этого, можно выяснить, был ли типичным этап серпоносных квадриг в общем ходе развития колесниц как рода оружия или же данное явление уникально и характерно лишь для ближневосточного региона.
Мы найдем у античных писателей рубежа эр незначительное число упоминаний о данных упряжках, относимых ими к различным эпохам и этносам. Однако нужно иметь в виду, что в древности довольно плохо знали историческую перспективу, а поскольку к I в. до н. э. со времени появления данного аппарата прошло четыре сотни лет, то для античных литераторов, главным образом, латинских эпических поэтов, происхождение таких квадриг было седой стариной, теряющейся в глуби веков. И поэтому они могли анахронично переносить упряжки с серпами, которые им казались довольно обычным оружием, даже в героическую древность.
Латинский эпический поэт Публий Папиний Стаций (ок. 40–96 гг. н. э.), следуя в описании сцен боев классическим образцам Гомера и Вергилия1, приписывает серпоносные колесницы участникам похода семерых против Фив. Так, именно серпами были поражены два сторонника Полиника (Stat. Theb., VII,712–713), а другой осаждавший ехал около стен города на «осерпленной» упряжке, был поражен со стены копьем (Stat. Theb., Х,544). Комментатор второй половины IV в. Лактанций Плацид, не сомневаясь в достоверности факта, объясняет первый эпизод следующим образом: «…обычно серпы выступали на осях колесницы, которые, натыкаясь на врага, рубили людей» (Lact. Plac. ad Stat. Theb., VII,712: falcato curru comminus – solent enim in axibus cumini falces extare, quae incurrentes hostilem populum caedant). Однако сам Стаций явно не знает настоящих целей применения данного аппарата, вставляя в поэму упоминание колесницы с серпами лишь с эпическими целями. Это такой же анахронизм, как и сариссы (Stat. Theb., VII,269), сигналы трубы (VIII,154), гезумы (VII,339), пилумы (Х,153) и т. д.
В поздней античности сохранилось мнение о боевой колеснице как о боевой. Так, латинский грамматик Сервий Гонат (IV в.), отражая взгляды образованных кругов своего времени, полагал, что еще в героические времена использовались упряжки с серпами. Он так поясняет строчку Вергилия, где упоминается колесница (Serv. ad Verg. Aen., 1,476): «Ливий и Саллюстий объясняют, что наши предки пользовались серпоносными колесницами» (currus falcatis usos esse maiores Livius et Sallustius docent; cp.: Lact. Plac. ad Stat. Theb., X,544). Таким образом, автор, считая предками римлян эпохи домината и восточные народы империи, видимо, не знает времени появления данных упряжек, считая обычную боевую колесницу серпоносной.
Также к области поэтического творчества следует отнести и неконкретное упоминание колесниц с серпами в «Аргонавтике» латинского эпического поэта второй половины I в. н. э. Гая Валерия Флакка Сентина Бальба (Argon., VI,103–105): «И тебя могу я передать грядущим векам, гигант Ариасмен, несущего тяготы войны и рассыпающего всюду по пустынным равнинам серпоносные колесницы» (…lateque ferentem / Undique falcatos deserta per aequora currus)2. Согласно объяснению отечественного филолога-классика В. В. Латышева (1885–1921), имя Ариасмен в данном пассаже следует сопоставить с центральноазиатской народностью асри-маспов, живших на р. Этимандр3. Ведь для античной литературы совершенно обычно, когда имя человека олицетворяет народ (cp.: Plin. NH, VII,200–202). Очевидно, данному народу приписаны колесницы с серпами вследствие того, что он помогал Киру Великому в походе на массагетов (Arr. An., III,27,4). Кир же, согласно античной традиции, придумал серпоносные квадриги. Кроме того, данный этнос входил в состав монархии Ахеменидов, где интенсивно использовали упряжки с серпами и в глазах древних разные народы империи использовали их. Вместе с тем, надо учитывать и художественный контекст данного описания, которое вставлено для разнообразия в традиционное поэтическое перечисление народов тогдашней Северной Европы и Азии, входящих в союзное войско. Данное этнографическое описание, в целом, корректное, имеет и некоторые неточности (Flac. Argon., VI,83) – французский филолог-классик Жорж Лафей (1854–1927) отмечает, что Флакк приписывает галльский обычай сражаться с дышла колесницы скифам (Flac. Argon., VI,83)4.
Греческий географ Страбон (ок. 64 / 3 г. до н. э. – 20 г.), описывая фарузиев и нигретов, живущих на западе Сахары, говорит, что они «пользуются так же и серпоносными колесницами» (Strat., XVII,3,7). Французский археолог Теодор Рейнак (1860–1928) полагал, что информация Страбона о колесницах восходила к «малоинформированному путешественнику»5. Французский же африканист Габриэль Кам (1927–2002) видит связь между этой информацией Географа и легендой о персидском происхождении фарузиев (Plin. NH, V,46; Isid. Orig., IX,122; ср.: Sail. Jug., 18)6; тогда как другой французский африканист Стефан Гзель (1864–1932), основываясь на своем же неверном предположении о наличии на карфагенских квадригах серпов, считает, что африканцы переняли у них это оружие7. Сам географ сообщает, что эти племена мало общаются даже с маврами (Strat., XVII,3,7; ср.: Plin. NH, V,36–38), а информация о них основана на недостоверных рассказах самих туземцев, прибывших из дальних стран (Strat., 11,5,33). Да и вообще об этих областях ходило больше слухов, чем конкретной информации (Strat., XVII,3,3–4; Plin. NH, V,12; 46). И это в римское время. Страбон же для описания Африки, как считает географ Марсель Э. Дюбуа (1856–1916), воспользовался свидетельствами эллинистических географов Эратосфена Киренского и Артемидора Эфесского (ср.: Strab., XVII,3,3; 6; 7; IO)8, восходящими к тем же слухам, которые, в свою очередь, базировались лишь на знании применения легких колесниц жителями Ливии (Hdt., IV,170; 180; 183; VII,71)9. Эти упряжки не были серпоносными, что совершенно ясно видно по их тактической роли и конструкции. В целом, данное свидетельство Страбона следует так же признать недостоверным10.
Распряженная колесница. Петроглиф. Уэд Ларьяр (Lar’ar), Южный Оран, Алжир. «Эпоха лошади» (I тыс. до н. э.).
Воспроизведено по изданию: Lhote Н. Les chars rupestres sahariens des Syrtes au Niger, par les pays des Garamantes et des Atlantes. Toulouse, 1982. P. 233, fig. 93
На рисунках на скалах в уэде Ларьяр в Южном Оране (Алжир) обнаружены два изображения распряженных колесниц, концы осей которых загнуты вниз. Французский африканист Анри Лот (1903–1991) сопоставил эти изгибы с серпами11. Однако, скорее, данная деталь представляет длинную чеку, служившую для удержания колеса на месте.
Итак, сведения о серпоносных колесницах рубежа эр, как кажется, не содержит реальной информации. Его появление можно объяснить тем, что невооруженные боевые упряжки уже давно вышли из употребления и единственной боевой колесницей, используемой еще в первой трети I в. до н. э., осталась серпоносная квадрига, которая и стала восприниматься как единственная модель боевой повозки.
Биограф императора Александра Севера Элий Лампридий сообщает о том, что во время персидского похода этого императора (232 г.) у его противника шахиншаха Арташира I (227–243 гг.)
