Тот тормознул, и я ударил его стволом в почку. Это подействовало. Пленный охнул сквозь пластырь и побежал. Теперь главное – не давать останавливаться. Сейчас у него туман в мозгах развеется окончательно, он поймет, что его уводят, в то время как его друзья совсем рядом, буквально в паре шагов, и стоит хоть как-то подать знак… Вот такие мысли надо пресекать сразу и гнать пленного на пределе его возможностей, стимулируя прикладом, ножом или чем-то подобным.
Мы пробежали до того места, где перешли ручей вброд, перетащили пленного на другую сторону, углубились в лес на противоположной стороне. Стараясь не оставлять следов, добежали почти до первоначальной позиции, снова свернули, уже в сторону машин. Пленному задуматься не давали, гнали, подгоняя оплеухами.
– Большой, отходим к машинам, – скомандовал я в трансивер.
– Принял, снимаемся, – донесся ответ.
Пленный все же немного очухался, начал крутить головой по сторонам, оглядываться и снижать скорость. Пришлось его вразумить снова, и он ускорился.
– Тань, это мы, не стреляйте. И давайте к машинам, – заранее сообщил в эфир я.
– Понятно.
Я заметил, что пленный с некоторым удивлением посмотрел на двух вооруженных до зубов девиц, но долго удивляться ему не дали. Васька на пинках загнал его на заднее сиденье «уазика», привязал его руки к металлической поперечине каркаса, натянул на голову заранее припасенный тряпочный мешок от ботинок «Коркоран». Теперь не рыпнется. Прибежали остальные, машины завелись и поехали через кустарник в сторону просеки.
Сергей Крамцов
18 мая, среда, день
– Э, штаны поставь на место, а?
Пленного привязали к опорному столбу крыльца, связав руки за спиной. В процессе привязывания расстегнутые штаны свалились вниз. Ботинки с него тоже стащили и забросили в кусты подальше, чтобы не воняли тут. Зачем? А затем, что человек без обуви мало способен к побегу. Равно как и в брюках без пуговиц, которые мы у него отрезали и тоже разбросали по окрестностям.
– Поставим, поставим, не бздуй, – сказал Васька и, морщась, подтянул бандиту штаны. Тот с облегчением плюхнулся на них задницей. Присутствие вокруг особ женского пола смутило его окончательно.
– Так, орел комнатный, начинаем беседу, – сказал я. – Представься для начала, кто такой и откуда.
– Мага, из Махачкалы, – уже с готовностью представился он.
– Хорошо, Мага, – сказал я, глядя ему в глаза. – Первый шаг к нашей будущей дружбе ты уже сделал. Теперь ты будешь нам рассказывать обо всем, о чем знаешь, правдиво отвечать на вопросы и стараться помочь. За это я обещаю не отрезать тебе пальцы, не ломать кости в ступнях и не жечь ноги на костре. Если ты нам помогать не станешь, то я начну с костей. Мы не менты, не вертухаи, мы даже не военные, так что для нас законов и правил нет.
Я выразительно положил рядом с собой молоток, нож и плоскогубцы. Мага слегка вздрогнул. Я знал, что так и будет. Особенность кавказских людей такова, что, зачастую смелые до отчаянности в кругу своих, оказавшись в одиночестве, вне стаи, когда никто их не видит, они теряются. И именно в этом случае их легко «исповедать» на любую тему. А вот если их будет двое, то «исповедь» пойдет сложнее, они начнут задумываться о том, что они подумают друг о друге.
– Слушай, что я могу знать, а? – запустил пробный шар ухода в отказ Мага. – Мое дело маленькое, где поставили, там и стоял.
Такие мысли надо пресекать в корне, и я ударил его молотком по голени, хоть и далеко не изо всех сил. Но боль все равно должна быть страшная, там же почти открытая кость. Мага взвыл так, что с кустов птицы вспорхнули.
– Ты что делаешь, а? Зачем бьешь? – заорал он возмущенно.
– Чтобы ты был общительным, Мага, – спокойно сказал я. – У нас времени вагон, тебя здесь никто не найдет. Буду ломать тебе кости в ногах, пока не надоест. Пока не сломал, заметил? Пожалел. Ну что, задавать первый вопрос или приложить по второй ноге?
– Спрашивай, чего бьешь сразу, а?
В голосе Маги прозвенело подлинное возмущение на фоне готовности к сотрудничеству.
– Чтобы ты меня всерьез воспринимал. Итак, рассказывай, кто вы, откуда, с какой зоны, кто главный… Давай, сочинение на тему «Как я провел лето».
– Какое лето? – озадачился тот. – Я пятый год уже чалюсь.
– Ладно, не бери в голову, просто рассказывай.
Со слов Маги выходило, что он отбывал за вымогательство в некоей «шестнадцатой зоне» строгого режима. Насколько я понимаю, для местного населения вся эта нумерация что-то означает, а для меня – просто звук.
Через несколько дней после начала эпидемии охрана и режимники колонии просто исчезли, оставив зэков предоставленными самим себе. Сначала зэки даже не догадывались, что происходит, лишь поняли, что никакого контроля над ними нет. Под шумок завалили несколько человек, которые затем вдруг восстали из мертвых и начали гоняться за живыми. Что, естественно, поначалу вызвало массовую панику. В курс дела предварительно контингент никто не вводил.
Кое-как справившись с мертвяками, они вышли на свободу, где в тот же день встретились с более везучими коллегами, которые уже успели наложить лапу на военные склады. Возглавлял «коллег» вор в законе Бесо Кутаисский, который и предложил зэкам из «шестнадцатой» влиться в ряды его воинства. Они влились, и в тот же вечер власть Бесо была оспорена какими-то беспредельщиками, причем в ходе «спора» Бесо скончался от очереди в живот, разделив судьбу со своими приближенными. Однако власть перешла не к тем беспредельщикам, которым самим в драке досталось, а к неожиданно появившемуся известному авторитету и законнику Крапу, которого сопровождали какие-то «то ли менты, то ли не менты» и обязанному погонялом въевшимся в лицо пятнам пороха, следу детского еще хулиганства.
Крап, возглавив банду, сразу же решил с беспределом в своих рядах покончить. После трех дней разгула, в ходе которого было полностью вырезано или изнасиловано, или и то и другое вместе, население двух немаленьких деревень, начало образовываться нечто вроде порядка. Крап разделил свое воинство на «бригады» и отправил их по окрестностям с целью обложения налогом окрестного населения.
Работа оказалась несложной, особенно после того как бригада Маги придумала свой метод убеждения. Главным в бригаде был некто Гвоздь, насколько мы поняли из рассказа, тот самый тощий и в татуировке, которого мы видели возле блока. И Гвоздь же внедрил этот метод: они убивали кого-нибудь из близких того, кто больше всех возражал, дожидались, пока мертвый восстанет, а затем скармливали мертвяку самого спорщика. Обычно такого «политического заявления» хватало надолго, сельские жители тащили бандитам все, что имели, и обязывались продовольственными поставками на будущее. Кроме того, с каждой из деревень брали еще «налог бабами», которых свозили на базу Крапа, где организовали что-то вроде борделя.
Все бы ничего, но население начало разбегаться, стараясь ускользнуть от новоявленных властителей, и особенно из тех мест, где прошла «бригада» Гвоздя. Тогда Крап потребовал перекрыть дороги. Стопроцентной гарантии того, что люди останутся на месте, это не давало, но, по крайней мере, беглецы теперь уходили налегке, оставляя все свое достояние. Сейчас же Крап взялся за практику взятия заложников от каждой из деревень. Заложники тоже без дела не сидели, а работали на стройке века, потому как Крап перестраивал под личную крепость бывший хлебозавод в тридцати километрах отсюда.
После того как заложники, взятые из села Владимирского, были скормлены мертвякам один за другим, побеги почти прекратились. А посланцы Крапа сейчас проводили самую настоящую перепись населения, чтобы окончательно упорядочить систему налогообложения. Теперь это было не так уж и сложно, после того как по всем окрестностям разошелся слух о загоне, в котором Крап откормил живыми людьми нескольких мутантов, превратившихся в каких-то невероятных монстров.
Мага рассказывал все достаточно легко, за все время я лишь пару раз добавил ему для бодрости. Сложнее пошло тогда, когда я начал выспрашивать конкретные подробности о численности, вооружении и дислокации. Здесь Мага начал теряться, путаться, и даже после того, как Васька сломал ему три пальца, а еще два на ноге я расплющил молотком, дело лучше не пошло. Похоже, что такая информация была слишком объемной для низколобого черепа бывшего вымогателя.
Единственное, что он смог выдать полезного, так это то, что все блоки проверяются одним из приближенных Крапа ежедневно, а вот тот знает больше. И сам Гвоздь знает больше. С этим мы Магу отпустили на покой, заперев его в бетонном подвале с покрытой ржавчиной металлической дверью и идеально голыми, хоть и мокрыми полом и стенами. Наверное, в этом месте завхоз лагеря хранил самое ценное, потому что других подходящих для этого помещений здесь не было. Зато этот подвал был идеальной тюрьмой, даже дверь, запирающаяся на засов с проушинами для замка, не слишком пострадала от времени и непогоды. Пленному выдали пару бутербродов с колбасой и дали воды на ночь из ложно понимаемого сестрами Дегтяревыми гуманизма. При этом я его предупредил, что если вздумает шуметь, кричать и чего-то требовать, то через трубу вентиляции к нему залетит граната, а в переговоры вступать никто не будет.
