принялся проверять каждого из раненых солдат.
— Чего расселись, беляки? — капитан-гвардеец орал на отряд бойцов, состоящий, преимущественно, из курнайцев. — Спрыгнули все и построились! Документы к осмотру.
Многие из бойцов, получивших серьёзные ранения, не могли без посторонней помощи не то, что слезть с транспорта, а даже стоять на ногах. Это злило патрульных, так что они силой скидывали их в раскисшую грязь. Дальнейшего развития событий Хогас не видел, поскольку колонна скрылась за жилыми модулями ОСФ.
Оглядывая расположение войск, курнаец отметил и здесь повышенную активность ГГС. Тут и там он подмечал конфликты, которые никто и не собирался скрывать — скорее даже наоборот, их старались продемонстрировать как можно большему количеству военнослужащих. Уставших солдат строили, отчитывали за неподобающий внешний вид, заставляли идти выполнять какую-то работу, несвязанную с их служебными обязанностями.
— Ты у меня сейчас пойдёшь БТР драить, болван пехотный! — сокрушался один из гвардейцев над запачкавшимся рядовым, который стоял рядом с медицинским блоком и курил в больничной одежде.
— С задания? Ты устава не знаешь, идиот? На гауптвахту захотел? — кричал другой гвардеец в модных очках на невысокого старшину-курнайца, сидевшего на оружейном ящике в, частично снятой, разбитой броне.
Отряд остановился у пропускного пункта к штабу для проверки. Перед началом операции об усиленной охране никто как-то не задумывался, а теперь генералитет боится за свою шкуру? Любопытно.
— К чему такие охранные меры, лейтенант? — поинтересовался Хогас.
— Я не имею право с вами разговаривать, господин полковник, — неуверенно проговорил офицер-гвардеец, но затем нашёл выход, как ответить на вопрос Стража. — Эй, рядовой! — окликнул он своего подчинённого. — Как думаешь, зачем столько охраны командующий решил выставить по периметру вокруг своего штаба? Чего боится?
— С похмелья может быть? Им же вчера передали груз с орбиты. Мне сиясэт с командного центра рассказал, что им приказ на ордена вроде как подписали. Нам ничего не перепадёт?
— Мы не заслужили… Шишки рядовым, награды генералам, — с небольшой грустью проговорил лейтенант. Хогас начинал ощущать некое чувство солидарности и поддержки со стороны офицера.
Пока шёл осмотр на предмет закладок боезарядов на бронетранспортёре, Страж рассмотрел в деталях схему укреплений. Штаб окружили голографическим ограждением, высотой в несколько метров. При его пересечении на нарушителя наводились автоматические фотонные пушки, размещавшиеся в стыковочных колоннах через каждые сто метров. Вдобавок к этому ещё и патрули гвардейцев вальяжно обходили охраняемую зону по периметру.
«Сильно за себя боится командование», — мысленно отметил Хогас.
Проверка завершилась и огромные ворота разъехались в стороны, впустив конвой на территорию. Оказалось, что внутри охраняемой зоны расположен не только штаб, но и расположение ГГС — их объекты расположились по обеим сторонам центральной дороги, ведущей к зданию командования группировки. Несколько жилых и штабных модулей с символикой гвардии выставлены ровной линией вдоль ограждения. Напротив них стояли начищенные до блеска бронетехника и несколько небольших трикоптеров.
Как только отряд остановился, Хогас спрыгнул с транспорта и направился к штабу. Ждать свой конвой он не собирался.
— Господин полковник, я… — лейтенант начал было его останавливать, но Страж повернулся и прервал его.
— Спасибо, что подвезли, лейтенант. Вы выполнили свою задачу. Теперь не мешайте мне выполнять свою. Из вашего загончика я никуда не сбегу.
Гвардеец, несмотря на недоумевающие восклицания своих подчинённых, не стал мешать Хогасу. В глубине души он понимал, что Страж ратует за правду, несмотря на то что против него всё командование операцией. Лейтенант увёл своих бойцов к жилым модулям, так и не показав своего лица.
Идти по ровным бетонным плитам, бережно выложенных перед штабом, казалось непривычно после чавкающей грязи разрушенного Авила. Командование всё делало с упором на свои нужды, не считаясь с простыми войнами. Гвардейцы тоже пользовались определенной степенью комфорта — даже сторожевым псам время от времени нужно подбрасывать сахарные кости.
У входа в штаб Хогаса вновь взяли под стражу. Его бесцеремонно обыскали и разоружили, оставив только броню. После столь унизительной процедуры, его препроводили на гауптвахту для временного задержания.
Камеры для заключения находились в отдельной пристройке к зданию. Помещение представляло собой большой зал, прежде служивший гаражом для техники. Вдоль стен располагались капсулы прямоугольной формы. Гвардейцы подвели Хогаса к одной из них. Прозрачная дверь отъехала в сторону и внутри загорелась лампа, осветив скудную обстановку.
Курнаец сделал шаг внутрь и почувствовал, как произошла герметизация капсулы. Потолок крохотного помещения оказался настолько низким, что рослому Стражу пришлось сильно пригнуться. В шаге от него на всю длину стены находилась узкая кушетка, на которую он с удовольствием прилёг.
«Теперь, пока ситуация не разрешится, есть время спокойно поразмышлять», — подумал Хогас и сложил руки за головой.
Глобальный конфликт, который прогнозировали в Корпусе Стражей, оказался вполне реальным. Джоду обмолвился, что вся революция на Карулеусе ничто иное, как его начало.
Сфокусировавшись на своих мыслях, Хогас представил перед собой игровой стол, покрытый зелёным сукном, и принялся раскладывать карты с действующими лицами.
Немногим доступна подобная степень концентрации, какой обладают Стражи. Для решения сложных задач используется особая мысленная визуализация, позволяющая сегментировать ситуацию и оценивать её под разными углами, находить неочевидные связи и восстанавливать логические цепочки событий. Кто-то представлял происходящее в виде шахматной партии, кто-то в виде домино. Некоторые видели стену с развешанными фотографиями, между которыми натягивались разноцветные нити. В голове Хогаса всегда возникала партия карточного пасьянса.
«Кому-то было выгодно, что ОСФ потерпят крах в Авиле и понесут огромные потери? Многие бойцы погибли из-за прямой халатности и бравады генерала Лигефрема», — сказал про себя Хогас и выложил на сукно бубнового вальта.
Для него только одна выгода — самоутверждение и расшаркивание перед Главным Советом. Поражение для него невыгодно. Этот сиясэт вряд ли строит планы по захвату власти или стравливанию народов. Потому он и валет.
«Есть ещё парочка таких же, как и Лигефрем — Джоду и Моран», — и два вальта пиковой масти легли рядом с бубновым.
Морана курнаец тут же вычеркнул из пасьянса, как погибшего и перевернул его карту рубашкой вверх. Джоду оставил, мысленно пометив его знаком вопроса. Очевидно, что эти двое были исполнителями похлеще Лигефрема.
«Для полной цепочки стоит их оставить. Перейдём к королям. Первые на очереди — „Метус Синтетикс“ и „Экстрариум“. Выложим их одной картой», — подумал Страж и положил пикового короля поверх вальтов.
Курнаец решил не исключать подобной связи. В нём всё ещё говорила вендетта к террористам «Экстрариума», виновных в гибели его родителей, хоть он и получил
