– Ну и чем закончилась твоя миссия? – спросил я, чтобы переменить не очень приятную для эльфа тему.
– Как и предвидел Мервин, было много споров. В конце концов, они отвергли идею вмешательства, но на это никто не рассчитывал. Главное, чтобы старейшины не мешали. Зато мне удалось уговорить несколько молодых эльфов из разных семей добровольно примкнуть к экспедиции. Те обещали привести еще несколько друзей. Думаю, тысячи две наберется, а больше и не надо. Для меня главное, чтобы эльфы участвовали в предстоящей войне. Думаю, это поможет сблизиться эльфам и людям. – Взгляд эльфа неожиданно стал задумчивым. – Знаешь, какая у меня мечта? Чтобы эльфы перестали сторониться людей. Чтобы они постарались понять их. Когда я был маленьким, то постоянно слышал, что люди лживые создания и им доверять ни в коем случае нельзя. Мне говорили, что они подлы по натуре и могут только уничтожать все. Когда меня изгнали, то я мог познакомиться с людьми поближе и оказалось, что люди, как и эльфы, очень разные. А потом появился ты. Вот уж кто никак не вписывался в те представления эльфов о людях, так это ты. Путешествуя с тобой, я узнал столько о людях, сколько никогда не смог бы узнать раньше. Я об этом и говорил дома. Стариков мне убедить не удалось, но на них я и не рассчитывал. Я рассчитывал на молодых. На тех, кому, как и мне, хочется воочию посмотреть на мир. Именно таких я и хотел привлечь на свою сторону. Когда война закончится, то я надеюсь, что их представления о мире изменятся, и они смогут изменить эти представления дома. Вот ради чего я и согласился отправиться послом. Нельзя всю жизнь жить в уверенности, что эльфы самые лучшие создания на земле, как нам говорили. – Эльвинг замолчал и задумчиво стал вертеть чашку.
Я не стал ничего говорить, понимая, что друг сейчас говорил не столько для меня, сколько для себя. Кажется, он продолжал спор с собой, начатый им очень давно. Я не считал себя в праве вмешиваться в спор, который должен был определить судьбу эльфов. Только Эльвинг мог решить его. И решить он его должен был сам. Поэтому я и молчал. Но в глубине души я считал друга правым. Когда кто-то начинает считать себя лучше других, то он невольно перестает оценивать себя объективно. Потеря же объективности по отношению к самому себе – это верный признак грядущего падения. Недаром Деррон и Мастер всегда требовали от меня досконального изучения себя. Они добивались чтобы я знал не только свои достоинства, но и свои недостатки и в этом они видели залог моего выживания.
Тут неожиданно открылась дверь, и в комнату заглянул испуганный слуга.
– Милорд, там…
Но тут, прерывая его, в гостиную заглянул Ратобор. Мы с Эльвингом поспешно поднялись и слегка поклонились. Ратобор махнул рукой.
– Можно к вам? – спросил он, с интересом рассматривая продукты на столе. – Я не помешал? И не надо официальности. От всех этих величеств у меня уже голова болит. Энинг, я бы хотел с тобой поговорить.
Намек был более чем прозрачный и Эльвинг поспешно поднялся.
– Ладно, пойду спать. А то ведь мне так и не удалось выспаться за последние три дня. Завтра раньше обеда не встану, – заявил эльф, выходя из комнаты.
Ратобор некоторое время смотрел ему вслед, потом повернулся ко мне, заняв освобожденное Эльвингом место.
– Я бы хотел поговорить с тобой об Ольге.
– Об Ольге? – изумился я. – А что с ней?
– С ней ничего. Просто, кажется ей очень нравится один небезызвестный нам рыцарь.
– Это пройдет. – Мрачно ответил я. – У нас ведь такой возраст, что десять влюбленностей на дню.
– Да? – Ратобор с интересом посмотрел на меня. – Это кто тебе такое сказал?
– Да там, у меня дома была одна учительница…
– Наверное, она была не слишком умная. Но это не главное. Я знаю свою дочь, и я успел уже понять тебя. Мне почему-то кажется, что вы с ней не из тех, у кого все легко пройдет. Ольга, по крайне мере, точно не будет метаться от одного мальчишки к другому. Мне кажется, она отнеслась к своему чувству очень серьезно. А уж ее характер я знаю.
– А что вы по этому поводу думаете? – поинтересовался я. – Вас не смущает, что принцесса полюбила какого-то там рыцаря?
– Я не в восторге, – честно ответил Ратобор. – Я все же надеюсь, что это ее увлечение пройдет. Хотя и не верю в это.
– Можете не волноваться. Все равно мы не сможем быть вместе…
– Я знаю. Она мне уже рассказала. Более того, даже потребовала у меня помощи, – князь усмехнулся. – Настойчивая девочка. И, кстати, это меня тревожит гораздо больше всего остального.
– И что вы хотите от меня? Чтобы я забыл об Ольге.
– Ну, я все-таки не глупец, каким ты меня, очевидно, представляешь. Говорю же, Ольга рассказала мне все. В том числе и о том, что именно ты предложил забыть друг о друге. Знаю я и о том, что это была ее инициатива начать поиски средства, которое помогло бы вам.
– Так чего вы хотите?
– Знаешь, я хотел просто поговорить с тобой. Если бы ты был королем, то я с удовольствием выдал бы Ольгу за тебя и считал бы, что ей повезло. Сейчас же Ольге грозит в лучшем случае свадьба по каким-нибудь государственным интересам с наследником какого-нибудь государства. Однако, зная Ольгу, я могу ожидать от нее скорее ухода в монастырь, чем ее согласия на свадьбу с человеком, который ей не нравится. Поэтому, если вы сможете найти средство, чтобы быть вместе, то тогда мне просто грешно будет вам мешать. Если уж ваша дружба или любовь смогут победить, то не мне становиться у вас на дороге. В конце концов, Ольга всего лишь моя младшая дочь, а значит не самая выгодная партия. Считай, что это вам испытание. Если ваше чувство не просто детская влюбленность, то вы отыщите способ побороть обстоятельства. Если нет, то вы должны смириться. Это я сказал и Ольге.
– И что она ответила?
– Догадайся? – усмехнулся Ратобор.
– Я тоже согласен. Думаю, что это будет справедливо.
– Вот и хорошо. И еще. Ольга мне рассказала и о том твоем разговоре с Бекстером. Этот Бекстер умнейший человек.
Я мгновенно напрягся. Тот разговор никак не хотел уходить у меня из головы. Ратобор, кажется, заметил мое состояние и удовлетворенно кивнул.
– Так я и думал. Ты хоть и не поверил ему, но и не забыл тот разговор.
– А разве он не прав? – с вызовом спросил я.
– Прав. Стопроцентно прав. В этом то и сила Бекстера, что он всегда говорит только правду. Но при этом он умудряется обмануть всех. Да, он прав. В настоящий момент и для меня, и для Мервина, и для Отто твое убийство Сверкающим самое выгодное дело. Но, оценивая события, никогда не забывай о людях. Неужели ты считаешь, что я или Мервин способны вот так обойтись с тобой? Знаешь, самая большая ошибка многих правителей – это их отношение к людям как к вещам: использовал – выкинул. А если необходимо, то вещь и вообще можно уничтожить. С таким отношением они очень быстро оказываются в пустоте и уже не замечают, что и к ним стали относиться как к вещи – необходимой, но заменимой. Я никогда не предавал никого и надеюсь впредь избежать этого. Так что не обращай внимания на Бекстера. Может он и прав, когда говорил тебе все это, но ни я, ни Мервин не будем делать ничего подобного. К тому же, – Ратобор неожиданно усмехнулся, – Ольга потом меня прибьет, если узнает, что я что-то сделал тебе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
