под Ржевом, дожидаясь очереди на посадку. В первую очередь сажали борты с техникой и солдатами, возможности заштатной полосы заметно не дотягивали до свалившегося на нее потока. Снова прошел в основной салон и тихонько тронул Елену за плечо:
— А⁈. Что?..
— Мы уже на месте. Нас не принимают, а уже семь часов.
— Семь?.. — потянувшись, Краснова заглянула в комм, — Семь! Сиди здесь! — зачем-то сказала она, вручив мне свое одеяло.
Открыв дверь к пилотам, женщина что-то начала им говорить, слова за гулом движков не разбирались, пока не прозвучало достаточно громко и четко:
— … Сокол на борту!
Волшебная фраза, видимо, сломала сложившийся порядок, потому что, вернувшись, сержант отправила меня обратно:
— Иди на место, идем на посадку,
На полосе нас уже ждал армейский джип, куда со всеми почестями сопроводили Светика с телохранительницей, ну, и меня заодно.
Как ни отдавали честь нашей машине (сержанту и фельдфебелю, между прочим, обалденные звания, и что же я от них отпихивался⁈), ехать по запруженной дороге мы могли исключительно с общей скоростью. И ладно бы ехать, но заторы случались на каждом шагу, отнимая драгоценное время.
В пункт наблюдения я, опережая своих попутчиц, ворвался в 21:12.
Ровно на одну минуту позже выхода Отрепина, Перепелицина, Крижа и Субботиной.
До заката оставалось еще десять минут, я рвался остановить и заменить хоть кого-то из них! Хотя бы Зою-Зайку!
Поздно.
Ровно на одну минуту поздно.
Потом, анализируя записи, я пойму, кто и где ошибся, но сейчас…
Павел бился до последнего, он сопротивлялся даже с перебитой ногой, он показал весь класс! Я вряд ли когда-либо увижу фехтование круче, но Война был быстрее.
Зоя полегла сразу, не сумев увернуться от прыжка Чумы. Она просто растерялась.
Яков сумел тяжело ранить Глада, еще немного, и он бы его добил! Вмешался быстро освободившийся Чума. Двое на одного. Яшка прыгал, выжимая из девятки всё, недаром он был самым упертым!.. Ему не хватило каких-то сантиметров, всадники подловили его в конце прыжка.
Толик, которого так не любил Макс, после нелепой гибели Зайки забыл все на свете, потерял голову и… потерял голову. Раздор, с которым я толком не бился, оказался не менее опасным противником, чем Чума или Война.
Начавшаяся какафония стычки двух волн меня, казалось, не затронула.
Кто-то выталкивал меня из вмиг ставшего опасным наблюдательного пункта, кто-то орал в ухо… мне было всё равно.
Три парня и девчонка, которым я не стал другом (и не стремился, если честно), не стал наставником (не захотел напрягаться, плюнув на недоверие), не стал товарищем по поединку (одна минута!)
Твари рвались за периметр, нас, ошалевших баранов, тащили прочь под прикрытием взвода постоянно стреляющих бойцов, а я все оглядывался, не веря тому, что произошло на моих глазах.
Ребят порвали как котят, и это моя вина.
Больше никто так не погибнет.
Клянусь.
Глава 10
Мы с Максимом сидели на клочке неистоптанной травы, прислонившись спинами к стене штабной палатки. Всем было не до нас. Военные суетились вокруг своей техники, готовя ее к обратному путешествию. Аэродром пахал на вылет, первыми отправляли раненых и тела погибших, потом личный состав. Единственная дорога от карьера до ближайшей крупной трассы опять забилась транспортом.
Тела ребят увезли в Москву, откуда переправят семьям. Жара стояла за тридцать, никаких условий для их сохранения не имелось. Успел лишь протолкаться к печальной процессии и в последний раз взглянуть на изуродованные до неузнаваемости останки, закрепляя собственную клятву.
К потерянному профу пробиться не удалось — на мне репьем повис страдающий Кудымов. Точно так же, как раньше он ныл по поводу наличия в группе Крижа, теперь он затянул шарманку по его смерти, коря себя за прежнюю нелюбовь. Пришлось даже в конце концов его встряхнуть:
— Итицкая сила, Макс! Толик чхать хотел на твою любовь-нелюбовь! Как человек он был тем еще засранцем, и его гибель святым его не сделала. Я вон Якову при первом знакомстве вломил, и что⁈ Любил, не любил! Какое сейчас это имеет значение? Вчера кроме наших семьдесят шесть человек еще полегло, я их вообще не знал, и ты не знал, а они что, хуже или лучше были? Бросай ныть и начинай думать, как ваши сопла пристроить, чтобы результат был!
— А ты думаешь, нас не закроют?
— Вряд ли так сразу, сначала будут долго решать. Мое мнение: в разгроме девятка вообще не при делах — ни отказов, ни поломок со стороны техники не было. Полностью человеческий фактор: недостаточно подготовленная группа, непродуманная тактика и неподходящее оружие.
— Да, с пулеметом ты один двоих ранил, а одного убил. Так что, получается, вибро-мечи — хрень? Но меч на пулемет не сменить, вес неравноценный, от брони придется отказываться. А если еще дополнительные поворотные движки… может, ну их?
— Да чтоб вас всех! — выругался я, — Не «ну их»! Перепелицину, земля пухом, сантиметров не хватило, чтобы увернуться. А мог бы повернуть, хрен бы его достали! Долдон был, прости господи, но все, что мог из девятки выжал, от него меньше всех ожидал! И его эти движки спасли бы!
Макс сдавленно всхлипнул, но сдержался. Пытаясь его отвлечь, я продолжил излагать свою концепцию:
— Броню, конечно, придется покоцать или искать другое решение по материалам. Я как-то раньше мало интересовался, что есть в наличии, может, придется самому композитную изобретать, но над весом мы поработаем.
— Композитную?.. — проявил он интерес.
— Не бери в голову, это так, мысли вслух на будущее.
— Не сходится, все равно придется совсем отказываться. Я тут прикинул, есть у меня идейка, как поворотный движок приспособить, надо Ван-Димычу показать на его суд. Еще в мае идея пришла, но тогда с этим делом свернулись, схема так и осталась пылиться в столе. По весу примерно на десять килограммов, максимум — один можно будет сэкономить, но зато с собственной батареей. Вернемся — подойду к шефу.
— Подойди.
— Все равно не понимаю, как ты с весом пулемета проблему решать собираешься? В поединок твари допускают лишь то, что приносишь в собственных руках.
— А если нет?
— Вших-ба-бах!!! — Макс руками и лицом изобразил взрыв, — Какая-то волна непонятно чего. Корежит все в радиусе километра. Выживших не бывает. Близкая съемка, говорят, не получается, так что выживают или нет сами всадники — неизвестно. А потом сразу идет поток мелких тварей, тем более не до наблюдений становится.
— Ясно. Не знал.
— Это не секрет, но и не везде есть, — пожал плечами приятель.
— Что еще я не знаю?
— Откуда я знаю⁈ — возмутился он, но задумался, а
