Я задохнулась, и рыдание эхом отозвалось в моей груди, сорвавшись с губ. Я поднесла руку ко рту, заглушая рвущиеся наружу крики. Один за другим мертвецы начали исчезать из этого мира, едва коснувшись протянутой руки Танатоса. Я стояла, молча наблюдая, пока Даринда не встала передо мной. С озорным блеском зелёных глаз и улыбкой, она повернулась к Дристану.
— Думаю, я слишком долго флиртовала не с тем братом и в итоге упустила того, кого действительно хотела. Теперь это понимаю. Кто же будет кормить его в загробной жизни? — Она хохотнула, кокетливо хлопая густыми чёрными ресницами, а Дристан улыбнулся.
— Мне так жаль, — прошептала я, наслаждаясь её красотой. — Мне стоило быть внутри башни.
— Чтобы умереть с нами? Вил — не обычный бог, Синтия. Я рада, что тебя там не было, потому что смерть для нас ещё не конец. Мы возродимся. А вы должны сражаться за этот мир. Я хорошо служила тебе, как королеве, но ты, прежде всего, моя подруга. Ты многому меня научила, и пристрастила к кофеину, который, как меня заверили, легко достать в том месте, куда мы направляемся. Севрин прав — нам повезло, и наша борьба окончена, но ваша только начинается. Спасибо за дружбу. — Она вложила свою руку в руку Танатоса и исчезла прежде, чем я успела ответить.
Я смотрела на Кейлина, моего молчаливого защитника с момента рождения, когда его душа приближалась, глядя на меня с гордостью.
— От Кровавой принцессы до Королевы Орды и Богини Фейри. Для меня было честью охранять и служить тебе, Сорха.
— Я думала, что ты… — Кейлин грустно улыбнулся, покачав головой, прежде чем тоже исчез, не объяснив, как оказался в другом месте.
Отец встал передо мной следом, коснулся моего плеча и склонил голову.
— Не плачь из-за нас. Однажды ты будешь стоять там, где стою я, чувствуя боль своего ребёнка из-за твоей смерти. Ты захочешь забрать эту боль, но ничто не может унять её или смягчить горе. Я рад, что познакомился с тобой, и что ты будешь жить ещё долго после того, как меня не станет. Лиаму ты нужна сейчас больше, чем когда-то ещё, и я рад, что ты остаёшься с ним. Мы любим тебя, дочь. Я горжусь тем, что могу назвать тебя своей, — сказал он. А затем взял руку Танатоса, чьи голубые глаза встретились с моими в печали, которую я не хотела.
Одна за другой души двигались вперёд и исчезали, пока я не отступила, позволяя им уходить, не сказав ни слова. Я позволила им прикасаться ко мне, чтобы благословить их уход, и Танатос забирал их к вечному покою. Я смотрела мимо мёртвых туда, где призрачная фигура наблюдала за мной; рядом с ней был Олень в своём мужском обличье.
Шум вокруг стал приглушённым, пока я смотрела в глаза единственного существа, за которым охотилась, прежде чем посмотреть на мать, которая смотрела на меня со злостью в глазах. Неприятное чувство сдавило грудь. Цветы ещё сыпались вокруг, а я стояла рядом с Танатосом и не могла сделать хоть шаг. Дану виновата, что оставила нас в таком беспорядке, который создала в своём браке. Я открыла рот, чтобы заговорить, но она появилась передо мной, приложив палец к моим губам.
— Нет, мама, — сердито прошептала я, с вызовом глядя ей в глаза. — Ты сделала это с нами. Ты обрекла нас на смерть, пустив Вила в этот мир!
— Синтия, я создала этот мир по его образу и подобию. Смертельная красота внутри Фейри… Это он. Ты не можешь уничтожить Вила, не убив Фейри. Найди другой способ. Я привела тебе помощь для этого.
— Помощь? Мне нужна была помощь, когда твой муж убивал моих людей! Ты привела меня сюда, чтобы спасти мир, спасти людей. Ты создала меня, чтобы успокоить зверя, и я это сделала. Ты создала меня, чтобы спасти мир, но я не могу! Ты привела меня сюда не для того, чтобы спасти Фейри. А чтобы спасти Вила, и я не стану спасать это чудовище! Он отнял у меня этот мир. Его нельзя спасти. Он уничтожит нас всех.
— Ты не можешь уничтожить Вила, Синтия. Он сильнее тебя и полон ярости. Я запуталась из-за него. Он начал ревновать меня к тому, что я трачу время на создание этого мира, чтобы мы могли любить его и править им.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да, но в этом бессердечном мудаке больше нет любви. Он пытается убить меня. Ты это понимаешь? Он убил пару Ристана! Он убил весь чёртов Кровавый Двор, Светлый Двор и Тёмный Двор, если тебя ещё не ввели в курс дела. — Скрестив руки на груди, я обвиняюще посмотрела на мать.
— Он восстанавливает мир.
— Серьёзно? Единственный оставшийся в силе двор — этот! — сердито прошипела я. — И этот двор мой. Я уничтожу Вила прежде, чем позволю кому-либо ещё при моем дворе умереть или пасть от руки этого ублюдка.
— Передумай, — взмолилась Дану. — Вил не безрассуден.
— Ты оглохла, когда умерла, мама? Потому что не слышишь ни меня, ни того, что я говорю! Он пытается нас убить! Он убивает целые касты Фейри!
— Тогда отдай ему этот мир, — заявила она. — Если не можешь до него добраться, отдай Царство Фейри. Уходи, — сказала она ледяным тоном, и что-то зловещее горело в её взгляде. — Без него нет Царства Фейри. Я сделала тебя богиней людей, чтобы ты могла защитить их, так что либо отпусти гнев, либо покинь этот мир. Вила можно урезонить, но только если простишь ему его ярость. Встреться с ним наедине и посмотри, что получится. Выслушай его и дай возможность объяснить, что ему нужно, чтобы закончить эту войну.
— Зачем ты создала меня для судьбы, которую я не могу исполнить? Зачем дала мне что-то, что я люблю, а потом говоришь, чтобы я ушла? Я не понимаю, как ты можешь быть настолько бессердечной. Ты дала мне мир, за который я могу бороться и любить, а теперь ждёшь, что я стану свидетелем того, как все разрушает твой муж?
— О, милая. Все величайшие любовные истории имеют одну общую черту. Нужно идти против всех, чтобы добиться желаемого, и ты никогда не перестаёшь бороться, чтобы сохранить любовь. Тебе нужно хотеть бороться, потому что ты любишь так, что вынесешь боль. Гнев полезен, гнев силён, но ярость разрушительна. Ты скорбишь, и Фейри тоже, но здесь нет равновесия. Ты должны закончить начатое задание. Должна сделать то, о чём я просила, иначе Вил никогда не перестанет уничтожать Фейри. Создай баланс, и поймёшь, что делать, чтобы спасти людей и Царство. Выплесни свою ярость, доченька. Позволь миру почувствовать твою силу и преклонился перед тем, кем ты должна стать. Ты сдерживаешься, потому что думаешь, что можешь удержать этот маленький кусочек человечности. Ты не человек и не богиня в полной мере, пока не уничтожишь эту часть себя. Пусть мир услышит твой крик, и посмотрим, как он ответит на твой крик о помощи.
— Ты ведь понимаешь, что просишь о невозможном, — сердито прошептала я, изучая выражение её лица в поисках любых признаков предательства.
— Нет, я создала тебя быть храброй перед лицом разрушения; чтобы ты танцевала в хаосе, будто это не более чем дождь. Я построила самый прекрасный беспорядок столпотворения и опустошения, который когда-либо знал любой мир. Перестань думать как человек и думай как разозлённая богиня, которой только что надрали задницу. Пристегнись к чёртовой матери, Синтия. Ты только начинаешь. Закончи то, что я тебе сказала, и у тебя будет всё необходимое, чтобы унять скорбь, разрывающую этот мир на части. Только не убивай Вила, иначе уничтожишь Царство Фейри и всех в нём, включая твоих детей. Мне нужно уходить, но я скоро вернусь. Я привела тебе Оленя, потому что его первого я создала в этом мире после того, как посадила Древо Жизни. Я горжусь тем, кем ты стала. Каждый из нас должен сам найти, где пустить корни, Синтия. Если не можешь понять, где твоё место, Вил будет более чем готов помочь тебе в этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я уставилась на руку, которую Танатос протянул Дану, и сердце бешено забилось, когда она вложила свою руку в его. Он наклонился к её ладони и нежно поцеловал костяшки. Слова Дану эхом отдавались у меня в голове. И я нахмурилась, не зная, что, чёрт возьми, она имела в виду.
— Она очень похожа на тебя, Дану. Хотя не так коварна и лжива. — Я наклонила голову, наблюдая за напряжением в языке тела Танатос.
