольно высоко подвесили вниз головой на ветке дерева и сунули в руки несчастного огромный камень, который смогли подать ему с большим трудом. Камень был обвязан веревкой, второй конец которой закрепили на шее Мирошниченко.
Подвешенный продержал камень более трех часов, что было практически невозможно даже для физически очень крепкого человека. Когда мышцы затвердели и онемели до такой степени, что приговоренный к смерти не понимал, как ему вообще удается удерживать смертельный груз, он вытолкнул языком кляп, который очень плотно сидел у него во рту. Набрав полные легкие воздуха, позвал на помощь. Голос был хриплым, но кричал он громко, сорвав голосовые связки.
Его услышали грибники, случайно оказавшиеся поблизости. Тарас Поликарпович уже видел бегущих на помощь людей, когда камень выскользнул из уставших рук. Ему не оторвало голову только потому, что он ухватился за веревку, которая, сдирая кожу рук несчастного натянулась, как струна. Мирошниченко раскрыл рот, но хруст шейных позвонков не дал ему возможности произнести имя убийцы.
Атаман с Тюленем не остались дожидаться смерти врага, а вернулись в юрод. И все равно домой Алексей пришел только под вечер разбитый и подавленный. Угасающей в лесу жизни бывшего отрядного он не жалел, но потрясение от потери Диксона повергло его в депрессию. Даже не взглянув на жену, он прошел в свой кабинет, где просидел несколько часов неподвижно, и ничего не видя вокруг.
Светлана, обиженная на супруга за то, что тот опять не ночевал дома, и Ксюша, которая зашла навестить мать, беседовали в комнате.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Прошло уже больше месяца с того памятного вечера, когда Вершков и Ксения заключили между собой устный договор. Ему тяжело было осознавать, что в одной комнате с ним, за полупрозрачной шторкой лежит красивая женщина, которую он безумно любит, но не может даже до нее дотронуться. Месяц ожидания превратился в настоящую пытку. Но срок закончился, а Ксюша все не давала ответа: ни положительного, ни отрицательного. Он выполнил поставленное перед ним условие и не интересовался больше прошлым ее отца.
Этим утром по дороге на работу Александр решил вечером сам начать неоконченный разговор. И приняв такое решение, несколько повеселел, ибо и отрицательный ответ лучше мучительной неизвестности. На весь день он погрузился в рутину мелких, в основном бумажных дел, которыми ему приходилось заниматься в последнее время.
Только под конец рабочего дня он разогнул спину. Разложив документы по папкам и закрыв их в сейфе, он уже собирался покинуть кабинет, когда зазвонил телефон. Вершков остановился, но после короткого раздумья решительно подошел к телефону и снял трубку:
– Лейтенант Вершков слушает.
– Здорово, Сашка! Слава Богу, застал тебя на месте. Это Василий. Не узнал?
– Какой Василий? – усиленно напрягал память Александр.
– Крупенин.
– Так ты по междугородке звонишь? – Наконец-то признал он однокурсника. – Ты меня уже у двери перехватил. – Ну, рассказывай, как у тебя успехи в борьбе с преступностью, а то у меня одна канцелярская работа. Знал бы заранее, не стал бы поступать на учебу в школу милиции.
– Помнишь, ты мне звонил и просил узнать про Кожевникова и Казакова? – спросил Крупенин. – Во-первых, я хочу перед тобой извиниться, что не смог сразу выполнить просьбу. Сначала закрутился и забыл, потом командировка, сам понимаешь, – оправдывался друг.
– Да я не обижаюсь, – перебил его Вершков. – И надобность уже отпала.
– Не спеши отказываться. Сведения ошеломляющие.
– Я же сказал, что они меня больше не интересуют. – Александр поморщился, он не хотел возвращаться к старому.
– И все-таки выслушай, – настаивал бывший однокурсник.
– Ладно, выкладывай. Что там у тебя?
– На Кожевникова у нас ничего нет. – Вершков с облегчением вздохнул, но это была очень короткая передышка перед дальнейшей информацией. – Но Казаков Алексей Леонидович, 1949 года рождения, еще тот фрукт. Дважды судимый, во время отбывания наказания во второй раз сбежал из колонии строгого режима. Много лет числится в розыске, до сих пор не найден. Его приметы… – Чем дольше слушал Александр, тем все более убеждался, что речь идет об отце Ксюши. – Ну как новость? – закончил Василий.
– Не ожидал, – отозвался Вершков, поникшим голосом.
– Заслужил прощения? – не отставал Крупенин.
– Безусловно, – и Александр положил трубку, не в силах продолжать разговор. Многим бы он пожертвовал, чтобы друг, что-нибудь перепутав, ошибся, но сознавал, что это уже из области фантастики. – Лучше бы я ничего не знал, – произнес он вслух, одними губами.
Ведь теперь он лейтенант милиции, следователь, по закону обязан арестовать Казакова. Он опустился на стул и задумался: с одной стороны – совесть и его должностная обязанность, с другой – любимая женщина, хоть и дочь преступника.
В конце концов, Вершков решил не делиться информацией с руководством ОВД, а самолично арестовать Казакова, скрывающегося под фамилией Кожевникова, переговорив предварительно с Ксюшей. Он был уверен, что сможет доказать правильность своего выбора, не допуская мысли, что дочери известно прошлое отца.
В общежитии Александр Ксюшу не застал и очень расстроился. Прождав более двух часов, он написал ей записку, в которой подробно изложил свои мысли и в конце приписал: – Извини, но поступить иначе я не имею права.
Вершков прошел через двор Кожевниковых и нажал кнопку звонка, при этом сердце у него учащенно забилось. Уверенный в своих физических данных, он не прихватил с собой оружия. К тому же рассчитывал, что дело до рукопашной не дойдет. Александр думал, что ему удастся убедить преступника явиться с повинной, ради счастья дочери. Разве мог предположить молодой следователь, что ради счастья жены и дочери Алексей Леонидович и совершал большинство своих преступлений. Дверь открыла сама хозяйка и поздоровалась.
– Могу я видеть Алексея Леонидовича? – официально спросил Вершков.
– Разумеется, он у себя в кабинете, – улыбнулась Светлана Олеговна, ей нравился этот молодой человек. – Можешь пройти к нему, только потом непременно зайди ко мне. Она скрыла от него, что Ксюша в гостях у родителей, надеясь таким образом преподнести Александру сюрприз.
•Атаман, потрясенный смертью друга, все еще сидел в кресле, уставившись в одну точку, когда к нему в кабинет вошел Вершков.
– Я предлагаю вам явиться в милицию и добровольно сдаться, – начал следователь без предисловий. – Обещаю оказать поддержку, зависящую от меня в пределах законности.
Алексей не заметил, как вошел Вершков и его сознание не уловило первых слов, но и того, что он услышал, оказалось достаточно, чтобы выбросить из головы переживания и сконцентрироваться на разговоре с непрошенным гостем.
– Я задумался и не расслышал твоих слов, – спокойно сказал Атаман, чтобы выиграть время. В момент опасности он умел мгновенно концентрировать волю и теперь его мозг напряженно работал. Хотя внешне это не было заметно.
Так быстро выйти на него правоохранительные органы не могли, да и вряд ли уже нашли тело Марата, Марина бы позвонила ему в первую очередь. О гибели семьи Диксона он и не подозревал. Он сговорился с Ниной будто весь день и предшествующую ночь провел у нее, а тела Мирошниченко и Диксона, если допустить оперативность милиции, нашли в лесу и в другом конце города.
