коленному шарниру мешать будет! — уцепился я за выхваченное глазом несоответствие размеров, — Вот, смотрите, здесь никакого зазора нет для свободного хода! Итицкая сила, они что, считают, что нога при ходьбе не сгибается⁈
— Для этого и отдали на изучение, чтобы получить от нас замечания! — донеслось от скрипнувшей при открытии входной двери. Стук по столу не помог — в кабинет незваным гостем просочилась Грымза собственной персоной, — И вам, Михаил, не мешало бы придерживать язык! Не знаю, где вы до этого учились манерам, но они у вас напрочь отсутствуют. Мои соболезнования вашим учителям!
— А вот не надо, Людмила Васильевна, подслушивать не предназначенное вам и вмешиваться в чужие разговоры!
— А вам, Михаил, лезть в чужие для вас области! — припечатала куратор, — Иван Дмитриевич! Я, по-моему, ясно объяснила, что на этих документах гриф секретности⁈
— Людмила Васильевна! Мнение Миши для меня важно!
— С каких пор мнение неуча вдруг стало основополагающим? Вы еще с уборщицами тогда обсудите!
— Да с тех самых, с каких я вот в этом буду прыгать! — «Тупая ты корова!» — добавил про себя, — Весь нынешний резерв составляет сорок килограммов, проверено неоднократно! И я предпочту его почти весь забрать на вооружение и патроны, чем на эту ерунду!
— Эту «ерунду» разрабатывала специально для вас целая научная группа! — оскорбилась особистка, — Я не позволю выпускать абсолютно незащищенных бойцов!
В глубине души я с ней отчасти соглашался: совсем без брони нельзя, вот только предлагаемый вариант мне категорически не нравился — выходил слишком громоздким.
— Так я не говорю, что защита не нужна! — еще раз попытался донести свою мысль, — Какая-никакая даже для психологического комфорта требуется! Но не это убожество!
— Миша! — вмешался профессор в нашу перепалку, — Выйди, нам с Людмилой Васильевной поговорить надо.
— Шеф! — попробовал упереться я.
— Миша! — повысил голос Воронин.
Поняв, что малость перегнул палку, но все еще кипя от негодования, покинул кабинет. Ворвавшись в рабочий зал, психанул и сорвал злость на своих подопечных. Даже Паша, с которым удалось поладить и почти сдружиться, удивился моему взвинченному состоянию:
— Кто и где тебя накрутил? Или рука до сих пор болит?
— Броню посмотрел, которую нам навязывают.
— Броня — это хорошо! — обрадовался он.
— Двадцать восемь килограммов! И ладно бы что-то приличное, а то чуть ли ни листовое железо!
— Ну, ты совсем уж не нагнетай! — попытался успокоить меня Отрепин, — Не дураки же наверху сидят!
— Паш! Вот поверь, мне есть с чего беситься — мы же не против людей воевать собираемся! До этого мы все затачивали на мобильность и наскоки, скорость и увертливость — это конек девятки! А теперь прикинь — легкое вооружение тварей не берет!..
— Вполне берет, я читал отчеты! — прервал меня на полуслове Павел, — Суставы или лицевые пластины вскрываются обычными палашами, даже без клановых секретов.
— Паша, да меня с палашом против твари не то, что императрица, сам господь бог не заставит выйти! Мы не в семнадцатом веке живем! Только пулемет, и только тяжелый! Какая схватка, о чем ты⁈
— Миха! Разуй глаза! Для чего, по-твоему, крепления на манжетах у девятки⁈ Для чего здесь нас, специалистов по холодному бою собрали⁈
— Каких еще специалистов?
— Я чемпион Москвы по сабельному бою, пять лет назад был лучшим в своей возрастной группе. С Яковом мы к одному тренеру ходили, он, конечно, со старшаками тренировался, но я его помню, надежды, между прочим, подавал! Жаль, бросил незадолго до семнадцати, но здесь снова занимается. Инна, Зайка и Тушка — призеры в фехтовании на рапирах. Из нас всех только Анатолий раньше атлетикой занимался, но его сейчас усиленно гоняют, Светлану с Еленой тоже каждое утро. Почему мы, по-твоему, только к одиннадцати, а то и позже являемся? Тренируемся!
— Трындец! — выдал вердикт, оседая на скамейку, — Не может быть, Паша! — встряхнулся я, — Ты тварей хоть раз близко видел?
— Можно подумать, ты видел? — хмыкнул лейтенант.
Ну да, секретность и еще раз секретность! Мою победу похоронили под ворохом собранных со всех подписок, за нарушение которых грозили неминуемыми карами. Меж собой, конечно, народ периодически вспоминал, как оно произошло и почему нас из Москвы в Муромцево перевезли, но шепотом и оглядываясь. Не сложись у воронинцев с моими подчиненными стойкая взаимная неприязнь, кто-то бы наверняка проболтался, но пока что приписанные к КБ военные пребывали в неведении. К тому же Маздеева общение группы с научной частью коллектива сознательно ограничивала, мы даже обедать обычно в разные места ходили. Да только мне сейчас плевать!
— Паша, я — видел. И в гробу мне снились все сабли и мечи, когда я Войну из пулемета едва-едва ухайдакал. Нет, как последнее средство — может быть, патроны не бесконечные, но чтобы вообще без огнестрела?
— Не дрейфь, прорвемся! — легкомысленно отмахнулся он от моих слов, — Ухайдакивают их клановые, ухайдакаем и мы.
— Паш, вот я не понимаю твоего отношения! Клановые — да, они с огнестрелом не бегают, но у них свои способы с тварями справляться. К тому же ты не видел их тренировок, а я видел.
Отрепин еще более скептически хмыкнул, типа: «Ну, давай! Заливай! Верю-верю!» И даже злиться на его недоверие было бесполезно, если подумать, то мои ничем не подтвержденные слова звучали слишком завирально.
— И все же, давай каждый заниматься своим делом, — подытожил он, поднимаясь со скамьи, где сидел рядом со мной, — Ты — учишь нас, а мы как-нибудь, помолясь…
— Пойдете на убой! — перебил его я, — Ладно, время еще есть, будем думать!
Обидно, но Воронин мои чаянья не поддержал. Даже на встречу с разработчиками брони меня не взяли, а то я бы высказался! Одно утешает, со слов Максима, который все же попал на расширенное совещание вместе с другим нашим коллегой — Николаем, шеф в словах не стеснялся и вставил смежникам по первое число, его речь даже разобрали потом на цитаты. Неласково принятые «броневики» прониклись, и вскоре прибыл новый проект, а потом и сами отлитые пластины, которые наши стали навешивать на все девятки, к тому времени их снова стало четыре полноценных и моя экспериментальная. Из-за закаченного скандала мою забронировали минимально, прикрыв лишь жизненно важные органы, но и то новый девайс сожрал почти пятнадцать килограммов, заметно утяжелив движение.
Пока возились с броней, прибыли вибро-мечи, которые замаялись прицеплять и подключать, их питание отличалось от нашего, две недели мучились с синхронизацией и переходниками. В рабочем режиме, конечно, консервный чудо-ножик выдавал приличные характеристики, легко перерезая стальной рельс, но все равно доверия к навязанному штатному вооружению экза у меня не возникло ни на грош.
А еще, для полного счастья, наступил разлад
