Тут же все «узнали», что транспорты, снаряжаемые в Амстердаме идут в Парагвай. Впрочем, как было видно по реакции рыцарей пера, это известно тут даже бродячим собакам.
— Я уже сильно помог бурам, когда послал туда пароход с медикаментами и врачами. Чисто в гуманных целях.
— То есть, ваша нынешняя миссия — чисто гуманная?
— В известной мере да. Ведь мы собираемся спасти десятки и сотни тысяч людей.
Так как всё было сказано в контексте помощи Парагваю, то газетчики тут же перескочили на тему: «А почему такие богатые и успешные братья Эсторские вздумали помочь какому-то Парагваю?». Диалог был выстроен, при этом так, что о бурах очень быстро забыли.
Оно и не мудрено!
Ведь о бурах талдычили день и ночь. А тут — явно свежая тема. И тяга к сенсациям победила. Несколько вопросов и полковник закатывает новую лекцию. Теперь по истории Парагвая и «почему ему надо обязательно помочь».
— …Но кому-то в Европе и в Северо-Американских Соединённых Штатах сильно не понравилось то, что на Южно-Американском континенте образовалось сильное экономикой и армией государство. Претендующее на независимость от Англии и тех же самых Северо-Американских Соединённых Штатов. Что было серьёзным ударом по «Доктрине Монро». Да ещё с совершенно неожиданной стороны. И вот, для решения проблемы, на небольшое, в сущности, государство, натравливаются последовательно Аргентина, Бразилия, Уругвай.
Я слушал эту лекцию, и всё пытался понять «зачем?». Как всё это стыкуется с высказыванием полковника о «выиграть мир» и «газеты — то же самое поле боя»? К чему эти исторические экскурсы, достойные выступления в Палате Лордов или Конгрессе САСШ?
— Замечу что со стороны Парагвая война была чисто за собственную свободу и независимость. Но так как одной из главных, но тайных целей было уничтожение того, что выстроили братья иезуиты на Южно-Американском континенте, то… И за свою жизнь. Кстати, последующие события это подтвердили. В немыслимой по зверству войне, было истреблено девять десятых населения Парагвая. Уничтожались все — и мужчины, и женщины, и старики, и дети. Но главное, было разрушено то общество, которое по Святым Заветам, по Библейским писаниям, Заветам Христа, удалось выстроить братьям иезуитам. Сейчас страна до сих пор пребывает в жутком запустении и чудовищной нищете. И вы говорите, что нельзя нам, из христианского сострадания помочь им хотя бы в малом? А ведь там…
Румата обернулся и указующий перст его обратился в сторону транспортов.
— Там мы отправляем морским путём сельскохозяйственные орудия — для того, чтобы можно было легче и с большей эффективностью обработать бОльшие площади сельхоз угодий; Там плывут медикаменты — для борьбы с тропическими болезнями выкашивающими ежегодно тысячи парагвайцев; Там плывут медики, согласившиеся из христианского сострадания к стенающим от жутких болезней парагвайцев, отправиться в эту далёкую страну и оказать всем страждущим квалифицированную медицинскую помощь… И много-много чего ещё, что крайне необходимо народу этой страны.
— Господин Румата! — а на чьи финансы всё это было закуплено? Кто профинансировал эту спасательную, как вы выразились, экспедицию? Можете ли вы назвать имена этих славных меценатов? Или вы будете утверждать, что сами всё это организовали?
— Нет. Не буду утверждать. В оплате снаряжения этого каравана в Парагвай участвовали многие люди. Да, как многие догадались, с нашей стороны, со стороны концерна «Росбиофарм Инк» была отгрузка в Парагвай медикаментов. Но остальные меценаты, профинансировавшие это мероприятие, пожелали остаться инкогнито. Впрочем, что сложно утаить, в этом предприятии огромную роль сыграла одна госпожа, ныне широко известная под своим псевдонимом.
— Вы имеете в виду госпожу Марию Сью? — догадался кто-то. — или другую, не менее знаменитую госпожу скрывающуюся под псевдонимом Натин Юсейхиме?
— Гм! Без комментариев!
И далее, и далее и далее… В том же духе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Про англичан и буров все быстро позабыли. И чем дальше, тем большее недоумение меня охватывало.
И не мудрено! Что не только ваш покорный слуга отметил сразу, практически у всех, в том числе и у меня, невольно создалось впечатление, что ВЕСЬ караван идёт именно в Парагвай!
Ранее я был в полной уверенности, что мы плывём в Лоуренсу-Маркиш и далее перемещаемся посредством железной дороги в Йоханесбург. На войну с англичанами.
Теперь же, наслушавшись филиппик Руматы я был в этом далеко не уверен. О чём я с ним и поделился, когда мы остались без посторонних ушей рядом. Выслушав мои сомнения полковник внезапно оскалился в какой-то полузвериной улыбке. От которой мне стало не по себе. И ответил.
— А вот об этом вы узнаете после Тенерифе.
Когда стоянка закончилась, я восходил по трапу на борт корабля в полном смятении.
С одной стороны, я должен был предпринять немедленные действия по обеспечению интересов Великого Князя. Ведь никто из плывущих на этой посудине не соглашался воевать в богом забытом Парагвае. Мы все как один пылали нетерпением схватиться не на жизнь а на смерть с англичанами. В Трансваале и Оранжевой республике. За их свободу. Но, так или иначе, не стал сгоряча ничего предпринимать.
После же стоянки на Тенерифе, весь наш караван взял курс на Южную Америку. Это ещё больше ввергло меня в мрачные мысли. Офицеры были у нас грамотные, и быстро посовещавшись, решили поставить необходимые вопросы немедленно. Но, Румата и тут нас опередил.
Едва мы отошли от берега, он назначил общий сбор старших офицеров. Проходил он в несколько неформальной обстановке.
— Я знаю, что вы недоумеваете, почему мы сейчас двигаемся в сторону Америки, а не идём вдоль Африканского побережья. Но господа! — Полковник сделал эффектную паузу и воздел перст. — Ещё не вечер!
— А что же будет вечером позвольте нас спросить? — осторожно задал вопрос один из офицеров. По каменным лицам штабных было видно, что они знают. А вот остальных решили проинформировать только сейчас. И вот эта мрачность штабистов мне не понравилась. Однако…
— Позволю! — как ни в чём ни бывало ответил Румата и усмехнулся. — Ночью, те корабли, что должны идти в Лоуренсу-Маркиш, повернут строго на юг. Парагвайский же конвой продолжит своё движение в прежнем направлении. Таким образом те, кто ожидал нас в Африке, будут ждать нашего появления у берегов Южной Америки. И наше появление в порту Лоуренсу-Маркиш будет для них неожиданностью.
— Неужели всё так серьёзно? — поразился кто-то из офицеров.
— Более чем! — ответил полковник Румата. И лицо его было очень серьёзным.
Да, недоразумение рассеялось. Теперь более-менее всё было ясно. Но оставался один, как мне казалось, маленький вопрос, который я не замедлил задать полковнику, после сбора.
— Но как же быть с тем… что вы наговорили про японцев? Ведь все воспримут, и наверняка восприняли как чистый бред.
— И очень хорошо, что восприняли как чистый бред! — усмехнулся Румата. — А вот когда мои предсказания начнут хотя бы частично сбываться… Когда Япония заявит себя как региональная держава, когда Британская империя затрещит по швам… Вот тогда меня и вспомнят!
— Но как нам, именно нам, всё это позволит «выиграть мир»?!!
— А вы думайте дальше! Ведь на том, до чего вы дошли сами, или то, что я вам подсказал, ничего не заканчивается. Всё гораздо интереснее… И я не хочу вас лишать удовольствия додуматься до этого самому. Ну и… потренируетесь заодно. В стратегическом, геополитическом мышлении.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я очень жалею, что не придал тогда словам Руматы Эсторского достаточно серьёзного значения. Я даже и помыслить не мог насколько много смыслов и смысловых горизонтов имеет та игра, которую они затеяли, по своему дикому безрассудству!
