Кажется, он был для меня не просто случайным знакомым, а чем-то вроде гвоздя под задницей. Вот только с чего бы это – не помню.
«Марико...» – напомнил Хранитель, и память эхом отозвалась на позабытое имя.
Малышка Марико. Яркая тропическая бабочка, одна из девочек матушки Су. Наполовину японка, а из чего состояла вторая половина, и сама Марико затруднялась ответить. Или не хотела. Ее кровь была настоящим восточным коктейлем: пряным, возбуждающим и невероятно притягательным. Тот, кто побывал с Марико хоть раз, обязательно возвращался. «Привыкание мгновенное, удовольствие стопроцентное!» – так говорил Паоло, когда рассказывал мне о ней.
Малышка Марико и... амбал Джефферсон. Меня опять мутит от этой сцены. Знаю, что девушка выполняла свою работу, как и другие девочки матушки Су, и хорошо выполняла... Но другие – это другие, мне до них дела не было, а вот Марико...
Ладно, к черту! Все случилось так давно, что уже забылось. Почти забылось. Зачем помнить о том, что было в другой жизни и в другом мире. Нужно думать о чем-то хорошем, например о маленьких, быстрых ножках Марико, что танцевали на спине Джефферсона еще в тот первый раз, когда мы зашли к матушке Су. И к черту, к дьяволу то, что я увидел в другой раз!
Мерантосу нужен массаж? Вот и будем вспоминать как Марико его делала. Она что-то напевала, постукивая в маленький бубен, и порхала, порхала над спиной. Бабочка Марико...
«Нет, я не могу вспомнить!» – Я швырнул эту мысль как камень в лобовое стекло.
«Я помогу», – отозвался Хранитель.
«А толку? Все равно я не сделаю то, что она...»
«Сделаешь. Я помогу».
«Но я же не Марико! Я не умею...»
«Ты станешь ей. На время».
И я почему-то поверил Хранителю и перестал с ним спорить.
34
Симорли. Воин из клана Котов
...темнота. Она забрала меня и унесла далеко-далеко. Там было много огоньков разного цвета, больших и маленьких. Одни огоньки держались вместе, собирались в маленькие стаи, другие – одиночки, эти сами по себе. Им хорошо и так.
«Нет! Не хорошо, – вдруг пришло понимание. – Они должны оставаться одиночками, иначе...»
Красный огонек стал приближаться к желтому, вот они соединились, слились и... уже не красный, а багровый светлячок быстро двинулся к стае из трех огоньков. Потом огоньков не стало, а светлячок вырос в огненный шарик. Быстрый, голодный, алчущий силы других огоньков и выпивающий ее вместе с жизнью. А за ним оставалась тьма и пустота. Багровый шар становился все больше, на него уже больно смотреть, но если посмотришь в сторону, то взгляд тонет во тьме, захлебывается пустотой. Огонь и тьма. Тьма и огонь...
Я смог сдержать рык, раздирающий горло, успокоить Зверя, что заворочался внутри, и громкий стук в груди стал тише.
Не знаю, что я увидел и куда попал. Не помню даже, как я оказался на гладком и прохладном камне. Прохлада была и вокруг меня, и запах... пахло приятно и незнакомо. Были и знакомые запахи: пахло Зовущей, я не видел ее, только знал, что она где-то рядом, еще пахло Охотником и Старшим Медведем. Был еще запах крови и меха – это четырехлапый соплеменник Зовущей. А этот запах – мех и что-то остро-волнующее – его я узнать не смог. Открыл глаза, поднял голову и встретился взглядом с Ипшей.
Кот-прародитель! Какие испытания ты посылаешь мне...
Спокойно отвернулся, не слишком быстро, чтобы не выказать страха, но и не слишком медленно – долгий пристальный взгляд могут принять за вызов. Как и на кого смотреть – это тонкое умение, ученик станет воином, когда постигнет его.
А вот и они, те, чей запах я учуял прежде, чем их увидел: Зовущая, Четырехлапый, Охотник, Медведь, а где же?.. Запах вожака есть, а его самого нет. Я осмотрелся, принюхался: наставник был здесь и куда-то делся.
– Где... мы?
Мой голос стал хриплым и скрипучим, будто говорил не я, а ветер качал сухое дерево.
Воин из клана Медведей едва взглянул и тут же отвернулся, не увидев во мне ничего интересного. Он стоял возле больших ступеней, смотрел вверх и, кажется, чего-то ждал. Будь Медведь охотником, я бы подумал, что он поджидает добычу. Опасную добычу, что тоже может охотиться. Я смотрел на Медведя дольше, чем позволяет вежливость, и все же чуть не пропустил знак, принятый между воинами. Едва заметное движение пальцев, совсем простой сигнал: «Иди ко мне».
– Мы в убежище, – сказал Медведь, когда я остановился рядом с ним. – Это вожак принес тебя сюда.
И я перестал смотреть на начинающийся восход. Мне стало вдруг жарко и душно, в глазах защипало, и я заморгал. Наверное, в них попала пыль, а не давно забытые слезы. Воины не плачут. Если они настоящие воины, а не позор своего клана.
Наставник нес меня, а я ничего не почувствовал! Даже проснуться не смог! Что он подумает обо мне? И что подумают другие?..
– Мне нет до этого дела. – Медведь не смотрел в мою сторону, но как-то узнал, что творится со мной. – А они ничего не поняли.
Он не стал говорить, кто «они», но я все равно понял, о ком он сказал. Законы воинов знают только воины. Старший мог бы напомнить мне это, но не стал, и я в мыслях поблагодарил его за молчание. Даже знаком я не мог показать, как мне нужно его прощение.
– А он?.. – спросил я, чтобы не молчать.
– Вожак ушел за моим сыном.
– А когда?.. – начал я и тут же замолчал.
Зачем я стал спрашивать? О чем хотел узнать? Ведь ничего умного я спросить не мог. Когда ушел вожак? Чутье подсказывало, что не очень давно. Когда он вернется? И что Медведь мог ответить?.. Что вожак вернется, когда сможет, так это я и сам знаю. Когда придет Карающая? Скоро придет, и это я тоже знаю. Успеет ли вожак вернуться? А вот этого не знает никто. Так о чем же я хотел спросить и какой ответ хотел услышать?
Мне опять стало жарко. Медведь подумает, что я глупее детеныша, еще не принятого в клан.
– Я пойду, посмотрю, где они, – быстро сказал я и побежал по ступеням, опасаясь, что воин остановит меня.
Но он не стал останавливать ни словом, ни силой. Ни в этот раз, ни во все остальные.
Наверху было очень жарко. Даже ветер не спасал от жары. Он только нес горячий песок и сильно бил им по телу. Песок скрипел на зубах, забирался в нос и в уши, заставлял закрывать глаза. Приходилось разворачиваться и спускаться в убежище. Но долго оставаться внизу я не мог и опять выбирался наружу, в горячее красноватое утро, чем-то похожее на мой непонятный сон.
Дверь в убежище начала закрываться, а наставника все еще не было. Я был снаружи, когда расколотая каменная плита, что лежала на песке, вдруг зашевелилась. Мне показалось, что она хочет стать целой и оставить меня под Очищающим огнем. Я быстро – очень быстро! – спустился в убежище и увидел, что большой воин внимательно смотрит на меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
