как видно по имеющимся на них пометкам, должны были быть обращены к западу, но по мотивам, не совсем ясным для нас, оказались установленными наружной стороной к востоку. Возможно, что, если бы дверцы были расположены соответственно первоначальному замыслу, подступ к ним оказался бы весьма затруднительным. В тесноте этой маленькой комнаты было бы, пожалуй, невозможно оперировать с предметами вроде тех, которые были найдены между первым и вторым саркофагами-ковчегами. В следующей главе будут приведены другие возможные причины этого неправильного положения саркофагов.
Погребальный покой имеет прямоугольную форму, и продольная ось его «восток-запад» перпендикулярна соответствующей оси передней комнаты. Передняя комната и погребальный покой первоначально составляли одно целое, правда, есть различие в уровне пола примерно в один метр. Позднее их разделили простенком, в котором был оставлен проход, охраняемый уже описанными статуями стражей.
Стены погребального покоя покрыты слоем гипса и расписаны желтой краской, кроме верхней полосы, окрашенной в белый цвет. Потолок, грубо высеченный в скале, был оставлен в своем первоначальном состоянии, без какой-либо дальнейшей обработки. Интересно отметить, что в северо-восточном углу на потолке видны следы копоти, точно от лампочки или факела.
Простенок, отделивший переднюю комнату от погребального покоя, был сделан уже после погребения царя. Когда внутренний саркофаг закрыли и установили четыре наружных саркофага-ковчега, комнату оштукатурили и окрасили. Такая последовательность не вызывает сомнений: невозможно было внести саркофаг, совершить погребение и установить наружные саркофаги после сооружения простенка, так как проделанный в нем ход недостаточно широк для этого. В то же время штукатурка и роспись внутренней стороны простенка совершенно однородны с остальной росписью, украшавшей погребальный покой. Следовательно, стены комнаты неизбежно должны были быть оштукатурены и расписаны после установки ковчега в исключительно трудных условиях и в ужасной тесноте, чем и объясняется грубая работа художников. Поверхность стен покрыта маленькими коричневыми грибообразными наростами, зародыши которых, возможно, были занесены вместе со штукатуркой или с краской. Питательную среду для них создавала господствовавшая здесь сырость, выделявшаяся из штукатурки после того, как комната была запечатана.
Роспись на стенах изображает религиозные и погребальные сцены. Одна из последних совершенно необычна: правящий царь Эйе на похоронах своего предшественника и соправителя.
На восточной стене представлена похоронная процессия – придворные тянут к гробнице погребальные дроги с мумией Тутанхамона. Мумия лежит в саркофаге, установленном на ладье, которая в свою очередь покоится на салазках. Дроги оформлены в виде фигуры льва и напоминают настоящие, которые были найдены в саркофаге под гробами. Наружный ковчег на этой же фреске вполне сходен с тем, что найден в сокровищнице гробницы и содержит канопы. Над мертвым царем протянуты гирлянды цветов. На ладье перед саркофагом в геральдической позе лежит сфинкс; спереди и сзади симметрично расположены фигуры богинь-хранительниц Нефтиды и Исиды. Привязанные к носу и корме судна, а также по обе стороны саркофага, пестреют красные и белые вымпелы. Траурное шествие придворных и высших сановников открывает группа из пяти вельмож; далее следуют две группы по двое вельмож в каждой, двое сановников в одежде везиров и, наконец, еще один придворный. На голове каждого из них белая полотняная повязка, подобная тем, которые мы видим на фресках погребальных процессий в погребальных храмах частных лиц; такие повязки и поныне употребляются египтянами при аналогичных обстоятельствах, чтобы отличить родственников и домочадцев покойного.
Надпись над этой процессией гласит: «Придворные царского дома, шествующие в процессии с Осирисом, царем Тутанхамоном, на Запад. Они возглашают: «О царь! Добро пожаловать в мир. О бог! Защитник страны!»». Здесь хочется напомнить об одном обычае, все еще распространенном в долине Нила. Покойника несколько раз обносят вокруг могилы с тем, чтобы выразить ему особое участие. И еще одна сцена живо возникает в памяти – погребение Иосифом своего отца Иакова, описанное в первой книге Пятикнижия.
Большой интерес с точки зрения истории имеет сцена, изображенная в восточном углу северной стены. Здесь представлен Эйе в облике фараона с царскими регалиями, одетый в шкуру леопарда, то есть облачение жреца «сем».
Он совершает погребальную церемонию «отверзания уст» умершего Тутанхамона, представленного в виде Осириса. Между живым и мертвым монархами находится жертвенник, на который возложены предметы, необходимые для церемониала: кирка, человеческий палец, задняя нога быка, опахало, состоящее из единственного страусового пера, и какой-то предмет, напоминающий дна пера. Надо всем этим возвышается пять золотых и серебряных чаш, подобных тем, которые мы нашли в передней комнате, наполненных, должно быть, шарообразными комками ладана.
На фреске в центре северной стены мы видим Тутанхамона в парике, с повязкой на голове и в белом переднике, стоящим перед богиней Нут – «госпожой неба, владычицей богов, которая дарует благополучие и жизнь его ноздрям». На третьей сцене в западном углу той же стены показан Тутанхамон в сопровождении своего Ка (духа-двойника), обнимающего Осириса.
На западной стене изображены виньетки, заимствованные из некоторых глав книги «Амдуат». Они повторяются также среди изображений, украшающих гробницу царя Эйе.
Здесь, прежде всего, бросается в глаза группа священных обезьян с головами собак, ладья бога Ра «Хепер» и процессия пяти божеств: Маа, Небетуба, Хсру, Кашу и Нехес.
Южную стену, где находится запечатанный вход в погребальный покой, образуют отчасти простенок, отчасти выступ скалы. На ней представлен царь перед различными божествами.
В западном углу Тутанхамон изображен между Анубисом и Исидой. На нем головная повязка «хат». Богиня Исида повторяет здесь те же пожелания, что и Нут на фресках северной стены. Она изображена позади Анубиса с символом воды в обеих руках. Ее сопровождают три великих бога, владыки Дуат. Эти росписи, сколь бы они ни были грубы, условны и просты, не имеют строгого характера более тщательно выполненных текстов и изображений других фиванских царских гробниц. По сюжетам они не так однородны, как последние. Действительно, их следует рассматривать как произведения почти переходного стиля от амарнского к фиванскому, причем сюжеты максимально лаконичны. Эти черты равным образом присущи и погребальному убранству гробницы.
Остальные помещения гробницы, то есть передняя и боковая комнаты, а также сокровищница отличаются абсолютной простотой. Так же как и в проходе (коридоре), поверхность стен, высеченных в скале, осталась необработанной.
Теперь мы должны вернуться к содержимому погребального покоя. Войдя в него, мы нашли рядом с небольшим отверстием, пробитым разбойниками в двери и позднее заложенным вновь древнеегипетскими чиновниками, разрозненные части ожерелья, потерянные одним из воров. Вдоль всех четырех сторон большого ковчега, занимавшего почти всю площадь комнаты, были разложены различные предметы и эмблемы. Краткое об’ следование большого погребального ковчега и окружавших его вещей показало, что повреждения, нанесенные вторгшимися сюда хищниками, были невелики. Они только открыли створчатые дверцы ковчега, чтобы заглянуть внутрь, да сломали печати на винных сосудах, поставленных в
