И Грендель появился.
Ровно в полночь — как всякий истинный ужас.
Выбив тяжелые засовы, повалив ворота, чудовище набросилось на спящих гаутов. Но Беовульф перехватил занесенную над ним лапу и вырвал ее. Отчаянно взвыв, окровавленное чудовище бросилось вон.
Казалось бы, победа. Но…
скоро людио том узнали,что недруг по смертиоставил мстителяза кровь, пролитуюв том сражении.Выла над сыномродитель Гренделя —женочудовище,жившее в море,в холодных водах,в мрачной пучине…
Чудовищная мать Гренделя явилась отомстить за сына. Но Беовульф отбился и от нее. Он прогнал чудовище к болотам, а когда мать Гренделя бросилась в мутную воду, нырнул и убил ее. С тех пор прошло много лет. После смерти короля на престол данов сел Беовульф. Он мудро и счастливо правил столь необычно обретенной им страной, но затем в его владениях объявилась новая страшная напасть — огромный злобный огнедышащий дракон, долгие годы грабивший королей и прятавший добычу в уединенной пещере…
Подобные поэмы бесконечны, они пишутся сотнями лет.
Но для Толкина «Беовульф» был не просто любимым чтением.
По этой поэме он учился понимать прошлое. Он прозревал в текстах «Беовульфа» тончайшие детали, удивительные неведомые факты. Например, он вычитал в поэме эпизод, в котором некий изгнанник случайно забрел в уединенную пещеру дракона и вынес оттуда маленький золотой кубок. Всего-то! Но вспомним, что то же в «Хоббите» совершает хоббит Бильбо Торбинс. Дракон, понятно, мстит за пропажу, ведь с его точки зрения это чистое воровство — то же самое говорил дракон и о поступке Бильбо Торбинса. Пришлось Беовульфу вновь отправиться в поход. После долгих поисков он нашел пещеру и увидел внутри нее огненный поток, пересечь который никакому живому существу было невозможно (нечто подобное мы увидим и в финале «Властелина Колец»). Когда появился дракон, изрядно добавивший в повествование огня и дыма, тяжелый меч Беовульфа опустился на его голову. Удар был так силен, что меч сломался. К несчастью, пока богатырь Беовульф вытаскивал из ножен запасной меч, дракон умудрился смертельно ранить его. Умирая, великий воин приказал дружинникам похоронить его на высоком берегу моря.
Костер погребальныйвоздвигли ведеры,мужи дружинные,украсив ложещитами, кольчугами,как завещал имдружиноводительеще при жизни;там возложилина одр возвышенныйскорбные слугистарца-конунга;и скоро на скалахвскипело пламя,ратью раздутое;черный взметнулсядым под небо;стонам пожаравторили плачи(ветра не было);кости распались,истлились мышцы,сгорело сердце.Герои-сородичигоре оплакивали,гибель конунга,и некая старицатам причитала,простоволосаявыла над Беовульфом,плакала стараяи погребальнуюпесню пелао том, что страшноевремя близится,смерть, грабежии битвы бесславные.<…>Так поминалигауты мертвого,навек ушедшегоратеначальника,провозглашая:среди владык земныхон был щедрейший,любил народ свойи жаждал славывсевековечной![200]
Темная пещера… Огненный поток… Дым и пламя, изрыгаемые драконом… А еще — золото, серебро, драгоценные камни, витые кольца… Несомненно, тщательное изучение «Беовульфа» во многом повлияло на сюжеты Толкина.
30
Все же под давлением Сьюзен Дагналл Толкин закончил рукопись «Хоббита» и 3 октября 1936 года (исторический день) отослал ее в издательство. Уже через два дня Стэнли Анвин откликнулся. «Рукопись будет немедленно и внимательнейшим образом рассмотрена», — сообщил он Толкину и отдал «Хоббита» на прочтение своему десятилетнему сыну Рейнеру.
Рецензия мальчика сохранилась. «Бильбо Бэггинс, — писал Рейнер, — был хоббит который жил в своей хоббичей норе и никогда в приключениях не участвовал но наконец волшебник Гэндальф и его гномы убедили Бильбо поучаствовать. Он очень здорово провел время сражаясь с гоблинами и варгами. Наконец они добрались до оденокой горы. Смауга дракона который ее кураулил убили и после страшной битвы с гоблинами Бильбо вернулся домой — богатым! Эта книга с помощью карт не нуждается в илюстрациях она хорошая и понравицца всем детям от 5 до 9»[201].
Мальчик получил обещанный отцом шиллинг, а книгу приняли к публикации.
В ранних изданиях Толкин помещал на титуле длинное название, переведенное якобы с языка гномов:
ХОББИТ, ИЛИ ТУДА И ОБРАТНО
ДНЕВНИК ПУТЕШЕСТВИЯ БИЛЬБО БЭГГИНСА ИЗ ХОББИТОНА
СОСТАВЛЕННЫЙ ПО ЕГО СОБСТВЕННЫМ ВОСПОМИНАНИЯМ ДЖ. Р. Р. ТОЛКИНОМ И ИЗДАННЫЙ ДЖОРДЖЕМ АЛЛЕНОМ.
Юному Рейнеру книга понравилась в том виде, в каком ее прислал автор (без рисунков), но книгу все же решили проиллюстрировать. Узнав об этом, Толкин предложил свои услуги, и выполненные им рисунки (к его удивлению) утвердили, хотя кое-что пришлось перерисовывать.
«Уважаемая мисс Дагналл, — писал Толкин 4 января 1937 года, посылая в издательство карты и иллюстрации к „Хоббиту“. — Извините за задержку столь долгую. Я некоторое время чувствовал себя неважно; а потом все мои домашние, один за другим, свалились с гриппом, принесенным из школы, так что Рождество оказалось безнадежно испорчено. Сам я слег в канун Нового года. Трудно было сделать хоть что-нибудь; боюсь, результаты моих трудов оставляют желать много лучшего. Я перерисовал две вставки: схему, которую надо вклеить (в главу I), и общую карту. Могу лишь надеяться — поскольку умения у меня маловато, — что они худо-бедно сгодятся.
Что до остальных карт, я решил, что они не нужны.
Я перерисовал (как мог) одну-две любительские иллюстрации из своего „домашнего манускрипта“, предположив, что они, возможно, сгодятся на форзац, фронтиспис или куда-нибудь еще. Сдается мне, в целом такие картинки, будь они получше, книгу бы весьма украсили. Но, скорее всего, на данной стадии такое исключается; они и не то чтобы хороши, да и с технической точки зрения, вероятно, непригодны.
Буду весьма признателен, если вернете отвергнутые варианты.
Искренне Ваш
Дж. Р. Р. Толкин»[202].
Конечно, много времени ушло на чтение гранок, пришедших на Нортмур-роуд в феврале 1937 года. Авторских исправлений (вот она — тщательность Толкина) оказалось так много, что издатель возмутился: все-таки правка стоит денег! Тогда Толкин постарался все сделать так, чтобы внесенная им правка полностью совпадала по объему с первоначальным текстом.
«Пробные оттиски я одобряю, — написал он в издательство. — Уменьшение пошло на пользу всем рисункам, кроме, пожалуй, „Троллей“. Там обнаружились один-два дефекта, возможно, дело в качестве печати. Я эти дефекты отметил: тонкая белая обводка одного из деревьев на заднем плане местами прерывается; некоторые из точек, служащих контуром для пламени, не пропечатались; а еще не пропечаталась точка после слова „Тролли“. Еще в картинке „Прихожая в Бэг-Энде“ я по недомыслию акварелью изобразил тень, доходящую до боковой балки. Тень, конечно же, получилась совсем черной (а ключ в результате и вовсе исчез), хотя до балки не доходит. Однако оттиски, на мой взгляд, вполне хороши — насколько позволяет оригинал.
Пожалуйста, учтите: это все замечания не из серьезных!
До сих пор удивляюсь, что такие посредственные картинки приняты к публикации и что вы потратили на них столько трудов и сил — даже вопреки финансовым соображениям (о чем я ни на минуту не забывал и из-за чего, собственно, поначалу отказался от иллюстраций)»[203].
Узнав о том, что издание его книги предполагается и в США, Толкин написал (13 мая 1937 года) своему редактору:
«Уважаемый мистер Ферт! Благодарю Вас за информацию касательно предполагаемой публикации. Не могли бы Вы сообщить мне название издательства, а также просветить меня насчет финансовых условий?
Что до иллюстраций: я разрываюсь между сознанием моего собственного неумения и страхом перед тем, что могут породить американские художники (вне всякого сомнения, мастера своего дела). В любом случае я, конечно, согласен, что все иллюстрации должны быть выполнены одной рукой: рядом с четырьмя профессиональными рисунками моя собственная любительская мазня будет смотреться довольно глупо. У меня в столе хранится еще несколько „картинок“, но, хотя они представляют собой сцены из мифологии, на „задворках“ которой разворачиваются приключения хоббита, его собственную историю они, честно говоря, не иллюстрируют. Единственная, которую можно использовать, — это первоначальная цветная версия „Мирквуда“ (для „Хоббита“ перерисованная в черно-белую). Я попытаюсь нарисовать для этой цели еще пять-шесть. Если, на Ваш взгляд, это имеет смысл, я приступлю к работе, как только позволит время в разгар триместра. В ближайшее время, однако, ничего обещать не могу. Или дело отлагательств не терпит? Тогда, чтобы американцы не потеряли интереса к делу, надо, наверное, позволить им поступать, как они сами сочтут нужным, но оставить за собой право (это я оговариваю особо) наложить вето на все произведенное или навеянное диснеевской студией (вся эта диснеевская продукция вызывает у меня глубочайшее отвращение). Мне, правда, доводилось видеть иллюстрации американских авторов, наводящие на мысль о том, что результатов можно ждать превосходных — даже чересчур превосходных в сравнении с моим вкладом. Не уточните ли, какие сроки мне отпущены на то, чтобы произвести образцы, способные удовлетворить вкусы трансатлантического юношества (или квалифицированных знатоков оных вкусов)?»[204]
