– Говорю же, я не знаю точно. Я не ставил задачи узнать все о той семье.
– Вильен, пожалуйста, узнай.
– Да ради Бога. Мне что, жалко. А потом тебе сообщить?
Я задумался.
– Нет. Все это неполно. Я хочу сам все узнать, прежде чем что-либо сообщу Рону. Я должен составить свое мнение об этих людях. Когда ты все узнаешь?
– Сейчас пошлю запрос в свою контору в том городе. Там мои люди наверняка знают этого человека. Он же купец. Думаю, часов через шесть-семь все буду знать.
– Хорошо. Сейчас я еду в замок, а оттуда сразу выезжаю в тот город. Сообщи в свою контору. Я заеду туда и пусть они мне расскажут. Этот город далеко?
– На границе Амстерского союза и Галийского королевства. Формально принадлежит королевству, но у него подписан договор и с союзом. Реально же этот город не принадлежит никому. Там всем заправляет гильдия самых богатых людей. Так что будь осторожен. Все законы там устанавливаются именно для этих настоящих хозяев города. Впрочем, чего я тебя предупреждаю? По правде говоря, это мне их стоит предупредить о тебе. В общем, Энинг, постарайся не разрушать этот город – у меня в нем дела. Нет-нет, если тебе очень захочется, то пожалуйста…
– Как называется этот город? – сухо спросил я, стараясь игнорировать насмешки.
– Лейкон.
– Хорошо. Ты предупреди своих людей. – Я отключил связь и задумался.
Ко мне подъехала Ольга.
– С кем ты говорил? С отцом?
– Нет. С Нарнахом. Он нашел родителей Рона.
– Так это же замечательно!!!
– Не думаю. Они погибли. И вообще… тут много неясного. Не говори ничего Рону, пока я все не выясню.
– Ты собираешься сам этим заняться?
– Да. Вот отвезу тебя в замок и отправлюсь туда.
– Я с тобой.
– Не дури. Тебе нельзя со мной. Да тебя и отец не отпустит. Принцессы не путешествуют без свиты.
– Некоторые идиоты полагают, что быть принцем или принцессой очень здорово, – с неожиданной злостью заговорила Ольга. – Их бы засунуть на мое место! Туда нельзя, сюда нельзя! Ваше высочество, возьмите охрану, ваше высочество, вам это не подобает! Тьфу!
Я подумал, что для авантюрной натуры Ольги ее положение не самое лучшее. Ей бы быть дочерью капитана дальнего плаванья или разбойника. Там бы она была на своем месте. Сейчас же множество ограничений невидимыми путами держали ее в определенных рамках, не давая ее живому характеру разыграться в полную силу. Естественно, что при ее темпераменте она тяготилась своим положением. Отсюда и все ее выходки, к которым, казалось, все привыкли. Недаром ведь Ратобор даже не сильно и сердился на нее, когда она тайком пробралась в его свиту. Тем не менее, она умела, когда необходимо подчиняться обстоятельствам, поэтому дальше спорить не стала.
К замку мы подъехали ближе к обеду. Там нас встретил король с Ратобором, который тут же заключил Ольгу в объятия и уже не отпускал ее от себя ни на шаг. Отто уже рассказывал о нашем путешествии отцу. Впрочем, здесь был и Ратобор с моими родителями и братом, которые внимательно слушали его рассказ.
Королю, кажется, не слишком понравилось, что мы наняли пиратов, но он ничего говорить не стал, решив, что спасение дочери князя прощало все мои выходки. Ратобор же выслушал рассказ внимательно, потом задумчиво посмотрел на меня. Я решил было, что он хочет что-то мне сказать, но князь промолчал. Лишь попросил извинить его и отправился с дочерью на свою половину.
Мне же пришлось огорошить родителей сообщением о том, что мне необходимо снова уехать. Рон опять вознамерился ехать со мной, но я заявил, что еду ненадолго и одному мне будет справиться с этим делом гораздо проще.
– Ты всегда так, – обиделся Рон.
– Рон, поверь мне… если бы я мог, то взял тебя.
– Эльвинга же ты берешь…
– Нет. Он тоже остается здесь.
Эльвинг, которому я уже успел все объяснить, согласно кивнул.
– Он остается здесь? – Рон недоверчиво посмотрел на нас двоих.
– Вот именно.
Это прекратило все споры. Только Эльвинг постарался еще поговорить со мной.
– Я все равно не понимаю, почему ты хочешь отправиться туда один? – заметил эльф к вечеру, когда мы с ним остались вдвоем в полутемной гостиной, где расположились с чашками чая. В камине весело потрескивал огонь и я, наслаждаясь уютом, блаженно устроился в кресле рядом со столиком. Чашка же чая настроила меня на умиротворенный лад. Вопрос Эльвинга выдернул меня из блаженного состояния, и я некоторое время пытался понять чего он хочет.
– Понимаешь, мне трудно вот так ответить. Прежде, чем что-то предпринять, я хочу сам во всем разобраться. С одной стороны этот человек, что бросил Рона негодяй. Но тут может быть гораздо больше скрыто за всем. Насколько он виноват в смерти матери Рона и виноват ли он вообще? И самое главное – стоит ли сейчас говорить обо всем Рону или лучше подождать? Именно на этот вопрос я и хочу ответить. А для этого я должен понять, что за люди его родственники. Может тот человек уже раскаивается в своем преступлении и Рона можно познакомить с ними? Ведь не убил же он тогда младенца! Подбросил, но не убил. А что было проще?
– Это я понял. Я не понимаю, почему ты хочешь ехать один.
– Потому что так проще будет получить сведения. Я хочу познакомиться с теми людьми. Понять чем они живут. Что они за люди. А для этого я собираюсь войти к ним в дом. Толпа за спиной может сильно помешать мне в этом. Понимаешь?
Эльвинг неуверенно кивнул.
– Кажется да. Ты считаешь, что так будет лучше?
– Прежде всего, я считаю, что так я лучше пойму тех людей, а это для меня самое главное. А ты то как провел это время? Мы ведь даже не говорили с тобой после твоего возвращения, господин посол, – насмешливо спросил я.
– А. – Эльвинг махнул рукой. – Ерунда. Не скажу, что мне обрадовались, но и тронуть посла трех стран не осмелились. К тому же, как и предполагал Мервин, Сверкающий уже достал и наш народ. Я оказался не единственный, кто пострадал от козней агентов Сверкающего. Просто я оказался единственным, кто пострадал от злопамятности разоблаченного агента.
– То есть? – не понял я.
– Сверкающий не разменивается на пустяки. Если он что-то делает, то это должно принести ему пользу. Поэтому он подобным методом устранял своих противников – глав семей, которые выступали против него, их советников. Я в этом списке оказался единственный, кто пострадал из-за злости разоблаченного агента. Впрочем, нет худа без добра, этим я, кажется, спас того, против кого действительно готовилось покушение. Это открылось уже после моего изгнания.
– Но почему тогда не отменили изгнания? – недоуменно спросил я.
– Я же уже говорил, – поморщился Эльвинг. – К тому же они не хотели признавать свою неправоту. Сыграло роль еще и то, что главенство в семье заняли родственники убитого мной. Они и слышать не хотели о моем прощении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
