– Красивая… Блять, какая же ты красивая! – проводит от шеи до грудной клетки, обводит ореолу груди своими пальцами. Нежно поглаживает грудь, теребит сосочек. Я задыхаюсь. Внизу всполохи моей плоти пульсируют и намокают по складочкам. Сжимает грудь. Второй рукой держит под грудью. Опускается ниже к животу. Поглаживает. Обводит. Выписывает узоры. Ниже к лобку спускается. Задевает своими пальцами жесткие маленькие волоски.
– Ммм… – нежусь в его прикосновениях, которые заставляют содрогаться и пульсировать внизу, а тело пронизывать истомой. Хочется, чтобы уже продолжал и не останавливался. Прямо на этом ковре. Прямо перед этим камином. Благо, хоть стол отодвинули и его не заденем. Не хочется еще и перед его родителями краснеть.
– Я хочу… Хочу тебе принадлежать всецело. – говорю откровенно, когда встречаемся взглядами в отражении стекла.
– Ты уверена, что готова? – осторожно спрашивает. – Не хочу, чтобы из-за ситуации с родителями шла на это. Назло им.
– Нет, – машу головой. – Я давно это решила. И родители тут не причем. – сглатываю, но контакта не теряю. – Хочу быть твоей. – и сама поворачиваюсь к нему и накрываю его губы. Движусь рукой по его шее. Прочесываю затылок, волосы. Очерчиваю скулы, шею. Поглаживаю большим пальцем пульсирующую жилку и вниз, вдоль тела. По кубикам пресса к волоскам и его члену. Большому. Нежному, Пульсирующему. В нем скапливается всё. Эндорфинная смесь жизни и будущего. Смесь любви, страсти, похоти и удовольствия. Такого бешеного желания. Сжимаю колечко моей руки вокруг его плоти и двигаюсь вверх и вниз.
– Блять… – натужно выдыхает. – Прости, ладно? Знаю, что для тебя слишком, – киваю. Сцепляемся языками.
– Тоже хочу полностью быть твоим. – выдыхает в губы. – Блять. – ругается на эмоциях, которые колошматят на двоих. Нервничаем оба. Трясемся, как в УАЗике по грунтовой дороге. Так же нас расплющивает.
– Итак твой… Твой. – выдыхает с придыханием.
– Твоя, – отзываюсь созвучно, когда оказываюсь спиной на белом ворсистом ковре перед жарким пламенем камина. И накрытая телом Сомова, не менее меньшего по температуре.
Мы целуемся. Отражаемся повсюду. В красных языках пламени. В стеклянных дверях, что ведут от кухни к заднему двору. В натяжном потолке. Везде. Есть мы и наша вселенная чувств. Смешение запахов, эндорфинов и собственных тел. Мир вокруг нас кружится с неумолимой скоростью. Перед глазами все плывет. Есть наши звуки, стоны и принадлежность друг другу.
– Я люблю тебя, – выдыхает после очередного поцелуя, который кружит, как в центрифуге, всю комнату.
– Я люблю тебя, – созвучно подтверждаю чувства и притягиваю к себе. Улыбаемся. Обнимаемся. Целуемся.
Мир нас кружит. Возносит к небесам. Подкидывает. Распаляет. Пространство комнаты сужается в одну точку. Фокус только на его лице останавливаю, дальше все плывет и вращается. Я потерянная. Распятая под Киром. Тело прошибает импульсами. Внизу так горячо и влажно. И такая острая потребность, что едва Кир касается меня пальцами, я вскрикиваю. Вскрикиваю от наслаждения. Мне очень хотелось, чтобы потрогал меня. Там. Но признаться в этом я не решаюсь. Кирилл доводит меня до такого накала, что я едва своим криком не оглушаю нас. Мне так хорошо. Так остро все грани ощущаю. А когда Кир припадает к моим губам и оказывается внутри меня, я и вовсе расплавляюсь под ним, как мороженое.
Внутри меня он чувствуется еще сильнее, мощнее, горячее. Я чувствую его всего. Его ствол, головку и кажется, что даже венки на его члене чувствую внутри себя. Контакт глазами. Он дает привыкнуть к себе и к его размерам.
– Блять… Какая ты узкая… – хрипло выдает.
– Это… Это плохо? Тебе не нравится? – все, что появляется в моей установочной головке. Слезы подкатывать начинают и мутить меня. Боже, Аня, ты дура, что на это пошла. Думала, что ему с тобой понравится. Но ведь обычно же нравилось. Кто-то протестует в моей голове. Ведь с самого начала знала, что Киру нравятся опытные девушки. Он никогда не встречался с девственницей, которую только что её лишил.
– Это больше, чем нравится… Это охуенно, маленькая моя. – выдыхает прямо в губы и понемногу продвигается вперед и назад. Целует меня. Мучительно долго и мучительно сладко. Так сладко, что в глазах разноцветные блики сияют. Даже ранее пойманный фокус размывается. На инстинктах сейчас живу и не дышу вовсе. Пока не происходит резкий толчок и боль. Такая, что капельки слез из глаз все-таки скатываются. Только вот Кир собирает их языком и сглатывает. Целует.
– Люблю тебя, Аленький цветочек! – смотрит в глаза, прикладывается к моему лбу.
– Люби меня, Кирюш! Люби! Никогда не переставай любить! Слышишь? Люби! – в сердцах кричу.
– Люблю… Люблю! – кричит громко на весь дом, так что эхом разносится. Меня подстегивает это чувство. Возносит до небес. Даже внутренняя боль не кажется уже такой острой. Она даже приятная и терпимая.
– Я сейчас начну двигаться, – информирует Кир. – Будет больно – говори. – все, что мне удается, это только кивнуть. Всеми инстинктами я настроена на том, что происходит внизу. Все рецепторы отправляю туда же. И, мать вашу, я никогда не получала такого удовольствия, как сейчас.
Кирилл двигается медленно, но наращивает темп, чем срывает с меня стоны. Я никогда не слышала свой голос таким прекрасным, сильным и даже сексуальным. Все, что происходило в фильмах, мне казалось наигранным и фальшивым. Только сейчас Кир меня переубедил своими действиями. И что даже секс может быть красивым зрелищем и ощущением. Что он что-то большее между двумя людьми. Что секс – это не только порнография, но и чистая симфония любви двух людей, которая понятна только им двоим. Это своеобразный язык любви. Язык слов, который понятен только двоим. Секс – это мир для двоих. И я уже его люблю. С ним люблю. Кирилл не перестает меня наполнять собой и при этом целовать, гладить, сжимать. Его руки и губы везде. Мое тело полностью подвластно ему. Его губы и моя податливость – словно печать, которая скрепляет нас двоих. И обратного пути нет. Кирилл помечает моё тело собой, властно и бесповоротно.
– Моя девочка, – шепчет Кир, прорезая пространство своим голосом.
– Твоя. Твоя, Кирюш. – запускаю пальцы ему в волосы, пока он целует грудь, шею и поднимается выше. Вперед-назад. И резкий толчок в меня. Он властный, сладкий, испепеляющий и такой важный, что меня уносит под ним на тысячи километров. Разбиваюсь на тысячи миллионов маленьких атомов. А перед глазами разноцветные залпы фейерверков взрываются.
Кирилл Сомов разрушил все мои преграды, возродил во мне все новые грани и стер все запреты. И пометил собой каждый уголок моего тела и души. Теперь я точно принадлежу ему.
Навсегда.
29
Это больше, чем ответственность. Кирилл Сомов
– Я хочу… Хочу тебе принадлежать всецело! – выдает с горящими глазами Анюта. И у меня срывает стоп-кран. Я улетаю от этой информации не просто в космос, а блять, пространство вселенной расширяю. Еле торможу себя, чтобы убедиться, что не из-за родителей решилась. А ради нас. Ради нашего общего будущего, которое, блять, обязательно будет. Несмотря на весь пиздец, который с уверенностью готовят нам её родители. Я готов. Я готов, сука, въебывать и доказывать сколько нужно, что я тот, кто достоин. Кто любит.
Но когда Аня дает карт-бланш, то все летит в тартарары. Мир вращается. Кружит и несет нас двоих. Я, блять, не меньше, чем джекпот сорвал. Целуемся в такой агонии, что не иначе как землетрясение по десятибалльной шкале. Шманает нас люто. Кружит невероятно. Мои органы стопорятся в движении. По телу волнами мурашки вперемешку с дрожью отбивают своеобразный ритм. Сердце намахивает такую скорость, что оглушает. Ничего не вижу, только мою Аню. Мой аленький нежный цветочек под собой! Её упругое красивое тело. Торчащие от возбуждения сосочки, которые трутся о мою кожу и вызывают дрожь во всем теле. Воспаленные губы от поцелуев и несвязная речь от моих ласк. Я расслабляю её полностью, хотя сам в дичайшем напряге. Передо мной миссия и я, блять, не должен облажаться.
