— Итак, — надменно продолжал секретарь, — ваша жизнь у нас в руках, однако ее можно выкупить. Хотите знать цену?
— Вы бы, на нашем месте, захотели, я знаю, — гордо сказала Пола.
— Шш, Пола… — Арвардан еще не совсем отдышался. — Что вы предлагаете?
— Ага. Желаете продаться? Как на вашем месте сделал бы я, подлый землянин?
— Вам лучше знать, кто вы такой. А что до продажи, то я не продаюсь — я выкупаю ее. Что вы предлагаете? — повторил Арвардан.
— Я предлагаю следующее. Очевидно, кое-какая информация о наших планах все же просочилась наружу. Как она попала к доктору Шекту, догадаться нетрудно, но вот как она стала известна Империи? Нам хотелось бы знать, что именно известно Империи. Не то, что узнали вы, доктор Арвардан, но то, что известно Империи в данный момент.
— Я археолог, а не шпион, — огрызнулся Арвардан. — Не имею понятия, что именно известно Империи, но надеюсь, что чертовски много.
— Воображаю себе. Что ж, может быть, еще передумаете. Подумайте — все подумайте.
Шварц до сих пор не принимал участия в беседе и даже не поднимал глаз. Секретарь подождал и довольно злобно сказал:
— Тогда я назову вам цену вашего отказа. Это будет не просто смерть — ведь я уверен, что к этой неприятной, но неизбежной процедуре вы все приготовились. Доктор Шект с дочерью, которая, к несчастью, серьезно замешана в этом деле, — граждане Земли. Их было бы неплохо синапсировать. Вы поняли меня, доктор Шект? — Глаза физика наполнились безграничным ужасом. — Вижу, что поняли. Синапсатор вполне способен нарушить мозговые ткани так, чтобы превратить человека в безмозглого идиота. Жалкая участь: если его не кормить, он умрет с голоду; если не мыть, он будет гнить в собственных нечистотах; если не держать взаперти, будет внушать ужас всем окружающим. Ну а вы, Арвардан, и ваш друг Шварц — граждане Галактики и потому годитесь для одного интересного эксперимента. Мы еще ни разу не испытывали наш концентрированный вирус на галактических собаках. Любопытно будет проверить, верны ли наши расчеты. Мы введем небольшую дозу, чтобы смерть наступила не слишком скоро. Болезнь может развиваться целую неделю, если соответственно разбавить вирус. Это очень мучительный процесс. — Секретарь помолчал, оглядев всех прищуренными глазами. — Вот что вас ждет, если вы сейчас не произнесете несколько хорошо продуманных слов. Что известно Империи? Действуют ли на Земле другие агенты, кроме вас? Собираются ли они воспрепятствовать нам, и если да, то как?
— Откуда нам знать, — сказал доктор Шект, — что вы нас все равно не убьете, получив то, что нужно?
— Я уже заверил вас, что в случае отказа вы умрете страшной смертью. Придется рискнуть. Что скажете?
— Вы дадите нам время подумать?
— А разве я вам его не даю? Я здесь уже десять минут, и все еще готов выслушать вас. Итак, что скажете?.. Как, ничего? Время не терпит, поймите. А вы все напрягаете мускулы, Арвардан? Думаете добраться до меня раньше, чем я успею вытащить бластер? Допустим, вам это удалось. Ну и что? Здесь сотни людей, а мои планы осуществятся и без меня. Как и те виды казни для каждого из вас, о которых я вам говорил. Шварц! Вы убили нашего агента. Ведь это вы сделали? И думаете, что можете убить и меня?
Шварц впервые взглянул на Балкиса и холодно ответил:
— Могу, но не стану.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Наоборот. Очень жестоко. Вы сами говорили, что есть вещи и похуже смерти.
В душе Арвардана вспыхнула безумная надежда.
Глава 18
Поединок
Мозг Шварца работал на полных оборотах. Шварц был возбужден, но и странно спокоен в то же время. Какая-то частица его сознания полностью контролировала ситуацию, а остальное сознание отказывалось в это поверить. Шварца парализовали позже остальных — даже доктор Шект уже сидел, а он едва мог двинуть рукой.
Вглядываясь в изворотливый ум секретаря, полный всяческой мерзости и зла, Шварц начал свой поединок.
— Сначала я был на вашей стороне, — сказал он, — хотя вы и собирались меня убить. Мне казалось, я понимаю ваши чувства и ваши намерения. Но у тех, кто здесь со мной, мысли сравнительно невинные и чистые, а ваши не поддаются описанию. Вы боретесь даже не за Землю, а за свою личную власть. Я вижу — вы мечтаете не о свободной Земле, а о порабощенной. Не о свержении императорской власти, а об установлении собственной диктатуры.
— Видите, значит? Что ж, на здоровье. Не так уж я нуждаюсь в ваших показаниях, чтобы ради них стал терпеть вашу наглость. Похоже, мы сумеем нанести удар раньше, чем планировали. Не ожидали?.. Просто удивительно, на что только способны люди, если на них чуть-чуть нажать. Или ты это тоже видишь, ясновидящий мой?
— Пока нет. Я не искал эту информацию специально, и она от меня ускользала. Но теперь вижу. Два дня — нет, меньше. Вторник, шесть утра по чикскому времени.
Секретарь, выхватив свой бластер, большими шагами приблизился к Шварцу и навис над ним.
— Откуда ты знаешь?!
Шварц застыл, только щупальца его мозга сжимались и разжимались. Стиснутые челюсти и сдвинутые брови лишь в малой степени выражали испытываемое им усилие. Мысленно он протянул руку… и вцепился ею в Образ Балкиса.
Арвардану, который считал драгоценные, уходящие зря секунды, эта сцена ничего не сказала, даже внезапная неподвижность и молчание секретаря не удивили его.
— Я держу его… — задыхаясь, проговорил Шварц. — Заберите у него пистолет. Я не смогу долго…
И его голос сорвался.
Тогда Арвардан понял. Перевернувшись и встав на четвереньки, он медленно, со скрипом принял неустойчивое вертикальное положение. Пола тоже попыталась встать, но не смогла. Шект сполз со своей плиты и стоял на коленях. Только Шварц остался лежать — напряженно работало лишь его лицо.
Секретарь замер, точно под взглядом Медузы. На его гладком, без морщин лбу медленно проступала испарина, но лицо ничего не выражало. Правая рука, сжимавшая бластер, не подавала признаков жизни. Если присмотреться, было заметно, что она слегка подергивается, что палец пытается нажать на кнопку контакта — упорно, но тщетно.
— Держите крепче, — выдохнул Арвардан, охваченный свирепой радостью. Он взялся за спинку стула, пытаясь выровнять дыхание. — Сейчас я до него доберусь.
Волоча ноги, он двинулся, словно в кошмарном сне, когда бредешь по патоке или по липкой смоле. Плохо слушались оцепенелые мускулы, медленно-медленно он двигался вперед.
Он не представлял себе, да и не мог представить, какой страшный поединок ведет сейчас Шварц.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
