В частности, про Юрия Моисеева мне много рассказывала Наталья Петренко. По ее словам, он не только привозил и увозил Высоцкого, но и снимал концерты в Павловске на любительскую кинокамеру, записывал на редкий по тем временам небольшой кассетный магнитофон и, вообще, принимал самое активное участие в том, чтобы произошло все то, о чем здесь написано. Кроме того, Наталья Петренко утверждала, будто Юрий Моисеев был единственным зрителем тех концертов, кому разрешалось вести аудиозапись. Мне видится в этом недобросовестная конкуренция.
Более того, от одной из участниц тех событий мне стал известен занимательный, почти детективный эпизод. Как-то раз Лариса Овчинникова и Юрий Моисеев что-то обсуждали в ее директорском кабинете. И из окна кабинета они увидели направлявшегося к Дому культуры сотрудника местного ОБХСС, которого Лариса Антоновна знала в лицо (Павловск, напомню, город маленький). Как мне рассказали, она быстро вывела Юрия на улицу и успела вернуться в кабинет за несколько секунд до того, как туда вошел оперативник. Милиционер, видимо, что-то заметил и попросил отвести его к человеку, с которым Лариса Овчинникова только что беседовала. Но она сказала, что ему показалось, – такого человека не было. Говорят, Юрия тогда пытались найти, а он отсиживался в квартире директора Дома культуры, благодаря чему остался незамеченным.
Мне удалось встретиться с Юрием Моисеевым, но общение с этим человеком не принесло ничего, кроме разочарования.
Во-первых, он сказал, что никогда в жизни не держал в руках кинокамеру. Во-вторых, он сказал, что не записывал те концерты на маленький кассетный магнитофон ввиду отсутствия такового. Кроме того, выяснилось, что он вообще почти не помнит те события, и вся информация, которую мне удалось от него получить, сводилась к тому, что он с трудом вспоминает, что вроде бы Высоцкий действительно выступал в павловском Доме культуры. С Юрием Моисеевым мы общались неоднократно, он легко шел на контакт, охотно рассказывал про свои многочисленные связи в актерских тусовках, однако всякий раз технично уходил от ответов на прямые вопросы, связанные с организацией тех почему-то забытых им павловских концертов.
При этом он проявлял живейший интерес к наработанным мною материалам, расспрашивал о том, с кем мне удалось встретиться, что сказали те или иные люди. В какой-то момент Юрий сказал мне, будто начинает вспоминать интересовавшие меня события, но для окончательного освежения памяти ему необходимо в спокойной обстановке ознакомиться с распечатками бесед с людьми, ставшими моими источниками информации.
Будучи наивным юношей, я дал ему соответствующую папку, несколько дней спустя он вернул ее, сказав при этом, что на поисковой работе, связанной с изучением ленинградской биографии Высоцкого, можно неплохо заработать – якобы даже за эту папку ему предложили круглую сумму, но он, естественно, отказался, потому что папка моя, а не его. После этого Юрий заявил, что очень спешит, из-за чего дать мне обещанное подробное интервью о павловских событиях 1974 года, связанных с организацией тех пяти концертов, не может. Он обещал встретиться со мной на днях и все рассказать. Однако с тех пор я его не видел.
Надо сказать, Юрий Моисеев произвел на меня впечатление очень хваткого делового человека – я думаю, что именно он и был организатором тех концертов, а вовсе не Лариса Овчинникова, максимум возможностей которой сводился к предоставлению помещения, где происходили концерты, и организации продажи билетов. Вот почему у сотрудников местного ОБХСС сложилось впечатление, будто собранные на тех концертах деньги предназначались вовсе не для абстрактных нужд и без того финансировавшегося из бюджета Дома культуры, а лично для Юрия Моисеева и директора заведения Ларисы Овчинниковой.
Уж не потому ли Лариса Антоновна прятала его от оперативников – как ключевую фигуру во всей этой истории, которая категорически не вписывалась в действовавшее на тот момент в СССР уголовное законодательство. Возникает вопрос: процессуальное появление Юрия в том уголовном деле не превратило бы «хищение государственного или общественного имущества, совершенное путем присвоения или растраты либо путем злоупотребления служебным положением» в то же самое «по предварительному сговору группой лиц», что могло бы существенным образом усугубить юридические перспективы всех ее участников? Юрий Моисеев в той так и не доказанной следствием преступной группе мог видеться милиционерам безусловным лидером.
При этом пострадал в результате вовсе не он, а директор Дома культуры Лариса Овчинникова – она лишилась директорского поста и имела неприятности «по партийной линии», подробности которых мне неизвестны. А еще, говорят, в ходе расследования того уголовного дела в павловском Доме культуры разогнали художественную самодеятельность…
А еще у Натальи Петренко осталась пушкинская сувенирная открытка с автографом Высоцкого
Справка...
Стопроцентной датировки концертов Высоцкого в павловском Доме культуры нет. В моем поисковом списке зафиксированы 3 даты: 19 сентября 1974 года, 12 октября 1974 года и 15 октября 1974 года. Наличие в данном случае трех дат вполне объяснимо: по воспоминаниям очевидцев, в два приезда из трех он давал по два концерта – а всего их было, напомню, пять.
Кроме того, организаторы концерта вспоминают, что один раз Высоцкий после концерта в павловском Доме культуры спешил на поезд в Москву. Могу предположить, что это было 19 сентября. Ведь гастроли Театра на Таганке в Ленинграде в 1974 году начались 5 октября, и тогда Высоцкому уже не было потребности возвращаться с концерта в Павловске в столицу.
Пароль: «Павловский дворец»
Или как Высоцкий не стал почетным гостем
В связи с павловскими концертами Высоцкого мне рассказали еще одну занимательную историю. Впрочем, с ними она связана лишь территориально – события развивались в Павловском дворце, который начал строиться во второй половине XVIII века по указу императрицы Екатерины II – она хотела превратить село Павловское (так раньше назывался Павловск) в летнюю великокняжескую резиденцию.
Как я понял, после одного из концертов в Павловске Высоцкий решил посмотреть дворец. Несмотря на выходной день (события развивались во вторник, по вторникам многие государственные музеи как в России, так и в СССР закрыты для посетителей), Высоцкому как-то удалось проникнуть в здание, где на первом этаже он заглянул в комнату хранителя.
Разговор Владимир Семенович начал в свойственной ему манере:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
