Позднее, когда голод принял наши жертвы и, умиротворённый, отправился спать, мы взяли с собой бутылочку с бокалами и плавно перебазировались в кабинет Валленштайна. Там я разжёг в камине огонь, откинув кочергой в угол обгоревший бокс из-под киноплёнки, придвинул к очагу кресла.
Марика деликатно не заметила царивший повсюду бардак и примерно через полчаса спросила, где здесь можно «почистить пёрышки». Я отвёл её на второй этаж в просторную комнату в конце крыла: голубовато-серый кафель стен, мраморный пол, почти треть которого занимает ванна с бронзовыми ногами в виде крокодильих лап и торчащим из борта медным смесителем с крестообразными вентилями. Овальное зеркало в ажурной металлической оправе, под ним стеклянная полочка ломится от всяких баночек и тюбиков, рядом деревянная вешалка-стойка, на которой розовое махровое полотенце и женский халат.
Марика пустила воду, покрутила вентили, настраивая нужную температуру. При этом она подставила ладошку под тугую струю, отчего сверкающие брызги разлетались во все стороны.
Несколько капель попали мне на лицо. Я, как настоящий джентльмен, промолчал, закрыл за собой дверь и отправился в ванную комнату барона. Мне тоже хотелось смыть с себя грязь, пыль и пороховой нагар.
Лёжа в облаках душистой пены, я вернулся к мыслям о Сванхильде. Мне никак не давала покоя оргия в старинном замке и появившийся после неё браслет. Зачем он ей? Для чего? На самом деле вызвать демона в наш мир? Тогда в какое время и в каком месте нашего шарика? И где сейчас сама Сванхильда? М-да! Одни вопросы и никаких ответов. Знать бы ещё, где их искать. Ладно, как говорила Скарлетт О» Хара: «Об этом я подумаю завтра», а сейчас у меня полно других дел.
Я сполоснулся под душем, быстро вытерся мягким полотенцем и облачился в домашнюю одежду барона из байковой ткани аквамаринового цвета — этакую помесь пижамы и делового костюма.
Выйдя из ванной комнаты, я чуть не столкнулся с Марикой. С тюрбаном из полотенца на голове, в розовом халате пониже колена и мягких тапочках на босу ногу она выглядела такой «уютной», такой нежной и милой, что мне захотелось её обнять. Я не стал противиться спонтанному чувству, со свойственной каждому мужчине уверенностью притянул девушку к себе и поцеловал.
— Саня, я хочу от тебя ребёнка, очень хочу, — прошептала Марика, переведя дыхание после долгого поцелуя. Я ничего не сказал в ответ, просто снова припал к её мягким губам, потом взял на руки и понёс в спальню.
Я не девственник, честно скажу, но, уложив Марику на кровать, я оробел, хотя раньше никогда не испытывал сомнений в таких ситуациях. Оказавшись с девушкой вдвоём, я быстро лишал её одежды и вёл себя как заправский Казанова, заставляя любовницу стонать от наслаждения, ну или делать вид, что ей приятно.
Признаюсь, дважды я уличил временных подружек в симуляции, но, естественно, не сказал им об этом. Просто я с ними потом больше не встречался. Думаю, любой на моём месте поступил бы так же. Слышать от девицы: «О, да, милый, ты просто бог!», а в глазах читать: «Ну ты и лошара!» — мало кому доставляет удовольствие.
Сейчас я снова превратился в неопытного юнца и не мог заставить себя развязать пояс её халата, не говоря уж о том, чтобы поцеловать девичью грудь или прикоснуться к шелковистому бедру. Что со мной случилось? Ума не приложу.
— Ты что — никогда этим не занимался? Марика нежно прижалась ко мне всем телом, взъерошила влажные волосы и поцеловала в кончик носа.
— Э-э… да нет…
— Ой, да ладно, хватит мне заливать, я же вижу. Хочешь, открою страшную тайну? — прошептала она с заговорщическим видом. Я громко сглотнул и ответил кивком. — У меня тоже это в первый раз. Давай я тебе помогу.
Она встала на колени и на матрасе сразу образовалась маленькая ложбинка. Слегка прикусив нижнюю губу и не сводя с меня глаз, Марика плавным движением потянула за кончик широкого пояса. Махровый бант развязался. Передёрнув плечами, она скинула халат, чуть подалась ко мне, взяла мою ладонь в руки, прижала её к высокой груди и слегка сжала тонкие пальчики.
Я послушно ответил на прикосновение и чуть усилил нажим.
— Поцелуй меня.
Я потянулся к её губам, но узкая ладошка накрыла мой рот.
— Да не здесь, дурачок… там…
Запустив пальцы в волосы, она толкнула мою голову к своей груди. Я схватил губами коричневую вишенку соска, слегка прикусил его.
Марика вздрогнула, чуть слышно застонав от удовольствия.
Смелость сразу вернулась ко мне, а вместе с ней раскованность и опыт. Я стал ласкать грудь девушки, потом переместил поцелуи на живот и, подчиняясь давлению нежных рук, постепенно опустился к восхитительной тайне, от которой любой мужчина сходит с ума.
Я целовал шелковистую кожу бёдер, зарывался носом в ароматный треугольник курчавых волосиков, играл языком с набухшей, исходящей соками, «орхидеей». Почти доведя Марику до финала, я переключался на бёдра, не забывая ласкать грудь. Потом снова возвращался губами к лону и, чутко уловив момент, прекращал сладостные пытки, давая девушке немного остыть.
Когда же она взмолилась о пощаде, переходя с крика на стон, я сыграл финальный аккорд своей пьесы. Марика запрокинула голову, зажав простыню в кулачках, дугой выгнулась на кровати и неуловимым движением повернулась на бок.
Я поцеловал её круглую попку. Легкая судорога проскользнула по телу Марики, она вздрогнула, прерывисто выдохнула и накрылась одеялом.
Сам сгорая от возбуждения, я терпеливо ждал, не решаясь дотронуться до любимой. Спустя несколько минут она повернулась ко мне, её рука скользнула по моему животу, опустилась ниже, и я ощутил нежные прикосновения.
Потратив еще какое-то время на ласки, мы слились в объятиях. Покачиваясь на волнах блаженства, я целовал лицо и шею Марики, покусывал мочку её уха и что-то шептал. Она отвечала мне тем же, вонзала в меня ноготки и сильнее сплетала ноги на моей спине.
Чередуя темп и интенсивность, мы быстро приближались к совместному оргазму. Наконец я почувствовал нарастающее напряжение внизу живота. Мои движения ускорились, дыхание стало прерывистым. Марика тоже задышала чаще, положила ладошки на мои ягодицы и подгоняла меня до тех пор, пока я не выстрелил накопленный заряд.
Достигнув оргазма, я не останавливался. Лишь когда Марика испытала наслаждение, я, обессиленный, упал рядом, дыша, как загнанный конь, но зато со счастливой улыбкой на лице и неописуемой лёгкостью во всём теле.
После короткого отдыха мы повторили, а потом ещё раз и ещё. Уже засыпая, Марика поцеловала меня, положила голову мне на грудь и прошептала:
— Спасибо, Саня. Эта ночь лучшая в моей жизни. Если у нас родится мальчик, я назову его твоим именем.
— А если девочка?
— Я дам ей имя Любовь, пусть она всегда напоминает мне об этой сказке.
Удивительно, говорят, мужчины после секса всегда хотят спать, а мне, наоборот, не спится. У меня всегда такой прилив бодрости после этого, что я горы готов свернуть. Может, я неправильный какой, а?
Марика мирно посапывала у меня на плече, а я пялился в потолок и никак не мог заснуть. В попытках справиться с бессонницей я взялся считать баранов, но, когда счёт перевалил за тысячу, бросил никчёмное занятие.
Осторожно убрав руку из-под головы Марики, я встал с кровати, оделся и, стараясь не шуметь, покинул спальню.
Вопрос, где провести остаток ночи? — для меня не стоял. Вернувшись в кабинет Валленштайна, я разворошил угли в камине, подбросил дров. Присев на корточки перед очагом, раздул пламя и, когда оно, потрескивая, заплясало на поленьях, взял со стола записную книжку барона. (Её я заблаговременно положил туда, когда забирал канделябр перед тем, как идти на кухню).
Сидя в кресле, я перелистывал страницы в надежде найти какой-нибудь знак или хотя бы намёк на дальнейшие действия. Вдруг я что-то упустил, не заметил, читая её раньше. Фабрика разрушена, Марика спасена, а я ни на йоту не приблизился к возвращению домой. Значит, здесь не всё ещё сделано, я не достиг поставленной цели, и путь назад для меня закрыт.
Не достиг цели… Хорошо, а кто-нибудь сказал мне: в чём она заключается? Что я должен сделать? Гитлера убить, чтобы занять его место и повернуть ход истории в другую сторону? Самому поучаствовать в этой войне? Или найти браслет и расправиться с ним, как Фродо с кольцом в романе Толкиена?
Я внимательно вчитывался в каждое слово, изучал каждый рисунок до мельчайших подробностей, тщетно силясь найти скрытый смысл. Зря! Его там просто не было.
Устав от бесполезного занятия, я ещё раз бегло перелистал книжку и повернулся в кресле, чтобы положить её на стол. Неожиданно она выпала из рук и шлёпнулась на пол страницами вниз.
Я наклонился за ней, хотел захлопнуть, но что-то заставило меня взглянуть на открытые страницы. Получалось сродни гадания на книгах. В детстве я часто этим баловался: брал любой том из шкафа, раскрывал наугад, загадывал номер строки сверху или снизу, и смотрел, что ждёт меня в будущем.
